Лики Богов (СИ) - Роси Тара - Страница 17

Два черноглазых воина бросились на Волота, он блокировал их мечи своими, отвёл клинок одного из противников и ударил его локтём в нос. Тяжёлый меч заскрежетал по османской стали, выворачивая её из рук хозяина, холодное лезвие лизнуло раскрывшегося тюрка и оставило его корчиться от боли. Бер с размаха опустил свой клинок на соперника, растирающего по лицу кровь, и оборвал его жизнь. Ещё один воин с криком кинулся на славянина, желая отомстить за соратников. Волот скрестил мечи, блокировал саблю противника и, задрав клинки вверх, оттолкнул его от себя ногой. Чернявый вновь бросился на витязя, гравированная сталь отразила его саблю, тогда он выхвалил сакс и выбросил его в грудь соперника. Бер вторым мечом увёл нож вправо, опустил саблю вниз своим клинком, и, молниеносно обойдя противника сбоку, резко провёл лезвием по его шее. Ещё двое осман, размахивая топорами, ринулись на витязя.

Умила крутилась, словно вихрь и отбивала вражеские атаки. Елмань разрубила древко молота, а остриё второй сабли, не упуская момента, вонзилось в тело противника. Девушка резко развернулась и выбила из рук османца серп, вытащив из тела убитого клинок, она выбросила его в соперника, но тот согнулся и отскочил, уйдя от атаки. Парень схватил с земли меч павшего соратника и бросился на омуженку. Златовласая отвела клинок, ударила воина рукоятью в висок, почувствовав движение сзади, оттолкнулась ногой от бедра противника и сделала сальто назад, перелетев через нападавшего. Ещё один османец во вращении выбил из-под неё землю, девушка рухнула на спину. Она успела блокировать его меч, но черноглазый выкрутил саблю из её рук. Умила резко ударила соперника ногой по коленному сгибу, заставив опуститься и, перехватив вторую саблю рукоятью вперёд, провела лезвием по шее воина. Притянув к себе колени, и резко разогнув ноги, девушка вспорхнули с земли, тяжёлый меч пронёсся около её головы и заставил подлететь сотни травинок. Омуженка развернулась, пригнулась, повторно пропустив над собой клинок, схватила парня за запястье, ударила по локтевому сгибу рукоятью сабли, заставив противника выронить меч, и рассекла елманью его горло. Умила подлетела к своей сабле, лежащей на махровой почве, и поддела её ногой. Золочёный сокол, будто сам лёг в ладонь и завращался в ней, заставляя клинок петь, описывая в воздухе круг. Голубые глаза окидывали своим холодом приближающихся осман, она отступала, приближаясь к брату. Командир отряда бросал на девушку оценивающий взгляд и ухмылялся.

— Эй! Это не ваше, случаем? — раздался насмешливый мужской голос.

Тюрки обернулись и увидели кареглазого витязя, бросающего на землю тела их разведчиков. Из-за его спины показалась лучница и одну за другой выпустила стрелы, поразив точным попаданием двоих воинов. Из-за зарослей и широких стволов выскочили четверо дружинников, Умила с Волотом переглянулись и ринулись на неприятеля. Тонкий звон стали вонзался в массивные тела деревьев острыми иглами, ветер подхватывал стоны раненных и нёс их к вершинам гор, мягкая земля впитывала в себя пролитую кровь, погребая в себе эти рубиновые слёзы.

Баровит сбросил с меча обмякшее тело, вытер окровавленное лезвие о его одежду и подошёл к омуженке, убирающей в ножны свои сабли.

— Ты вовремя, Зорька, — улыбнулась она.

— Едва успел, — констатировал он, аккуратно заправив за ухо девушки непослушную золотистую прядь.

— Кстати, как ты нас нашёл? — спросил подошедший Волот.

— Ваш дед меня привёл, — ответил витязь.

— Ну, что, старший дружинник, — вклинилась Радмила, — теперь-то чего?

— Поспешим к батыю, — сказал Баровит.

Отряд ринулся к крепости, оставляя за собой древесные колонны, птичьи трели, шёпот ветра и шелест резных листьев,… и смерть.

______________________________________________________________________________________________

Творец* - Бог-творец Род.

Православие* (здесь не христианство) – старая славянская вера называлась православие – «Славить Правь», т.е. славить мир славянских Богов.

