Асы шпионажа - Даллес Аллен - Страница 72
- Предыдущая
- 72/93
- Следующая
На отсутствие действий патрулей и подвижных отрядов во всех войнах, в которых в последнее время принимали участие американцы, не раз указывалось как на слабое место. Это упущение было особенно присуще частям 8-го американского корпуса, правда недавно выведенным из жестоких сражений на своеобразный отдых. Да и высшее командование почти не обращало внимания на незначительное число докладов о действиях корпусной разведки и поисковых групп, а также на отсутствие пленных.
Заметное снижение числа донесений нашей агентуры из-за линии фронта свидетельствовало о повышении мер безопасности со стороны немцев и почти полном отсутствии взаимодействия между армией и управлением стратегических служб.
Следует сказать и о неправильном использовании источников информации, которые имелись в самих войсках.
Из-за плохой погоды авиаразведка невольно бездействовала, к тому же не хватало самолетов, способных летать в ночных условиях. Визуальное наблюдение было также малоэффективным, так как ни летчики, ни наземные наблюдатели не имели соответствующей подготовки по определению наземных целей (даже полученные сведения были в большей части неверными).
Мартин Филипсборн, в то время майор и командир оперативной группы «Б» 5-й танковой дивизии, говорит в своем «Обзоре операций разведки за период с июня 1944-го по май 1945 года» об абсолютном провале авиаразведки. Вместе с тем он рекомендует использовать танки в разведывательных целях.
Организационные вопросы по взаимодействию между частями пехоты и авиацией также были крайне слабо отработаны. Историки подчеркивают, что авиация должна отвечать за результаты (или неточные результаты) своей разведывательной деятельности.
Главный же недостаток виделся здесь в организационных вопросах. Между штабами войск и авиацией постоянно возникали недоразумения и непонимание.
Необходимо отметить и еще одну ошибку, исходившую из неправильной оценки обстановки и намерений противника. Ведь никто не говорил четко о возможном немецком контрнаступлении. Только полковник Диксон, начальник разведки армии, по которой был нанесен основной удар немцев, перед самым их наступлением – на основании оценки обстановки в полосе армии – предупредил о готовящемся контрударе немцев, который может последовать еще до Рождества. Но он ошибся в определении направления главного удара: сработали меры безопасности немецкой стороны, а также умелая дезинформация. Они давали понять: если удар и будет нанесен, то в направлении Аахена, то есть севернее Арденн. Ошибся он и в сроках. Диксон ожидал «контрудара» (в других случаях он говорил о «контрнаступлении») тогда, когда мы приступим к форсированию Рура. Но даже он не смог правильно оценить силу предстоящего удара немцев. Не учел он и мнения начальников разведки частей, среди которых были «умные головы». Все предупреждения попросту пропускали мимо ушей.
Полковник Шоуальтер далее отмечает:
«С немецкой стороны наблюдалось усиление активности разведывательных групп и поисковых отрядов, на передовую линию были выдвинуты наиболее боеспособные войсковые части, заготовлены переправочные средства для форсирования рек, к линии фронта подтянуты из тыловых районов сосредоточенные там ранее дивизии. В танковых частях участились разговоры о предстоявшем наступлении. И все это на участке фронта, где еще совсем недавно было тихо и спокойно. Несмотря на эти явные признаки подготовки к наступлению, благодушие офицеров американской разведки нисколько не изменилось. (Некоторое исключение составили рапорта полковников Диксона и Коха, да и то не вполне корректные.) Таким образом, разведывательная служба не оправдала доверия командования».
Неправильная оценка обстановки явилась, по сути дела, следствием всех вышеназванных ошибок. Но сработали и другие факторы.
Среди войсковых разведчиков установилось что-то вроде обычая, который можно обозначить так: «Почеши мне спину, тогда я почешу твою» (ты – мне, я – тебе). На каждой ступеньке иерархической лестницы было ярко выражено стремление прежде всего умело преподнести собственные успехи и даже преувеличить их. Фрагменты информации, подаваемой снизу как вероятной и, по сути, ничем не подтвержденной, охотно подхватывались наверху. В анализах руководства эти сведения проходили уже почти как стопроцентно достоверные.
Начальники разведок верхнего эшелона, получавшие информацию от «Магики», британской разведывательной службы, управления стратегических служб и других источников, нашинковывали ею свои донесения столь щедро, что в войсках не знали даже, как к ним подступиться. Войсковые разведчики низшего уровня в итоге с трудом отсеивали зерна от плевел.
В качестве примера подобной болтовни сверху можно привести изложение стратегической обстановки на советско-германском фронте или рассуждения о психологии жителей Рейнской области. Майор Филипсборн, иллюстрируя это положение, не без иронии говорил:
«Хотя мы подчас сталкиваемся с преувеличениями, однако и в них содержится очень много истинного: нам было, например, абсолютно точно известно, где в близлежащих городах находились мосты, переправы и бордели, но о позициях противотанковой артиллерии противника мы не имели почти никакого представления».
Колье расценивает деятельность войсковой разведки как в целом неудачную. Это означает, что речь идет не об отдельных личностях или группе лиц. «Положение дел в войсковой и авиаразведках было поставлено из рук вон плохо».
В военном деле правильная оценка противника относится к большому искусству: его нельзя ни недооценивать, ни переоценивать. У нас же способность противника действовать инициативно, несмотря на мощное давление союзников, была недооценена. Как американцы, так и англичане видели противника в таком зеркале, которое отражало только их собственный образ мышления.
Так примерно выглядит «история болезни» разведывательных служб союзников в Арденнском сражении.
Многие люди считают, что военная история – не более как «вялая игра в футбол в утренние часы». Однако урок, преподнесенный Арденнами в плане получения и оценки информации, действенен еще и сегодня. Ведь мы живем в эпоху, когда от безукоризненной работы разведывательной службы зависит зачастую жизнь или смерть нации.
Привожу рецензию генерала Маршалла на книгу Хансона Болдуина «Битвы, выигранные и проигранные» (вышла в свет 9 октября 1966 года в издательстве «Нью-Йорк тайме бук ревью»):
«Сразу же после окончания Второй мировой войны я решил собрать совещание с участием моих шести начальников отделов и представителей генерального штаба во главе с генералом Уолтером Смитом, чтобы рассмотреть вопросы, на которые до того времени не было получено ответов. К моему удивлению, моя попытка увенчалась успехом, и мы заседали во Франкфурте-на-Майне целых два дня.
В заключение мы затронули больную проблему: почему немецкое контрнаступление в Арденнах оказалось для нас неожиданным?
Среди присутствовавших был полковник Стронг, который в то время предупреждал (в особенности при неофициальных обсуждениях обстановки), что противник вполне возможно готовится перейти в контрнаступление где-то на фронте 8-го американского корпуса. При этом он указывал на появление новых немецких дивизий и на то, что танковые части могли быть сконцентрированы на арденнском фронте в течение шести часов.
Я не удержался от замечания:
– О'кей. Но если разведка ни при чем, то вина, следовательно, ложится на оперативный отдел.
Генерал Гарольд Балл (Пинки), тогда начальник оперативного отдела, в ответ сказал:
– Еще будучи малолетним, я придерживался мнения, что лучше признаться сразу, когда тебя заметят со спущенными штанами. Да, в недооценке противника была моя ошибка, но не только моя. Я готов взять на себя часть вины, если и мои коллеги, сидящие здесь, признают и свою вину. Ведь мы вместе уверяли главнокомандующего, что противник не станет предпринимать в Арденнах решительного наступления.
- Предыдущая
- 72/93
- Следующая
