Ноктэ (ЛП) - Коул Кортни - Страница 25

Это озадачивает меня.

— Тайнами?

Его глаза встречаются с моими глазами, сверкая чернотой эбенового дерева.

— Да. Они есть у всех, помнишь?

Ах, да. Это именно то, что он сказал, когда мы впервые встретились.

— Может быть. Но не у меня.

Деэр закатывает глаза.

— Почему-то я в этом сомневаюсь. В твоём рукаве было припрятано «Ноктэ», помнишь?

Я улыбаюсь в ответ.

— Да. И мы не пробыли там достаточно долго, чтобы всё посмотреть.

— В другой раз, — быстро отвечает Деэр.

Я киваю.

— Непременно.

Хотя он, кажется, не в восторге от этой идеи, и меня это беспокоит. Вчера вечером он казался взволнованным. Деэр — загадка, противоречие. Его эмоции меняются день ото дня. То он холодный и отчуждённый. То почти сдержанный или нерешительный. Это так странно.

— Увидимся позже, Калла, — спокойно произносит Деэр, прежде чем возобновить пробежку размашистым шагом.

И в этот момент моё сердце чуть не останавливается. Из-за того, что его шаги такие широкие, он на раз-два оказывается на опасной территории.

— Стой! — кричу я, мой голос пронзает небо, словно ножом. Деэр замирает, повернувшись ко мне с недоумением в широко распахнутых глазах.

Я уже на ногах, сердце колотится в горле.

— Осторожно сделай шаг назад, — говорю я. — Немедленно.

Его лицо озаряется осознанием, когда крошечные шарики гравия и грязи начинают уходить из-под его ног. Он быстро отскакивает в мою сторону, бросаясь наземь прямо перед тем, как огромный кусок земли откалывается, падая более чем на тридцать метров вниз и исчезая в океане.

Деэр неподвижно лежит у моих ног, и моё сердце грохочет, когда я смотрю на него.

— Нельзя стоять так близко к краю, — запоздало произношу я, моё горло всё ещё горит и сжимается.

Он смотрит через плечо на выступ, а затем замечает небольшой жёлтый предупреждающий знак справа от нас. Этот знак должен быть больше и красного цвета, ярко-красного, достаточно ярким, чтобы его можно было заметить издалека.

Он смотрит на меня, а потом качает головой.

— Мне следовало знать.

Я киваю.

— Ты никак не мог этого знать. Выступ действительно тонкий и не выдерживает большого веса. Мне следовало сказать тебе, когда ты только приехал, но я не подумала об этом.

Потому что я не привыкла, что кто-то ещё, кроме моей семьи, проживает здесь.

Потому что он взволновал меня своей татуировкой «Живи свободно» и своими противоречиями.

Он улыбается слабой, но не искренней улыбкой. Она натянутая, фальшивая. Это его фирменная улыбка, которая означает, что у нас у всех есть фальшивые фирменные улыбки. Весь мир — сцена, и все мы на ней притворно улыбаемся.

— Ну, я бы сказал, ты компенсировала это, когда спасла мне жизнь.

Хотя, честно говоря, он не выглядит счастливым. Его глаза стали такими грустными, такими отчуждёнными и блестящими…

Разве ты не счастлив остаться живым?

Мне хотелось задать ему этот вопрос. Меня так и подмывало, искушение было слишком велико. У него есть всё, чего желает большинство людей. Привлекательная внешность, остроумие, обаяние. Но он, кажется, не счастлив. Это из-за того, что теперь он сирота?

— Почему ты выглядишь таким печальным? — выпаливаю я, не в силах себя остановить.

Деэр изучающе смотрит на меня, обдумывая мои слова. Он приподнимает бровь.

— Это официальный вопрос?

Я молча киваю. Да. Официальный вопрос.

Деэр вздыхает, и звук этот теряется в пространстве, уплывая за край, а затем он смотрит на океан.

— Потому что я потерял всё.

Теперь я молчу, ибо тяжело переварить боль в его голосе, эмоции, которые он не может до конца скрыть. Деэр удивляет меня, добавляя ещё кое-что, кое-что настолько поразительно личное, что у меня перехватывает дыхание.

— И я не уверен, что смогу найти себя.

Он смотрит на меня глазами настолько чёрными, чернее чёрного, чернее ночи.

