Верум - Коул Кортни - Страница 30

От этих слов он опешил, и перестает пытаться оттолкнуть меня.

- Я не считаю тебя отвратительным человеком, - спорит он, и его руки вяло свисают по бокам. – Я никогда так не думал.

- Уверен? – тупо спрашиваю я его. – Потому что теперь, когда мы здесь в Уитли, ты изменился.

- Это не правда, - отрицает он несколько горячо, а затем смягчает свой тон. – Ты сказала, что хочешь пространства, я предоставил его тебе. Будь поосторожнее со своими желаниями, Калла.

- Ты здесь испытывал боль, - говорю я ему. Это утверждение, а не вопрос, и я делаю все возможное, чтобы его слова не ранили меня. – В этой комнате. От рук людей состоявшись со мной в родстве. Я очень об этом сожалею. Боже, мне жаль.

Красивое лицо Дэера становится замкнутым, и исчезают все следы нежности.

- Не жалей меня, - произносит он ледяным тоном. – Люди обычно заслуживают того, что получают.

- Что, черт возьми, это значит? – в замешательстве спрашиваю я. – Это чушь.

Он покачивает головой.

- Это всего лишь правда. Но не в твоем случае. Ты ничего из этого не заслужила. – Он замолкает. – Ты идешь?

Ему явно не хочется оставлять меня тут одну, так что я плетусь следом, закрывая за собой дверь.

Я начинаю идти в противоположном направлении, в сторону своей комнаты, но Дэер рукой останавливает меня.

- Подожди. Я хочу кое-что тебе показать.

- Правда?

- Ага. Ты должна это увидеть.

Сбитая с толку, заинтригованная и немного напуганная, я следую за ним через залы Восточного крыла, по глухим коридорам и вверх по старой лестнице на чердак. Пока мы идем, я клянусь, что слышу шепот… раздающийся отовсюду: с полов, укромных уголков и щелей.

Секреты.

Секреты.

Секретыыыыыыы.

Но, конечно же, голосов нет.

Мне это все кажется.

Но проблема в том, что с каждым проходящим днем, я все меньше уверена, что мне кажется, а что реально.

Когда же мы стоит в темной комнате, я делаю глубокий вдох и оглядываюсь.

Она полностью, настолько я вижу, заставленная старой мебелью, коробками, ящиками и картинными рамами. Очевидно, что это старое место для хранения, и даже горничные сюда не поднимаются. Повсюду лежит толстый слой пыли.

Дэер включает свет и ведет меня через беспорядок.

Он отводит меня в задний угол, где посреди самодельного рабочего места стоит массивный стол.

- Твой? – Я приподнимаю бровь. – Не могу представить тебя здесь.

Он закатывает глаза и отрицательно качает головой.

- Нет, не мой.

Пол скрипит под моими ногами, и когда я смотрю вниз, то нахожу кипу обрамленных фотографий… Дэера, Элеонор, моего деда, матери Дэера. Стекло на каждой из них разбито.

Кто это сделал?

- Зачем ты привел меня сюда? – шепчу я, и внезапно начинаю нервничать. Что-то здесь есть, нечто огромное, то, что мне нужно знать.

Дэер отводит взгляд, выражение его лица встревоженное.

- Посмотри внизу этой кучи Калла. – Он жестом указывает на стопку конвертов на столе. Это толстая кипа, перевязанная вместе резинкой.

Колеблющимися пальцами я тщательно просматриваю бумаги.

Я поражена обнаружить письма к своему отцу, которые я написала за последние пару недель, неоткрытыми, без марок, неотправленными. Мой шокированный взгляд встречается со взглядом Дэера.

- Если мои письма не были отправлены, то как тогда отец узнает, что я в порядке? – медленно спрашиваю я, пытаясь представить, почему бы Сабине не отправить их.

- Он не знает, - кивает Дэер. – В этом-то и дело.

- Я… я не знаю, что происходит, - произношу я надломленным шепотом, и отворачиваюсь, оглядываясь вокруг, мой взгляд останавливается на стуле позади стола.

На нем висит серая толстовка, ее манжеты волочатся по полу.

Я видела эту толстовку раньше, на человеке, которого никто кроме меня не может видеть.

Мое сердце колотится.

Ум бешено работает.

- Я больше не хочу быть здесь, - вслух признаюсь я. Мне хочется быть дома, хочется быть в безопасности, хочется быть подальше от всего этого.

