Голод Рехи (СИ) - "Сумеречный Эльф" - Страница 73

«Сейчас бы Митрия и Сумеречного сюда, как в тот первый раз возле дерева Чтобы и силы дали чуток, и цель объяснили. Хотя разве непонятно они объяснили? Иди на смерть, глупый Страж, иди… А Ларту тоже идти со мной на смерть? Он-то тут ни при чем. Хотя, верно, по их замыслу ему следовало и вовсе сгинуть в деревне. Так что ли?» — думал Рехи, временами посматривая на непроницаемо черное небо. В нем не золотились светлые крылья семаргла, да и черные перья не сыпались. Никаких знаков, знамений, предсказаний. Только пепел.

Путь пролегал по бесплодным землям в тяжелом молчании. Давно ныли и тряслись ноги, давно перед глазами поплыла муть, но остановиться означало умереть, поэтому бессмысленный поход в неизвестность продолжался. Рехи ловил себя на мысли, что успел отвыкнуть от этой дурманящей гибельной свободы. После рокового урагана он доверял только воле пустыни, судьбе, которая вела куда-то вперед, иногда подбрасывая пищу.

Еда… Чтобы куда-то двигаться дальше всем требовалась еда. Для эльфа — кровь. И тогда в голове Рехи созрел величайший по своей гнусности и простоте план. «Не выпивать до смерти, чтобы потом вернуться и насытиться теми же», — вспомнилась давняя идея. Тогда еще ребята из отряда предлагали таскать жертву с собой, да Рехи осадил их, мол, жертву-то кормить тоже надо. А здесь еда шла рядом, чуть в отдалении. Еда… Ларт… Не только еда, не просто еда. Рехи одергивал себя, но одновременно сознавал, что другого выбора у него просто нет.

— Ешь! — сказал Рехи, когда по счастливой случайности поймал мелкую рептилию с ладонь величиной. Ларт воззрился бессмысленным взглядом, пока Рехи стряхивал с дергавшегося создания песок.

— Ну? Ты забыл, как пользоваться зубами? Ешь, солнце тебе на голову! Все равно их яд тебе не страшен.

Рехи протянул ящерицу, ткнул практически в рот Ларту. Тот некоторое время неподвижно рассматривал ее, а потом резко дернулся вперед и в один укус проглотил.

— А нам…, а нам, — донеслись слабые голоса последних выживших.

— Больше не поймал, — осадил их Рехи. Он соврал: еще одну ящерицу он припас за пазухой на следующий раз. Но не считал нужным кормить разлагающиеся трупы. Несчастные источали ужасный смрад, их ожоги не заживали, вспухали, из-под неровных корок обильно сочился коричневый гной. Они брели единым образом стенаний, шлейфом агонизирующего прошлого. Возможно, Рехи знал в деревне кого-то из них. Возможно, сражался с ними в ущелье. Но кого это теперь интересовало? Больше не существовало ни тех мест, ни кособоких идеалов, придуманных Лартом. Зато он уцелел. Вместе с его кровью.

Он тащился вперед, кажется, еще не осознавая, что ведет их всех бывший пленник деревни. Рехи. Это наполняло шествие каким-то мрачным торжеством. Или же Ларт шел просто ради движения. Больше ничто не отделяло здесь живых от мертвых. Чтобы их ни ждало впереди, оставаться возле разлома было опасно, поэтому вся процессия медленно ползла к черным зубцам гор. Вроде бы к Бастиону и Цитадели, на деле — в тотальную пустоту. Пустота, пустыня — вот, кто главный ящер, пожирающий миры. Короли и их свиты бессильны пред ним.

Так прошло какое-то время. Возможно, одна смена красных сумерек. Возможно, две. Разум погрузился в безразличие, отчего и боль притупилась. Ящер за пазухой успел сдохнуть, раздавленный при очередном падении Рехи. Приходилось вставать. Каждый раз, снова и снова. Ларт тоже вставал и уже более послушно жевал пойманных рептилий. Вроде бы опальный король не обезумел. Рехи даже надеялся, что еще поговорит с прежним Лартом. Еще… Впрочем, для чего? Он же вел с собой бурдюк с кровью! Не более того. Хотя не после всего, что они пережили вместе. Они все еще оставались вместе. Или просто рядом? Есть ли в этих словах какая-то разница?

Так или иначе, они-то еще шли, а вот последние выжившие один за другим падали, чтобы больше не подняться. Их смерти знаменовало лишь уменьшение царящего вокруг процессии смрада. Сначала нос не учуял одного — голова лишь запоздало связала произошедшее в слова, — затем пропал второй и третий. И вот не осталось никого. Рехи даже не помнил, когда каждый из них падал в последний раз, в объятья вечного покоя.

