Прорицатель (СИ) - Пушкарева Юлия Евгеньевна - Страница 8

Мей почувствовал, как горят уши, и ощутил жгучую злость. Почуяв это, Гэрхо зычно расхохотался — надо отдать ему должное, это значительно разрядило обстановку.

— И можешь не таращиться на меня с такой свирепостью. Ну, вопрос решён?

— Нет, — отрезал Мей. — Вы ничего не сказали о моих родных.

Гэрхо быстро посерьёзнел.

— Ничего не сказал — потому что ничего хорошего их не ждёт, если ты останешься. Одной безлунной ночью к вам просто проберутся в дом — и, поверь мне, слабая женщина, юная девица и хлипкий, откровенно говоря, паренёк не одержат победу над обученными головорезами.

Мей в красках представил себе это, и у него свело скулы. Если хоть на миг вообразить, что Отражение не лжёт...

— Я еду. Скоро вернусь с вещами, — Мей поднялся. Гэрхо тоже встал — его макушка чуть-чуть не касалась низковатого потолка.

— Отлично. Только поторопись — нам лучше выехать до вечера.

— Я скоро. Соберусь и попрощаюсь, — Мей взялся за ручку двери. Его не покидало необъяснимое чувство, что он всё делает так, как надо — и в то же время всё это продолжало казаться сплошным безумием.

— Со своей красавицей? — Гэрхо даже подмигнул; если учесть то, как выглядели его металлические глаза, это было зрелище не из приятных. — Не беспокойся, посмотришь на наших девушек — и вскоре забудешь о ней.

— Ни за что, — запальчиво возразил Мей, но его тут же покоробило — вспомнилось ночное видение. Видение о Той, которая не была Риэти.

«Я вернусь», — ещё раз пообещал он себе, выходя на улицу.

У Атти болели глаза и устали руки. Она вышивала при тусклом свете масляной лампы — тусклой потому, что масла осталось всего ничего, а на новую бутыль денег пока не хватало. Прихотливый узор ложился на платок из грубой ткани, сшитый ею же на днях и украшенный покачивающейся по краям ершистой бахромой. За платок, в конце концов, можно немного выручить.

— Атти, ты не ложишься? — негромко спросила мама, которая уже давно стояла у окна, застыв, как изваяние, и смотрела вдаль.

Из-за её неожиданного вопроса Атти неосторожно дёрнула рукой и втянула носом воздух от резкого укола. Долго смотрела на багровую каплю, выступившую из пальца. Не ответила.

В доме было непривычно тихо и пусто — так, будто кто-нибудь умер.

«Мей уехал, — напомнила себе Атти. — Просто уехал... Ненадолго. И скоро вернётся. Ничего ужасного не случилось. Он уехал ради нас».

Кровяная капля отпечаталась на изжелта-белой ткани — платок был испорчен. Всхлипнув, Атти спрятала в нём лицо и расплакалась — тяжело и навзрыд, впервые за этот страшный день.

Неслышно подойдя, Кейла подошла и молча обняла её. Что тут сказать? Ещё сегодня Мей был дома, а сейчас он на пути к Отражениям. Долина Отражений — это звучало так же странно, как если бы он отправился к звёздам или пошёл воевать с дикими племенами с другого континента, о которых говорят, что они и объясняются-то знаками да воплями.

— К нам придёт аи Декар, — глухо сказала Кейла.

— Зачем? — Атти прерывисто вздохнула и отстранилась. — Ты думаешь, что это...

— Наверняка, — Кейла отошла к окну и закрыла ставни. В комнате стало ещё темнее. — Либо он, либо градоправитель. Кто ещё мог подобраться к тем силам, о которых говорил Гэрхо?

— А вдруг это... Слышишь?

По лестнице снаружи загрохотали чьи-то сапоги. Атти встала, чувствуя, как онемело всё тело; мама легко, будто девочка, порхнула к двери и на бегу бросила:

— Встань в тень, ему лучше не знать, что ты плакала.

Атти послушно отошла. Ей не хотелось видеть Мезора аи Декара: он и прежде вызывал у неё отвращение, а теперь она по-настоящему боялась. Что ему нужно от Мея? И зачем он пришёл теперь?

Сапоги принадлежали, конечно, телохранителям Мезора, которые вломились без стука и молча встали по обе стороны от двери. Младший аи Декар вплыл в комнатушку медленно и важно, словно в свою опочивальню. Кейла поклонилась; Атти неохотно последовала её примеру.

