Три сердца (СИ) - Морская Лара - Страница 6

Я онемела. Глаза расширились до такой степени, что я перестала моргать.

— Леди Александра, нам пора!

Поддерживая под руку, гвардеец увел меня от виновато улыбающегося дяди. А я так и не могла решить, как отнестись к его поступку. Иногда ради заботы о человеке мы причиняем ему самые большие неприятности.

Мы почти добрались до выхода с ипподрома, когда судья объявил о присуждении титула Первого наездника семи королевств Таегану Сумати. Его лошадь Вигго победила в скачках.

Я покосилась на Сареля. В данный момент он должен был подниматься на трибуну, чтобы, как прошлый чемпион, наградить нового.

Сарель обернулся и посмотрел на меня.

— Мое время всего на две секунды больше. Догадываешься, почему я проиграл?

Говорил он весело, да и вообще, арест, казалось, не доставил ему особых неудобств.

— Я не просила тебя о помощи. Наоборот, я требовала, чтобы ты оставил меня в покое. Лили бы вернулась, и я…

— Когда я добрался до финиша, Лили была уже там, — усмехнулся Сарель.

— Я бы сама справилась!

— Я старался не для тебя. Кентий сказал тебе про карточный долг? Поверь, он был большиииим…

Рассмеявшись, Сарель пошел вперед, подталкиваемый гвардейцами. Я ворчала ему вслед, пока он не застыл на месте, и я чуть не врезалась в его спину.

— Я нашел выход, леди Александра! Вам не придется ехать с преступником! — гордо объявил гвардеец, показывая на забавное сооружение. К тюремной карете с решетками на окошках была прицеплена открытая повозка для лошадей с внушительного вида цепями. — Надеюсь, вы не возражаете, если вам придется проделать путь в тюремной карете, ведь вас никто не увидит. Зато преступника мы повезем отдельно.

Фредерик обернулся, и в этот раз на его лице не было ни капли веселья.

— Ты стоила мне кубка и титула Первого наездника… — процедил он.

— Ты стоил мне участия в следующих скачках… — перебила я.

— Из-за тебя я не получу денежный приз победителя, очень большой приз…

— Зато дядя простил тебе долг, очень большой долг…

— А теперь из-за тебя я поеду через два королевства в открытой повозке для лошадей?

— Я слышала, что в Виалии отличная погода, солнышко, появились подснежники…

Фредерик Сарель взревел от негодования.

— Я не собираюсь ехать в повозке! Это оскорбительно! — заявил он гвардейцу. Тот фыркнул и грубо подтолкнул его вперед.

— Раньше надо было думать! — засмеялся кто-то.

Вокруг собиралась толпа, с любопытством глядя на свергнутого кумира. Фредерик бросил на меня злой взгляд, поясняя, что в происходящем винит только меня. Я же ничуть не расстроилась от того, что поеду в тюремной карете. Главное — как можно скорее добраться к королю.

Фредерика затолкали в повозку и приковали цепями. Он не сопротивлялся и не следил за действиями гвардейцев. Смотрел он только на меня, и этот взгляд был недобрым. Многообещающим в самом плохом смысле этого слова.

— Вам очень подходит тюремная карета, леди Александра, — елейным голосом произнес он.

— А вам — повозка, герцог Сарель. Не знаю, заметили вы или нет, но в ней достаточно сена. Можете устроиться поудобней и… перекусить.

Фредерика перекосило, то ли от моего сарказма, то ли от упоминания наследного титула, которого его лишил король много лет назад, но его эмоции меня не интересовали.

— Прошу вас, поехали, — обратилась я к гвардейцу, и тот свистнул остальным.

— Подождите! — запротестовал Фредерик. — Я должен дождаться распорядителя, чтобы договориться о моей лошади.

— Кто-нибудь хочет заполучить хорошую, резвую лошадку? — рассмеялся один из гвардейцев. — Не слушайте его! Поехали!

Фредерик яростно протестовал, тряс цепями, но лошади тронулись с места, потянув карету и повозку за собой.

Я осталась равнодушной к проблемам Фредерика Сареля, но Берканта — это совсем другое дело.

— Остановитесь! — закричала я, распахивая дверцу кареты. — Я забыла отдать распоряжение по поводу… моих нарядов! И… и драгоценностей!

