Невинна и опасна, или Отбор для недотроги(СИ) - Обская Ольга - Страница 45

Слова старца подарили успокоение, но душу продолжала рвать тоска при мысли, что придётся навсегда расстаться с дочерью. Однако у Визарда была в запасе ещё одна утешительная весть:

– Амалия сможет вернуться в родной мир. Потом. Когда повзрослеет и окрепнет. Когда ей исполнится 19. Тогда она станет достаточно разумной, чтобы пройти ритуал для получения метки скарабея. Я оставлю для неё послание, которое поможет ей самой совершить таинство перемещения.

Луиза воспрянула духом. Ждать придётся долгие 14 лет, но главное, у неё появилась надежда, что расстаётся с дочерью не навсегда. Однако сильно тревожило, как Амалия будет справляться с даром, унаследованным от Луизы. К 19 годам он уже должен будет проснуться, и напугает её.

– Я тоже оставлю дочери письмо. Мне нужно рассказать ей о способностях, которые она в себе ощутит, когда повзрослеет, и о том, как их контролировать.

Старец одобрительно кивнул. Достал из своей котомки чуть желтоватый лист бумаги.

– Это особый пергамент. Только мои предки, пустынный народ, умели изготавливать подобный. Послание нужно написать на нём. Тогда письмо само найдёт адресата, когда придёт время.

Луиза тут же села за стол и взяла перо в руки. Времени оставалось так мало. Она спешно выводила слова – хотела рассказать дочери не только о даре, но и о её родном мире, который находится по ту сторону проклятых колодцев. И главное о том, что они с Фабьеном будут с надеждой и благоговением ждать её возращения. Перо скользило по пергаменту, но Луиза не понимала, что происходит. Помимо её воли вместо привычных букв из-под пера выходили странные символы. Старец объяснил, что это пергамент шифрует фразы.

– Прежде чем письмо найдёт того, кому адресовано, оно может побывать во многих чужих руках. Шифр поможет защитить тайну колодцев. Только получив метку скарабея, можно будет прочесть то, что здесь написано.

– А как её получит Амалия?

– Она узнает об этом из послания, которое я напишу на обратной стороне пергамента.

Супругам оставалось довериться старцу.

Как только в письме была поставлена последняя точка, Визард велел написать ещё одно послание – теперь на обычной бумаге. Приглашение на званый обед для госпожи Жильберт.

– Для госпожи Жильберт? – Луиза сильно удивилась. – Но зачем?

Понятно было, что никакого званого обеда супруги де-Патрис уже устроить не успеют. Да и дело не только в этом. Жильберт была последней, кого хотела бы видеть в гостях Луиза. Ей не нравилась эта чопорная высокомерная госпожа, любительница распускать самые немыслимые слухи.

– Ключ для Амалии придётся спрятать в подвале дома госпожи Жильберт, – пояснил старец.

Сейчас Луиза не помнила, что такое Ключ. Но осталось ощущение, что это что-то очень важное. Видимо, он необходим для ритуала перемещения. Однако в памяти стёрлось всё, что касается этого таинства.

– Именно в подвале дома госпожи Жильберт находится самое энергетически холодное место, – продолжил объяснения Визард. – Только там можно законсервировать Ключ на долгие годы. Только там он не потеряет своей силы.

– Амалии придётся там побывать?

– Да. Я напишу ей об этом в послании. Но ещё до того, как девочка его прочтёт, она должна узнать, что Жильберт была чем-то важна для вас. Это заставит Амалию искать с ней встречу, это приведёт в нужный момент в столицу. Необходимо, чтобы девочка заранее пригляделась к Жильберт, наладила контакт с ней или её родственниками. Ведь после того, как Амалия пройдёт ритуал скарабея, у неё останется очень мало времени.

Луиза всё поняла. Она быстро написала пригласительный.

– Эта открытка останется не отправленной. Положите её в карман своей накидки, – велел Визард. – Я позабочусь, чтобы накидка осталась у Амалии как память о вас.

Через час супруги де-Патрис уже были готовы ехать в проклятую долину. Луиза зашла в комнату дочери попрощаться. Амалия ещё спала. Её нежный маленький доверчивый ангел. Крохотные ладошки были трогательно подложены под щёчку. Луиза не стала будить малышку. Легонько провела рукой по её волосам цветом в осень. И коснулась губами лба. Сердце разрывалось на части. Когда в следующий раз она сможет дотронуться до неё?

