Голод Рехи (СИ) - "Сумеречный Эльф" - Страница 125

— Не прятался? О, ошибаешься! — проговорил Саат. — Ты видел лишь часть меня, лишь удобно созданный образ. Но знаешь ли ты, кто я на самом деле?

— А мне плевать! Плевать мне, почему ты прятался за этими дверьми!

— Ты видел. Признайся, ты все видел!

— Да уж, твою настоящую рожу сложно было сейчас не заметить! Что, испортил я тебе аппетит?

Саат лишь ехидно рассмеялся, все так же сладко, точно на очередной красивой церемонии. Красивой… Нет, это слово не подходило Бастиону. Прав оказался Ларт, который вырос в стенах этого средоточия всех пороков, воплощения самых мерзких граней почерненных душ. Удивительно, что в свое правление король полукровок не до конца превратился в подобие Саата. «А какой Бастион мы еще ждали? — подумал с разочарованной горечью Рехи. — Какой город мог вот так уцелеть возле Разрушенной Цитадели Двенадцатого Проклятого?»

— Ты пожираешь себе подобных? — бросил с вызовом Рехи. Ответ лежал на алеющем во мраке жертвенном камне. Но Саат счел важным разъяснить:

— Себе подобных? Нет. Эльфы пьют людей, потому что вы считаете себя выше них. Всегда считали, исторически. Полукровки пожирают плоть, потому что считают себя выше и людей, и эльфов. А я — выше всех! Я ваш бог! Бог пожирает того, кого захочет!

— Нет… Нет! — простонал Рехи, отступая на несколько шагов. Спокойный голос Саата вибрировал, отражаясь от стен сотнями вздохов, гул которых поднялся вслед за его словами.

— Да. Это ради их блага, — ответил убежденно Саат. — Видишь ли. Черным линиям нужна подпитка.

— Но ведь ты… Ты!!!

Рехи больше не думал, он кинулся вперед на врага, вооруженный лишь клыками и природной ловкостью. Клубок безумных чувств воплотился в дикую ярость. Так же он атаковал ящера после урагана. Так же подрубал ноги громиле на камнеметном орудии, когда несся на Ветре в пылу битвы. Так же останавливал стрелы и сокрушал врагов. Он привык сражаться с теми, кто во много раз превосходил его по силе. Сражаться и побеждать.

Саат не заслуживал пощады. Рехи слепо верил, что в последний момент ему на выручку вновь придет навык управления линиями. Всегда получалось, в самый последний миг. Но Саат стоял, сытый и умиротворенный, безмятежное торжествующее чудовище, которое прекрасно знает каждый шаг ничтожного противника.

Рехи столкнулся с незримой преградой. Она подкинула его вверх, а потом с силой отшвырнула и ударила спиной о стену. Сквозь позвоночник прошел заряд острой боли, выбив из горла сдавленный стон. Помятые легкие превратили его в жалкий писк, насмешку над яростным боевым кличем, который сопровождал короткий бросок.

— Надо бы приклеить тебя, а потом съесть, как я делал это со всеми твоими предшественниками.

«Ничего, ничего… Давай, Саат, оставайся тут, со мной. Лойэ просила прикрывать отход. Она знала, что я соглашусь. Она знала, что я не выберусь из Бастиона. Лойэ, как же ты хитра! Ничего. Ради Натта будь еще хитрее! Перехитри всех стражников, пока главный монстр доламывает меня!» — заклинал Рехи, медленно приходя в себя. Он ожидал долгих изощренных пыток, предполагал, что Саат пришпилит его к стене и примется истязать черными линиями. Но магически веревки внезапно отпустили, и Рехи упал на четвереньки.

— Правильно, раб, кидайся мне в ноги! — глумливо одобрил Саат и ощутимо пнул под дых. Рехи же почуял свободу и забыл о боли. Он взвился стремительно, как вспышка молнии, метя в глаза, нацеливая острые зубы в шею. Еще чуть-чуть! Последний рывок, как обычно! Всегда срабатывало, на грани поражения, за гранью усталости.

Враг маячил совсем рядом, в паре шагов, но точно растворялся и ускользал едким дымом. Рехи кинулся на него еще раз, решив, что линии — черные или белые — уж наверняка помогут ему в этот раз, потому что он дошел до самого предельного предела. Дальше просто некуда!

Ужас и ярость смешивались в нем безумным исступлением. Он хватался за воздух и думал, что хлещет Саата черными линиями, как кожаным ремнем с тяжелой пряжкой, сбивает с него образ благостности, обнажая жвала чудища.