— Это намёк на то, что потерян ты. А не что ты потерял всё, — замечаю я, стараясь не говорить это как вопрос.

Он сухо кивает:

— Может, так и есть. — Его голос как острие скальпеля.

Он потерян.

— И если я потерян, как я смогу найти кого-то ещё? — продолжает Деэр.

Он сбивает меня с толку своими туманными словами.

— Ты кого-то ищешь?

— А разве мы все не ищем? — Его взгляд пронзает меня, и у меня ноет сердце из-за выражения его лица — уязвимого и сломленного.

А затем это выражение резко исчезает, так же быстро, как и появилось. Он снова смотрит на меня, теперь его глаза ясные, отчуждённые, яркие. Он снова предстаёт дерзким и высокомерным и одаривает меня своей фирменной улыбкой.

— Прости. Это выглядело драматично. Спиши это на мой предсмертный опыт.

Я улыбаюсь в ответ, мрачно и спокойно.

— У меня тоже однажды был предсмертный опыт. На самом деле это был смертельный опыт, когда в четвёртом классе я съела орехи. После чего полторы минуты была мертва.

Деэр пристально смотрит на меня.

— Как это было?

Какой странный вопрос.

— Непримечательно, — признаюсь я.

— Ну, как-то очень скучно, — признаёт он. И от того, что он настолько пресыщен смертью, я смеюсь, а потом мы оба стоим на краю отвесной скалы, смеясь в лицо смерти.

Это кажется правильным.

Когда мы вновь замолкаем, он разглядывает меня.

— Почему ты сидишь здесь, на краю пустоты? — спрашивает он.

Я приподнимаю бровь.

— Это официальный вопрос?

Он смеётся и закатывает глаза.

— Боже, нет. Я просто подумал, что ты можешь ответить на него в качестве бонуса.

Я тоже закатываю глаза.

— Можешь не ждать. Говорить о себе — моя наименее любимая тема.

Он с минуту улыбается, ведь я бросила ему в лицо его же слова, но затем становится серьёзным, глядя глубоко в мои глаза, заглядывая в мою душу.

— Думаю, тебе бы понравилось, — спокойно говорит он. — Это такая интересная тема.

И этого достаточно, чтобы моё сердце громко забилось и затрепетало, а живот принялся переворачиваться снова, и снова, и снова. Есть в его голосе что-то такое возбуждающее, что-то настолько привлекающее и реальное.

Живи, Калла, шепчет Вселенная.

— Рада, что ты так считаешь, — наконец отвечаю я, стараясь жить, и говорю это совершенно непринуждённо.

— Так и есть. Не то чтобы это что-то значило, — медленно кивает он.

Это значит всё.

Но я, конечно же, этого не говорю. Вместо этого я начинаю идти, и Деэр идёт следом за мной, вместо того чтобы продолжить свою пробежку. В какой-то момент он подхватывает меня под локоть и помогает перешагнуть через гниющее бревно. Когда он убирает свою руку, я тут же ощущаю её отсутствие. Его прикосновение было обжигающе горячим.

Или я себе так вообразила.

Всю обратную дорогу мы идём молча, но воздух полон напряжения.

Мы останавливаемся у гостевого домика.

— Ещё раз спасибо, — говорит он хриплым и тихим голосом.

— Всегда пожалуйста, — киваю я.

Деэр улыбается, на этот раз настоящей улыбкой, и я добавляю эту улыбку в свою коллекцию, пряча в куртку, чтобы приберечь её на потом.

Затем он заходит внутрь, покачивая плечами, и солнце тут же меркнет на заднем фоне, ибо есть в нём что-то такое, что сияет намного ярче.

Я опускаюсь в кресло на заднем крыльце, думая о Деэре, о его сложности, загадочности, о его бесконечных противоречиях. Достаю его улыбку из кармана и изучаю её, поскольку она прекрасна и реальна, и мне хочется удержать её навсегда.

Весь день я больше не вижу Деэра, но когда вечером возвращаюсь в свою комнату, то нахожу на своей кровати букет калл.

А также записку, написанную небрежным почерком, которая гласит: «Ещё раз спасибо».

От одной только мысли, что Деэру каким-то образом удалось проникнуть в мою комнату и стоять так близко к моей кровати, в моём животе начинают порхать бабочки. Они кружатся, и кружатся, и летают в грудной клетке, когда я падаю на постель.