Импульс (СИ) - "Inside" - Страница 32

— Вы живете вместе с братом? — Эмили не выпускает бокал из рук.

— Лет до… двадцати, кажется, — хмурится Лорейн, припоминая. — Потом дела пошли успешнее, и мы сразу же разъехались. Сейчас между нами почти час езды на машине. — Вздох. — Так что видимся мы только на работе. Жизнь не стоит на месте, Эмили. Все меняется.

— Как вы смогли так все изменить?

— Просто захотела. — Кларк пожимает плечами. — Сначала свою жизнь, потом — Чарли. Это не так сложно. Нужно просто…

— Идти прямо, — заканчивает Эмили, вскидывая руку с бокалом.

Нейрохирург улыбается:

— Рада, что вы запомнили.

— Чарли сказал мне, что вы часто говорили ему эту фразу.

— Чарли говорит слишком много. — Лорейн качает головой. — Иногда мне кажется, что ему не хватает социума. Вокруг него колоссальное количество людей, но он все равно один.

Эмили ставит на стол пустой бокал — уже второй за сегодняшний обед, и затуманенным, напрочь отказывающимся работать разумом осознает, что Лорейн смотрит на нее как на ребенка:

— Эмили, тебе говорили, что ты не умеешь пить?

Джонсон кивает — точнее, думает, что кивает, но вместо этого ее тело дергается вместе с головой, и Лорейн со смехом закатывает глаза.

— Извините, — бормочет Эмили, пытаясь выпрямиться.

— Ничего, — понимающе кивает Лорейн, — последние дни выдались слишком стрессовыми, чтобы не напиться.

— Неправда, — не соглашается медсестра, хватая салфетку и комкая ее в руках. — Это просто я такая слабая. И не умею пить, да.

Кларк достает из рюкзака зеркальце и помаду, одним движением откидывает крышку и четкими линиями подкрашивает губы.

— Я не считаю тебя слабой, — серьезно говорит она, поправляя волосы. — Глупой — да. Но не слабой.

— Я не глупая! — слишком громко возражает Эмили, а потом, устыдившись, повторяет тише: — Я не глупая. Я, между прочим, была отличницей в колледже! Хотя готова поспорить, что вы тоже, — вздыхает она.

— Не-а. — Лорейн откладывает помаду в сторону и опирается головой на руку, встречаясь с Эмили взглядом. — Ошибаешься. Я была лютой двоечницей, впрочем, это предсказуемо, наверное? У нас все учились очень слабо. Я кое-как закончила базовую школу, наверное, просто чудом, — признается она.

Свитер спадает с правого плеча, оставаясь висеть собранной тканью где-то в районе локтя, обнажая каучуковый шнурок на шее — все тот же, что Эмили видела на набережной, только теперь, высвобожденный из вязаных пут, на стол с металлическим звоном выпадает кулон.

Медальонная простота: черненое серебро, местами почти позеленевшее от старости, резная вязь, широкий замок. Эмили, затаив дыхание, замирает, пожирая его глазами: кончики пальцев покалывает от желания коснуться теплого металла.

Лорейн раздраженно возвращает ткань на место, пряча кулон, но Эмили успевает заметить, что верхнее соединительное кольцо почти разошлось, грозясь отвалиться в любой момент.

— Этот свитер вам явно велик, — комментирует медсестра, выпрямляясь.

— Зато он удобен, — усмехается Кларк. — За исключением того, что спадает.

— Это не он спадает, — возражает Эмили, — это вы из него выпадаете… Вы рассказывали о колледже, — напоминает она.

— О колледже? — Кларк едва заметно потягивается. — А, да, точно. Учеба. Знаешь что, Эмили, может, пройдемся? — Она поднимает руку, привлекая внимание стоящего у стойки официанта, и негромко говорит: — Картой, пожалуйста.

Юноша мгновенно срывается с места, захватив портативный терминал оплаты и небольшой картонный конверт.

— Знаете, собеседник из меня неважный, — честно признается Эмили. — Как и спутник для долгой дороги.

— Ну, зато ты отлично справилась с ролью алкоголика. — Лорейн достает из рюкзака платиновую VISA и прикладывает к терминалу, даже не заглянув в папку со счетом. — Ничего, сейчас проветримся. Надеюсь, ты стоишь на ногах…

*

К тому времени, как они доходят до парка Виктории, Эмили трезвеет; и вместе с этим чувством к ней приходит стыд — надо же, ее позвали на обед, а она умудрилась напиться! Хорошо, что не натворила глупостей, а то пришлось бы увольняться, и уже никто бы за ней бегать не стал — кому нужна медсестра-алкоголик?..

