Love is above all (СИ) - Кузнецова Екатерина "beaussible" - Страница 32

Она оказалась права. Снова. Именно после рождения Таси всё кардинально изменилось. Весь мир внутри меня перевернулся, заставляя ощущать боль ещё сильнее, чем раньше.

— Я возвращалась в Москву, чтобы почувствовать себя снова живой. Чтобы снова стать той самой Полей. Помнишь её? Я ужасно хотела вновь окунуться в этот восхитительный мир любви и счастья с головой. Я так скучала по людям, которые ранее мне дарили тепло и радость. И вот, я увидела их… Но ничего не произошло. Да, капля радости во мне проснулась, но, мама, всего лишь какая-то никчёмная капля. Во мне не проснулись все прежние чувства и радость к жизни. В моих глазах по-прежнему нет блеска. И я совершенно не знаю, что с этим делать, — мой голос был тихим, а слёзы до сих пор катились по щекам. Не выдержав таких моих эмоций, мама притянула меня к себе, и я уложила свою голову на её плече. Мамочка, родная, пожалуйста, оставайся всегда со мной.

Мы просидели так в абсолютной тишине около нескольких минут, за которые я успела успокоиться, но отогнать от себя злостные мысли мне так и не удалось. Перед глазами мелькали картинки прошлого, которое я так старательно пытаюсь забыть. Совсем неожиданно из соседней комнаты раздался знакомый плач. Плач моего маленького ангелочка.

— Она здесь? — резко подняв голову, я посмотрела на маму удивлёнными и счастливыми глазами.

— Ну, а куда я, по-твоему, должна была её деть? — добродушно усмехнувшись, спросила мама, и на моей душе вмиг стало тепло. — Забыла о дочурке своей вчера, а мы ведь волновались. Ладно, беги к своей малышке, потом поговорим, — выбираясь из крепких маминых объятий, я смогла заметить, как собираются слёзы в уголках её глаз. Не плачь, мамочка, всё у нас будет хорошо. Я обязательно буду счастлива, обещаю. — Беги уже, чего встала? — смахнув слезинку со своего лица, женщина ещё шире мне улыбнулась, а я, одобрительно кивнув, помчалась в гостиную.

На большом диване лежал крохотный человечек, увидев которого, я невольно улыбнулась. Не важно, что я сейчас чувствую и как мне больно, она одним своим взглядом заставляет меня улыбнуться. В моей жизни может случиться всё, что угодно, но Тася всегда будет для меня маленьким напоминанием, что я не имею права сдаваться в любой ситуации. Даже в самой сложной.

— Масяня, чего это ты у меня тут расплакалась, а? Чувствуешь, что мамке твоей плохо, да? — взяв малышку на руки, я мило улыбнулась и принялась успокаивать своё чадо. — Ничего, прорвёмся. Всё у нас с тобой будет хорошо.

Вот ради этого и стоит жить. Ради счастливой улыбки своего ребёнка, за которого теперь я несу огромную ответственность. Да, после рождения Таси многое изменилось, и мне стало ещё больнее дышать и жить под одним небом с ним. Но то, сколько радости и тепла приносит мне это чудо, важнее всего остального. Я справлюсь. Обязательно справлюсь со всем. Ради неё…

[…]

— Полька, ты чего такая бледная у меня? — обеспокоено спросила мама, подходя ко мне ближе.

Я укачивала Тасю, сидя на своей кровати в спальне, пока мама на кухне готовила обед. Честно признаться, я и правда чувствую себя не очень хорошо ещё с самого утра. Меня резко бросало то в жар, то в холод, голова периодически кружилась. Неужели заболела? Ну, нет, пожалуйста, только не это.

— Не выспалась, наверное. Вчера очень поздно легла спать, а сегодня Ваня в десять утра меня поднял. Да и вы следом в гости пожаловали, Светлана Геннадьевна, — устало улыбнувшись, я посмотрела на маму, которая разглядывала меня волнующимся взглядом. — Мама, да всё хорошо, не волнуйся. Просто перенервничала, не выспалась, поэтому и бледненькая немного, — я пыталась сделать свой голос более убедительным, но у меня плохо это получалось, и каждое новое слово давалось мне с трудом.

— Так, дорогая моя, давай-ка мне Тасю, а сама бегом мерить температуру. Никаких отговорок я даже слышать не хочу, — аккуратно забирая Таисию из моих рук, мама шутливо пригрозила мне пальцем. — Не выспалась она, ага, конечно, — спорить с этой женщиной бесполезно, уж это я уяснила ещё с самого раннего детства.