- Тогда езжай, - слова Дэера мягкие, а глаза ласковые, прозрачно черные, как звездная ночь.

И в эту минуту я знаю, что не могу оставить его.

- Я никогда тебя не брошу, - говорю я ему, и не шучу.

Голова Дэера резко поворачивается обратно, и он поднимается на ноги, обходя стол и становясь передо мной. Я вдыхаю его запах и его неуверенность, и встречаю его взгляд.

- Речь идет не обо мне, Калла, - отвечает он, его ладонь на моей руке. – Если тебе нужно уехать, то езжай.

- Я не оставлю тебя одного.

В своей голове я помню маленького мальчика, которым он был раньше, маленького мальчика на картине и ту боль, которая раньше жила в его глазах. Он был таким маленьким, таким уязвимым, настолько очень одиноким. Сейчас он научился все это скрывать, но это делает меня еще печальнее.

Его улыбка мрачная.

- Я всегда один, Калла. Я привык к этому.

И почему-то я в это верю. Независимо от того, кем он себя окружает, он одинок, потому что никого к себе не подпускал.

- Ты не обязан быть, - предлагаю я. – Я могу помочь.

Спаси меня, и я спасу тебя.

Он улыбается, но улыбка не достигает его глаза, и наклоняется, его губы касаются моей шее, когда он шепчет мне на ухо.

- Беги, маленькая мышка. Ястреб приближается и тебя съедят.

Мое дыхание прерывистое, когда он оставляет меня посреди полного беспорядка чердака. Я прислушиваюсь к его шагам на лестнице, и только когда больше не слышу его, то чувствую себя спокойной, чтобы самой уйти. Я засовываю письма отца в карман и незаметно спускаюсь вниз, спрятав их в своей комнате перед ужином.

ГЛАВА 21

Я прошу Джонса отвезти меня обратно к церкви перед ужином, и к моему облегчению Отец Томас там, стоит на коленях у ног Иисуса.

Когда я захожу внутрь, он поднимается на ноги, его одеяние тяжело свисает вокруг его лодыжек.

- Калла, - тепло приветствует он меня, и он искренне рад меня видеть.

- Вы знаете, что произошло в Уитли? – без преамбул спрашиваю я.

Он колеблется и смотрит в сторону, но, в конце концов, отвечает.

- Да, - признается он. – Это было ужасно.

Мы прогуливается вместе, он и я, вперед, где садимся на церковной скамейке. Моя спина натянутая как у Элеонор, дыхание неровное, пока я жду.

- Можете мне рассказать? – спрашиваю я, и он поднимает глаза на Бога.

- Думаю, - медленно отвечает он. – Что некоторые вещи остаются невысказанными, и возможно, действия – твои настоящие ответы.

Я сбита с толку, и сообщаю ему об этом, и он кивает.

- Тебе интересно, что случилось с Адэром. Но, честно говоря, единственное, что имеет значение – кто Адэр сегодня. Ты знаешь, кто он, и вот это важно.

Но я знаю, что знаю.

И хочу знать, чего не знаю.

- Элеонор Савидж скрыла это, - кивает он. – Она не желает, чтобы это стало известно или об этом болтали. Наверное, поэтому ты сталкивается с множеством стен в Уитли.

- Отец, - медленно говорю я, наблюдая за его лицом. – Вы бы мне поверили, если бы я сказала, что вижу сны… сны о событиях, которые произошли?

- Что ты имеешь в виду, дитя мое?

Ну и потому что он священник, и он поклялся держать все в секрете, своему приходу и Богу, я рассказываю ему.

Я рассказываю ему все, как будто исповедуюсь в каком-то великом грехе.

- Я не хотела снов, - отчаянно говорю ему я. – И иногда, не уверена, сумасшедшая ли я. Может быть, я воображаю то, что я вижу.

Точно так же как представляю своего мертвого брата.

Священник вздыхает и сжимает мою руку, его рукопожатие такое теплое и искренне.

- Не знаю, как это объяснить, - наконец, произносит он. – Но твой сон, в этом случае, правда. Было ужасно то, что случилось… с Дэером, Ричардом и Оливией. Ричард был жестоким, и он причинил вред Дэеру во многих отношениях. И в один прекрасный день, Дэер не смог этого больше выносить. Но он заплатил за это, моя дорогая. Более тысячи раз.