— Чем могу служить, господин Декар? — спросила мама. Один из охранников — бородатый детина, косой на один глаз, — смерил Атти задумчивым взглядом, и та в очередной раз пожалела, что с ней рядом нет Эйтона.

— Где Ваш сын, Кейла?

— Меидира нет сейчас в Городе, господин Декар. Что-нибудь ещё?

Морщины на мясистом лбу Мезора разгладились, а в глазах мгновенно мелькнуло... облегчение? Хотя, скорее всего, ей только показалось.

— Нет в Городе, правда? — Декар достал платок и отёр лицо; рука у него чуть дрожала. — И давно?

— Он уехал вчера вечером, — ровным голосом солгала Кейла. «Надеется, что они не попытаются его догнать», — догадалась Атти; сама она, впрочем, не очень-то в это верила.

— Прекрасно... Я хочу сказать — понимаю. Благодарю, Кейла.

— Присаживайтесь, если угодно.

— Нет-нет, не стоит. Простите, что нарушил ваш вечерний покой. Желаю мальчику удачной поездки.

И Мезор вместе с телохранителями удалился так же внезапно, как пришёл.

— Напиши Эйтону ещё раз, — сказала мама, когда топот копыт и стук колёс кареты Мезора затихли. — Город-над-Озером не так далеко от Долины Отражений; может быть, он как-нибудь сможет помочь Мею или переслать от него письмо.

— Ты правда веришь в это? — усомнилась Атти. Все говорили, что владения Отражений недоступны для посторонних — можно хоть целый день бродить вдоль и поперёк Долины, но ничего не увидишь, кроме неприветливой пустоши. Надо было спросить Гэрхо, конечно, однако ни одна из них не решилась.

Мей уехал невесть куда, и им ещё придётся с этим смириться.

— Нет, — мама вздохнула. — Остаётся только надеяться, что там он действительно будет в безопасности. Но ты всё-таки напиши. Эйтон ведь должен когда-нибудь ответить.

— Не знаю... А когда Мей вернётся? — Атти снова ощущала себя девочкой — льнущей к матери, маленькой и беспомощной.

— Не знаю, — эхом отозвалась Кейла, опять отходя к окну и открывая ставни. Где-то там, за городскими стенами, вилась дорога, по которой сегодня днём ушёл её сын — никогда ранее по ней не ходивший.

В предрассветной хмари Мея разбудил грохот железа: это Гэрхо, поднявшийся ни свет ни заря, гремел котелком. Наверное, за водой собрался.

Мей, завернувшись в одеяло, предусмотрительно захваченное из дома, ещё немного поворочался на своей подстилке из лапника, вдыхая горьковатый запах дыма от костра и прелой земли. Потом сел, вытянув ноги.

— Удачного дня, — не оборачиваясь, пожелал Гэрхо.

— Доброе утро, — откликнулся Мей, не то ответив Отражению, не то поправив его.

— Тебе сегодня полезнее удачный день, чем доброе утро, человечек, — многозначительно сказал Гэрхо. — Сходи-ка лучше за водой — тут неподалёку есть ручей.

Закончив все приготовления (Мей с непривычки всё делал медленно и побаивался, что Отражение разозлится, однако этого почему-то не произошло), они освежевали и сварили какого-то мелкого местного зверька, который ненароком попал в ловушку, расставленную Гэрхо накануне вечером. Мей нерешительно высказал сомнение в том, стоит ли с утра есть мясо, но его спутник, снисходительно улыбнувшись, ответил, что сегодня ему потребуется как никогда много сил.

(... - Возвращайся скорее, мальчик мой, — прошептала мама в полумраке комнаты, целуя Мея в лоб. Атти замороженно бегала вокруг, заталкивая в мешок последние пожитки. — Мы будем за тебя молиться.)

Мей не особенно налегал на мясо несчастного зверька (он вдруг задумался о том, можно ли ему вообще есть пищу Отражений и как он будет выживать в Долине при неудачном раскладе), зато достал здоровое яблоко, взятое напоследок.

Рассветало; по небу над ельником, где они заночевали, с заунывным курлыканьем пролетел белый клин журавлей. Ёжась от холода, Мей слушал хруст своего яблока и травы на зубах лошадей, которые паслись неподалёку; одну Гэрхо каким-то чудом достал для него самого. Мей, никогда прежде не ездивший верхом, вчера долго мучился и за время их пути отбил себе всё, что можно, но в целом был доволен успехами.