– Святые отцы, молю, храните моё дитя! – прошептала Луиза горячо.

Фабьен стоял рядом. Она впервые видела слёзы в глазах супруга.

Визард проводил их до проклятой долины. Дальше велел действовать самим.

– Мне нужно возвращаться. Ваше исчезновение придётся объяснить трагической гибелью. Я расскажу, что стал свидетелем несчастного случая – лодка, на которой вы катались по озеру, внезапно перевернулась.

Луиза помнила, как они с Фабьеном добрались до колодцев. Что произошло дальше, было покрыто густым туманом. В себя она пришла уже в родном мире. Вот так и закончилось их с супругом путешествие в чужой «изнаночный» мир.

Сразу после выступления Сюзон был объявлен небольшой антракт. Зрители поспешили к столам с закусками. Восточные сладости, экзотические горячие и холодные напитки приманивали господ, как цветочный нектар бабочек. Ажиотаж стоял такой, будто часть гостей явились на мероприятие не столько послушать музыкальные номера, сколько приложиться к яствам.

Амалия хотела воспользоваться паузой – пробраться за кулисы, чтобы поговорить с Сюзон, поддержать. Хотя та покинула сцену с высоко поднятой головой, Амалия догадывалась, в каком смятении находится сейчас бедная безответно влюблённая девушка. Однако попасть за кулисы было не суждено. Не успела Амалия сделать и нескольких шагов, её остановила запыхавшаяся Розали.

– Его Высочество Маркель ждёт вас в ваших покоях, – шепнула служанка.

Сердце камнем упало вниз. Зашёл попрощаться? Призрачная надежда, что король отменит наказание, в момент растаяла. Амалия со всех ног бросилась к себе. Тоска когтистой лапой вцепилась в горло. Амалия не знала, как получилось, что этот мужчина стал самым важным в её жизни. Он ещё здесь, а горечь скорой разлуки уже не даёт нормально дышать. Как Амалия переживёт тридцатидневный холод одиночества?

Она влетела в комнату и сразу увидела его. Он стоял у окна. Серьёзный, сосредоточенный, мрачный. Складка напряжения залегла между бровей. Амалия сделала несколько шагов навстречу. Остановилась в метре, замерла. Серые глаза, самые красивые глаза в мире, сегодня смотрели особенно пронзительно. Он будто хотел запомнить каждую деталь.

– Я уезжаю.

Два коротких слова льдом сковали душу.

– Я знаю, – она сделала ещё пару шагов.

Когда-то она боялась этого мужчину, как огня. Боялась даже взглянуть. А теперь желает оказаться в его объятиях.

Маркель взял её узкие ладони и приложил к своей груди. А потом притянул её к себе. Резким отчаянным движением. Не так как делал это раньше – осторожно, боясь спугнуть. По-другому. Решительно, собственнически, будто хотел показать своей пичужке, что отныне и навсегда она принадлежит ему. Будто боялся, что её могут у него отнять. Будто, пока его не будет, она может упорхнуть.

– Пообещай, что дождёшься меня, – попросил, заглянув в омуты медовых глаз.

– Я дождусь вас, Ваше Высочество, – сморгнув слезинку, прошептала она.

– Не так… – покачал он головой, прижимая к себе сильнее.

Она поняла, чего он хочет.

– Я дождусь тебя, Маркель, – её ладони робко скользнули ему на шею.

Маркеля пьянило, когда с её губ слетало его имя. Он поцеловал её. По-настоящему, не щадя. Вложил в поцелуй всю глубину терзавших его чувств: злость, что приходится расставаться, нежность, которая щемила сердце, жажду обладания, которая жгла изнутри. Она трепетала от новых ощущений. Его откровенный, словно близость, поцелуй вызывал у неё смятение. Кончиками пальцев он почувствовал, как жар прилил к её щекам. Но она не противилась. Отвечала несмело, но так чувственно, что он сходил с ума. Невыносимо…

– Амалия… – прошептал ей в губы.

– Маркель…

Амалия держалась за его шею. Иначе бы упала. Пол под ногами качался, будто палуба корабля во время шторма. И всё, что с ней происходило, тоже было похоже на шторм. Волны неизвестных доселе ощущений захлёстывали с головой, сменяя одна другую. Она знала, что запомнит этот день, этот поцелуй навсегда.