Картинки мелькали и растворялись в ярчайшей темноте. Гнев доводил до слепоты, Рехи не желал признавать, что столкнулся с неравным противником. Его пожрал голод славы, он уже привык, что в Бастионе все ему поклоняются, все изумляются его силе. Он потерял осторожность, а потому при очередном неловком выпаде Саат вновь подкинул, заставив улететь за порог и врезаться в ковку дверей. Притачанные цепями к драконам девы безучастно кривили застывшие плаксивые лица. Их фальшивая печаль старых сказок сливалась в очередную насмешку, когда Рехи неловко завис над пропастью, цепляясь одной рукой за выщербленный карниз ступени.

Под ним зиял разлом в несколько обрушенных этажей, который заканчивался острыми пиками нагроможденных плит и вывороченных балок.

— Страж! — взвизгнула телохранительница по ту сторону пропасти. Ведала ли она о том, что творилось в секте, которой она служила? Лойэ вот не знала поначалу, также продав свой навык владения клинком. Ей повезло вовремя прозреть. Рехи висел над разверзшейся пустотой, цепляясь не за узкий карниз, а за слабую надежду: Лойэ уже ушла, увела прочь отряд прозревших.

— Уходи, — негромко приказал телохранительнице вышедший из темной залы Саат. Он уже успел облачиться в привычные одежды или же накинул на себя очередную иллюзию. Сумеречный ведь так же умел, они легко играли с линиями мира. Рехи же работа с ними всегда давалась небывалым трудом. Трудом… Зависнув на краю гибели, он впервые задумался о неестественности той силы, которую обрел в Бастионе. Раньше ему не удавалось сдвигать камни и рушить башни лишь ради яркого зрелища.

— Я же! Я же управлял черными линиями! — прошептал растерянно Рехи.

Саат наклонился к нему и одним движением поднял, даже не коснувшись. Теперь поверженный пустынный эльф безвольно висел посреди провала.

— Уверен? Уверен, что управлял ты? — насмехался над ним Саат, покручивая меж пальцев с десяток непроницаемо черных линий разной толщины.

— Да! Я подхватил каменную плиту и вообще… — неуверенно пробормотал Рехи. Любое неосторожное слово сулило ему немедленную гибель. Или нет… Если Саат сам умел колдовать, зачем выслеживал в горах какого-то бродягу? Рехи терялся в предположениях.

— Это демонстрация, тупая ты тварь! — недовольно рыкнул Саат, щелкнув появившимися на мгновение жвалами. — Я позволял тебе управлять. Ты — моя игрушка на ниточках.

— Но я же Страж! — запротестовал Рехи, дернувшись всем телом. Черные линии стягивали его по рукам и ногам, точно обычные путы. Они же легко перенесли по воздуху и кинули к ногам Саата, заставляя согнуться в поклоне. Рехи боролся изо всех сил, чтобы не поддаваться. Но тело не принадлежало ему, он и впрямь превратился в куклу на ниточках.

— Ты не Страж! Ты безмозглый пустынный эльф!

«Права была Лойэ. Во всем права. Я олух, который не подумал, с чего вдруг сила так возросла. С чего я управляю черными линиями. А Эльф и Митрий тоже хороши, выстроили удобную теорию. Эльф! Где вас ящеры носят?! Почему опять я один?!» — мысленно звал Рехи. Он давно не испытывал такой ужас всепоглощающей беспомощности, пожалуй, с того дня, как в детстве его засыпал песок. Но сквозь сыпучий хаос удавалось прокопаться вертким сцинком, а черные линии держали слишком крепко –не воздохнуть, не закричать. Они опоясывали и стягивали грудь, отчего перед глазами поплыла багряная мгла.

Саат взмахнул рукой, и Рехи полетел на другую сторону провалившегося коридора. Сам же жрец непринужденно полетел в коконе склизких веревок. Рехи видел их отчетливо, но дотянуться не мог, теперь они жгли его, как прежде. Даже хуже. А изнутри давило омерзение к самому себе, к этой глупой жажде минутной славы. Он ведь прошел и песок, и огонь, и воду. Отчего же испытание обожанием толпы переломало его, перебило хребет и сшибло в пропасть? Ответ терялся в раскроенном при очередном ударе черепе.

Рехи очнулся у дальней стены коридора в окружении стражников с одинаковыми ухмылками. Теперь он понимал: воины все как один напоминали Саата.