«Отдохнуть бы!» — впервые подумал он, наконец-то понимая, что ноги покрылись язвами, а в спину как будто засунули раскаленный клинок. Но Ларт продолжал идти вперед, медленно, согнутый, почти ползущий на четвереньках. Он лишь временами бормотал:

— Больше никого…

Тогда Рехи сдвинул брови и хлопнул последнего выжившего полукровку по плечу:

— Ну что, Ларт, ты теперь остался один. Так же, как и я однажды.

Голос звучал дико и глухо, как будто совсем чужой. Ларт отвечал в тон, сипло, с какой-то пугающе спокойно насмешкой:

— Что предлагаешь? Решить поединком, кто останется?

Он сел на песок, обхватив ладонями виски, сдавливая их и раскачиваясь из стороны в сторону. Кажется, им обоим хотелось просто заснуть. Забиться в какую-нибудь пещеру, подальше от свистящего в ушах ветра и саднящего в горле песка — и просто отдохнуть, забыться. Вместо этого Рехи поднял за локоть Ларта и встряхнул его, упрямо говоря:

— Нет. У тебя нет цели, а у меня есть цель. Мы идем в сторону Красных Сумерек. Там Разрушенная Цитадель.

Ларт внезапно встрепенулся, стряхнул оцепенение. В холодных глазах замерцало беспокойство, граничащее с паникой.

— Зачем мне туда? — прохрипел он.

— Мы идем — и все, — непоколебимо отвечал Рехи, слегка толкая в спину. — Ты будешь либо моим пленником, либо проводником. Выбирай.

— Раскомандовался!

С этими словами Ларт неожиданно извернулся и выхватил из-за спины Рехи меч, который остался у них один на двоих.

— Ах, вот как! Ящеры тебя дери! — выругался Рехи, уклоняясь от выпада. Он-то надеялся легко воспользоваться бедственным положением Ларта. Гадко? Гадко, но когда-то — очень-очень давно — всадник на ящере так же заставил следовать за собой потерянного странника. Теперь же все поменялось, но Ларт не мирился с ролью «бурдюка», поэтому из последних сил размахивал мечом, стремясь добраться до Рехи.

«Кто тебе ящеров будет ловить? М? И куда ты пойдешь?» — хотел бы спросить Рехи, но ему приходилось уклоняться и изворачиваться, чтобы не попасть под лезвие собственного оружия. Ларту еще хватало сил, вернее, он собрал последние, вкладывая в каждый взмах клинка всю свою ярость.

Но на стороне эльфа оказывался голод. Да, именно голод. Не ловкость, не сила воли, не великие цели. Голод, потому что Рехи вдоволь напился крови, и пока его тело не просило новой. Зато полукровки требовали мясо, как и люди, каждый день. И хорошо бы не один раз. Поэтому случился поединок двух «голодов».

«Ничего-ничего, давай еще такой же выпад. Да-да, еще более безрассудный!» — мысленно ухмылялся Рехи, легко отскакивая от прорезавшего воздух лезвия. Клинок рубанул по песку, прочертив борозду на месте свежих следов, изрывших мрачный лик пустоши. Снова и снова Ларт кидался на Рехи, бездумно, как дикий зверь. Он позабыл все мудреные красивые приемы, которым сам же и обучал пленника для забавы или же перед битвой. Рехи так и не понял, кем его считал Ларт: пленником или телохранителем. Шутом? Или как еще называться-то? Вот и теперь Рехи не знал, кем считать Ларта… Впрочем, на время поединка оставалось простое определение — враги.

Рехи перекатился за спину Ларта, юрко нырнув у того под рукой. Но опальный король обернулся и едва не достал. Лезвие неглубоко рассекло правое плечо, но Рехи вовремя повернулся и выставил ладони, хлопнув ими над головой. Так он заключил меч в стальную хватку, а потом пригнулся и ударил обоими ногами Ларта в живот. От неожиданности тот ослабил хватку, Рехи же дернул оружие на себя, раня пальцы. Но меч отлетел куда-то в сторону, когда Ларт в мгновение ока очухался и нанес удар лбом в подбородок.

Клыки эльфа щелкнули и поранили нижнюю губу. Рехи сплюнул кровью в глаза Ларту, но лишь обрызгал запыленное лицо. Впрочем, в следующий же миг получилось вывернуться и с разворота ударить ногой под ребра. Противник прикрывал челюсть, и не ожидал такого приема. Он пошатнулся и пролетел несколько шагов в сторону. Рехи же кинулся к мечу, подхватывая его на песке, захлебываясь воздухом. В груди уже немилосердно кололо. При иных обстоятельствах они бы еще долго сражались, но теперь оба слишком устали, слишком измотались. Оставался лишь один способ — завладеть мечом и им же навязать свою волю. И все свое упорство Рехи вложил в единый прыжок. Он высоко вскинул правое колено и ударил прямо под сердце врагу, пока Ларт ничего не придумал. Воздух со свистом и стоном вылетел из груди противника. Тут же и меч прочертил по воздуху, кончик лезвия уперся в шею.