А Кларк, кажется, и вовсе забыла об этом: она идет рядом, рассказывая о случаях на работе, иногда обращая внимание Эмили на архитектуру Кэмбридж Хит — усеянной художественными галереями и ресторанами улицы, по которой они идут.

На Паунд Пат Кларк замирает, разглядывая бурлящую воду, — Регентский канал сегодня неспокоен, разбивается сердитыми волнами о камни, — а потом вдруг спускается под мост, останавливаясь почти у самой кромки воды, отделенной тонким резным забором. Едва поспевающая за ней Эмили улавливает чувство дежа вю — всего пару дней назад они точно так же стояли, опираясь на парапет, и разговаривали. Как далеко отсюда? Километров десять, не больше — при желании она могла бы дойти пешком до своего дома.

— Вы любите воду, — констатирует Эмили едва слышно просто для того, чтобы сказать хоть что-то.

— Да, — неожиданно кивает Кларк. — Она успокаивает и настраивает на нужные мысли. Это Хармон меня научил слышать воду, отрешившись от других звуков. Полезный навык.

— Вы его хорошо знаете? — Эмили становится рядом. — Доктора Хармона.

Кларк выставляет руку вперед и делает ладонью покачивающее движение:

— Ну, так. Хотелось бы лучше, конечно, но у него нет времени на все это. Слишком много женщин в жизни, — хмыкает она.

— Он мне нравится, — улыбается Эмили. — Единственный, кто меня поддерживал, когда я вернулась.

— О боже, — Кларк хлопает себя по карманам и вынимает пачку сигарет, — тебя еще поддерживать надо было? Уверена, что не ошиблась профессией?

Медсестра обиженно фыркает.

— Джеймс не всегда был таким, — продолжает Кларк, зажимая сигарету зубами. — Черт, куда же я ее дела…

— У меня есть зажигалка. — Эмили выуживает из недр рюкзака оранжевый пластиковый прямоугольник. — Держите. Всегда ношу с собой, вдруг пригодится.

— О господи! — Кларк щелкает колесиком. — Это лучшее, что есть в твоем рюкзаке. Я одолжу?

— Если расскажете о Хармоне. — Эмили хитро смотрит на нейрохирурга.

— Я тебе не отдел персонала, чтобы о сотрудниках рассказывать.

— Вы знаете больше, чем они, я в этом уверена! — вворачивает Эмили, ставя рюкзак на кеды и слегка покачиваясь. — Кроме того, вам слишком сильно нужна зажигалка, чтобы не принять мое предложение!

— Ладно-ладно, — сдается Кларк. — Только не говори Хармону, что я продала его за сигареты, он не переживет этого. — Она делает глубокую затяжку. — И, честно говоря, я не знаю, что ты хочешь услышать. Мы раньше жили на одном этаже: я, Чарли и Джеймс с родителями. Я с ним не общалась толком, хотя мы и учились в одном месте — только Хармон, хоть он и старше меня, поступил гораздо позже. Вроде раньше он просто фельдшером был, а потом решил переучиться на анестезиолога-реаниматолога. Они с Чарли были дружны — он мне и рассказал, собственно, что у отца Джеймса крыша поехала, но это все как-то проходило мимо меня, если честно. Но я знаю: Джеймс не такой был. Он… — Кларк только сейчас выпускает дым, — он был добрым, открытым, честным, помогал всем. Часто подвозил нас с братом до учебы — у него старенький пикап, он до сих пор на нем ездит. А однажды, — еще одна затяжка, — они просто исчезли. Вся его семья. Знаешь, Джонсон, люди просто так ведь не исчезают, так и здесь — Чарли поднял тревогу, навел панику, и в итоге нашли Хармона — ну, как нашли, почти из петли сняли. Оказалось, они семьей за город поехали, на озеро. Костер разожгли, а отца перемкнуло — он взял горящую палку и ткнул сыну в лицо. А пока тот пытался сбить пламя, он и мать поджег. Мать не спасли, отца в больнице закрыли, а Хармон после этого сам чуть с катушек не съехал. Знаю, что Чарли тогда только-только начал практику, и Джеймс был первым его пациентом. Они проводили вместе сутки, а потом все как-то — раз! — и наладилось. — Кларк стряхивает пепел. — Потом мы снова с ним потерялись и встретились уже в больнице — он был интерном, а затем очень быстро вскарабкался до ординатора. Как закончит ординатуру — пойдет к нам реаниматологом.