Представляю, какими взглядами обменялись гвардейцы, но карету остановили. С трудом выбравшись наружу, я захромала в направлении дяди, и тот поспешил навстречу. Убедившись, что нас не подслушивают, я попросила:

— Пожалуйста, позаботься о Берканте, лошади Фредерика. Возьми ее к себе и заботься, как и о Лили. Бедняжка не виновата, что ее хозяин такой… человек.

— Александра, я не собираюсь связываться с Фредериком… мы не друзья, ты не понимаешь…

— Прошу тебя, дядя, сделай это для меня.

— Я не смогу забрать из конюшни чужую лошадь.

Критически глянув на дядю, я фыркнула:

— Сможешь, если подделаешь доверенность, как ты подделал письмо из банка после знаменитого скандала с продажей нелегальных ассигнаций, или когда…

— Понял! — отрезал Кентий и подтолкнул меня к карете.

— Сделаешь?

— Сделаю, — весьма грубо рявкнул он, потом придержал меня за плечо. — Знаешь что, Александра? Я дал тебе плохой совет. Что бы ни случилось, даже если ты будешь в опасности, не обращайся за помощью к Фредерику. Оставайся рядом с гвардейцами, полагайся только на них. Поняла меня, детка? Под панцирем из иронии у тебя бьется слишком нежное сердце, и я не хочу, чтобы Фредерик его растоптал.

— Кентий, я обещаю, что не случится ничего плохого. Король сообщит о размере выкупа, мы соберем деньги и вернем отца домой. А насчет Фредерика не волнуйся — ему нечего мне предложить. Я не обращусь к нему за помощью ни при каких условиях.

Ковыляя обратно к карете, я ощущала на себе воистину убийственный взгляд Фредерика Сареля. Мужчины, который больше не представлял для меня никакого интереса.

К глубокой ночи мы добрались до границы Виалии.

— Леди Александра, лошади устали, да и нам хорошо бы отдохнуть, — сказал гвардеец.

— Только недолго, прошу вас. Тронемся в путь засветло.

— Хотел бы я знать, куда ты так спешишь, — буркнул Фредерик, еще не знающий о причине моего срочного возвращения в Виалию. После многочасовой тряски в повозке он выглядел измученным и злым.

— Завтра начинаются распродажи! — восторженно пропищала я. — Представляешь, Фредерик, новые меха, наряды, драгоценности… столько всего накуплю! — Хлопнув в ладоши, я направилась в трактир, оставляя за спиной хохочущих гвардейцев, не спешащих говорить арестованному правду.

— Распродажи? — презрительно повторил тот.

— Крайне важное время в жизни каждой женщины!

— Пустоголовая, избалованная девица! — Фредерик сказал это достаточно громко, чтобы я услышала, но не слишком, чтобы не привлекать внимания остальных.

— Вор и грубиян! — ответила я в тон.

Спала я беспокойно. Приняла ванну, перебинтовала распухшее колено и первой спустилась к завтраку. На подколки Фредерика не обращала внимания, слишком поглощенная предстоящей встречей с королем. Гвардейцам приказали доставить меня прямо во дворец, и я не собиралась тратить время на переодевания, поэтому попросила в трактире иголку с ниткой, чтобы заштопать брюки. Ощущая на себе изумленные мужские взгляды, я удалилась в подсобную комнату и привела одежду в порядок. Я седьмая в очереди к трону, как никак, негоже разгуливать по дворцу в дырявых брюках.

— Леди Александра, вы сами заштопали брюки? — не поверил гвардеец, помогая мне добраться до кареты. Этот факт удивил его больше, чем мое участие в скандальных лошадиных скачках.

— Разумеется, нет, я попросила служанку.

Гвардеец вздохнул с облегчением. Кто я такая, чтобы портить его идеальную картину мира? Причудам богатых и знатных нет границ, но, чтобы самим штопать одежду, это уже слишком.

Забираясь в карету, я поймала на себе насмешливый взгляд Фредерика. Пусть думает обо мне, что угодно. Когда через два года я выиграю титул Первой наездницы, он подавится своими насмешками.

Мы прибыли во дворец затемно. Передав меня под охрану королевской стражи, гвардейцы повезли Фредерика в тюрьму.

— Ты была достойной соперницей! — сказал он, когда меня повели во дворец. Других женщин рядом не было, так что эти слова безусловно предназначались мне.