Сварог* - единый бог вселенной, первое земное воплощение Рода, Бог огня Справедливости, Отец Небесный.

Ирий* - рай Богов.

Раскинув свои белые крылья в нежно-голубой небесной бездне, купаясь в золоте Ярилы, летела чайка. Под ней раскинулось море, которое перекатывало по своему глянцу горячий бисер солнечных лучей. Ласковый ветер поддерживал крылья и ласкал белые перья. Взору птицы предстала крепость высокая и неприступная. Внешний квадрат её с четырех сторон окружали треугольные выступы, что придавало крепости форму звезды. Внутри располагался малый квадрат, представляющий собой укреплённый замок. Возле восьми углов крепости выстроились османские лагери, правда в двух лагерях уже не было ни единого выжившего. Чайка оттолкнулась крыльями от незримых воздушных волн и полетела прочь, не желая смотреть на ужасы войны.

Сверкая мечами и кольчугами, скользя между покосившимися шатрами, продвигались дружинники. До слуха доносился звон стали, топот копыт и басовые ноты воевод, корректирующих действия воинов.Кареглазый витязь сделал шаг в сторону крепления, но широкая ладонь легла на его плечо и заставила остановиться.

— Смотри, друже, — шепнул воин, устремив дым своих глаз на башню, венчающую угол звезды, — пятеро лазутчиков по стене лезут.

— Отчего их лучники не снимут? — нахмурился кареглазый.

— Давай я их сниму, — прошипела лучница.

— Снимай, Радмила, — кивнул командир.

— Нам бы с тобой самим на стену эту взобраться, брат, — сказала омуженка, навалившись на спину Волота.

— Да, понять бы, чьи кони там землю топчут, — кивнул Бер. — Улас то прорвался, али к османцам подмога подоспела.

— Со мной пойдёте, — осёк Баровит. — Радмила, снимай лазутчиков.

Волот выставил свой щит вперёд, закрывая подругу от вражеских стрел, и улыбнулся сестре. Зорька такие взгляды и улыбки Демировичей очень хорошо знал, и всегда они сулили ему лишь переживания. Огненные глаза впились в цель, тугая тетива натянулась до предела, тонкие пальцы выпустили стрелу, и острая сталь вонзилась в тело османца. Лазутчики один за другим срывались со стены. Кривая ухмылка исказила красивое лицо лучницы, она опустилась на землю и ждала новых указаний.

Белые пальчики пробежали по стальным звеньям на плече Баровита, золотые локоны защекотали щёку.

— Скажи мне, Зорька, — шепнул нежный голос, — с каких пор ты мне и Беру приказы раздаёшь? А, старший дружинник?

— Сама на свой вопрос ответила, — нахмурился воин. — Я – старший дружинник.

— Токмо, мы с братом тебе не подчиняемся, — улыбнулась Умила, — напрямую от воеводы указания берём.

— Так, лихие витязи, — зарычал кареглазый, — хорош вдвоём на толпы осман кидаться, давеча, еда уцелели.

— Так, где ж ты толпу увидал, друже? — широко улыбнулся Волот. — Нет никого. Мы только с сестрой на стеночку взберёмся, да на крепость с башни глянем. Коли осман внутри нет, так мы Уласу крымскому подсобим, ну а коли прорвалась немчура эта, то к батьке воротимся.

Баровит впился взглядом в этот серый дым хитрых глаз, крепко сжал плечо друга и, не надеясь на то, что они обещание выполнят, прочеканил:

— По стене крепостной пройдёте к главным воротам и к нам спуститесь, если к тому времени мы уже осман оттесним.

Бер улыбнулся ещё шире и утвердительно кивнул. Умила, не отнимая руки от плеча старшего дружинника, снова шепнула:

— Так чего ты раскомандовался, Зорюшка?

Воин резко обхватил её талию, притянул к себе и строго произнёс:

— Обещай, что осторожной будешь.

— А то что? Накажешь? Плетьми бить станешь? — улыбнулась девушка.

Баровит вздохнул и закатил глаза:

— В Камул воротимся, я тебя в доме под замок посажу и стражу приставлю, чтобы дурь из головы твоей вышла.

Умила прильнула к его щеке и прошептала тихо-тихо, обогрев воина своим горячим дыханием:

— Не боишься, что меня брат с отцом хватятся? Али ты меня выкрасть собрался? Что ещё ты против воли моей сделать можешь?