— Ладно-ладно, я пошла за градусником, — закатив глаза, я с трудом поднялась с кровати и направилась к выходу из комнаты. В голове был какой-то туман, да и слабость нехило давала о себе знать.

— Милочка, температуру будешь мерить при мне, — строго произнесла мама, отчего я даже слегка усмехнулась. — Иди за градусником и сразу сюда. И, Пелагея, давай без твоих уловок, — ой, мама, ты не меняешься.

Достав в гостиной из небольшой аптечки градусник, я вернулась обратно в спальню и несколько минут наблюдала за тем, как ловко моя мама справляется с Тасей. И как у нее только получается так быстро её укладывать? Я, конечно, тоже неплохо справляюсь, но сил у меня всё равно уходит гораздо больше, нежели у неё. Наверное, всё приходит с опытом. Когда-то и моя дочь будет смотреть на меня такими же глазами, как я сейчас смотрю на свою мать. Она будет гордиться мной, и я сделаю всё, чтобы она была счастлива.

— Дорогуша, у тебя температура аж тридцать восемь и пять, — ошеломлённый голос матери прозвучал прямо над моим ухом, и от неожиданности я вздрогнула. — Не выспалась, говоришь? Я вижу, как ты не выспалась.

— Что? Как тридцать восемь? — резко выхватив градусник из рук мамы, я уже через секунду убедилась в правдивости её слов. Ну, нет, только не простуда. На днях нужно ехать к Аксюте, договариваться о репетициях, а я тут приболеть решила. Шикарно.

— Горе ты мое луковое, — тяжело вздохнув, женщина посмотрела в сторону детской кроватки, где уже спокойно спала Тасечка. — Сейчас же пьёшь всевозможные таблетки, горячий чай и бегом в постель. Поняла? Тасю я заберу пока к себе. И не смей мне даже перечить, — я хотела возразить, но сил на какие-то там споры сейчас просто не было. — Я внучку и так столько времени не видела, так что сейчас будем наверстывать упущенное. А ты пока полежи, отдохни, выспись, в конце концов, — мам, зачем же так выделять слово «выспись»? — Как только поправишься, сразу же верну твоё чадо в родное гнёздышко. Заразить ведь можешь. Да и сил сидеть с ней у тебя тоже нет, я же вижу, — эх, мамочка, что бы я без тебя делала?

Нежно чмокнув маму в щёчку, я стояла на пороге квартиры уже минут десять и всё никак не могла попрощаться со своим ангелочком, которому сегодня всё не дают нормально выспаться.

— Не представляю, как я буду без неё эти дни, — с печалью посмотрев на маму, я надеялась, что она всё же оставит мне Тасю и спокойно уедет домой. Но нет, моя мама не такая. Да и я сама понимаю, что доченьке лучше будет пару дней побыть с бабушкой, нежели со мной.

— Так, всё, не канючь, — подбадривающе произнесла женщина и слегка ударила своим пальчиком по кончику моего носа. — У тебя хоть лекарства все есть?

— Да, конечно, не волнуйся, — нагло соврала я, пытаясь изобразить на своём лице подобие улыбки.

И вот уже через несколько мгновений дверь за моими самыми любимыми и родными людьми закрылась, и я вновь осталась одна. Одна… В этой пустой и холодной квартире.

[…]

Боль. Адская боль. Она была повсюду. По всему моему телу. Противная и непрерывающаяся боль, словно кто-то основательно грызёт кости изнутри и выворачивает все мышцы наизнанку. Хотелось убежать, спрятаться, залезть на стенку или просто завыть, но даже на это не хватало сил. Я лежала на своей большой кровати, пытаясь хоть с какой-то силой сжать простынь, дабы хоть немного заглушить эту боль. От любого движения мир вокруг начинал плыть. Иногда мне даже казалось, что все вокруг покрыто каким-то туманом. Невыносимый жар периодически сменялся на сильный озноб, от которого я не могла спастись даже под тёплым одеялом. Воздух вокруг казался достаточно тяжёлым, и его приходилось проталкивать в лёгкие невероятными усилиями. Моё состояние нельзя охарактеризовать одним словом – и не сон, и не бодрствование, что-то «между». Голова разрывается. Дыхание частое, прерывистое. Я чувствую себя такой беспомощной и слабой, что даже как-то противно. Так непривычно и даже страшно.