Love is above all (СИ) - Кузнецова Екатерина "beaussible" - Страница 33

Электронный градусник надрывно запищал, сообщая о том, что он выполнил свою функцию. Мои глаза жутко слезились, и я с трудом всматривалась в цифры. Когда мне всё же удалось их разглядеть, я ужаснулась. Тридцать девять и три. Господи, что же делать? Я ведь даже никакие таблетки пить не стала, надеясь, что обычный сон мне неплохо поможет. Всеми силами я попыталась встать с кровати, но перед глазами вмиг всё поплыло, и я упала обратно. От собственного бессилия хотелось плакать и крушить всё вокруг. Это слабость. Да, это именно она.

Не задумываясь о каких-либо последствиях, я хватаю с тумбочки свой мобильный телефон и ищу знакомый номер. Пожалуйста, помоги мне!

[…]

Ночь. Тишина. Я сижу у окна одиннадцатого этажа и смотрю куда-то вдаль, любуясь красотой ночной Москвы. Жуткая бессонница одолела меня сегодня. На часах уже первый час ночи, а спать совсем не хочется. Хочется лишь сидеть вот так и думать. Думать о том, почему сорвался и наговорил Пелагее сегодня так много ненужных слов. Зачем? Она ведь их не заслужила вовсе. Я должен был радоваться тому, что эта девушка хоть чуть-чуть, но подпустила меня к себе. Но вместо этого я лишь предъявил ей какие-то претензии. На каком же, спрашивается, основании? У меня не было никакого права поступать так с Полей. Я сам когда-то предал её и в буквальном смысле заставил уйти к другому. Чего же я тогда так вспылил? Он её муж. Что ещё она должна была ему ответить? Вот только меня всегда интересовал ещё один вопрос: почему так быстро она это сделала? Почему так быстро смогла спать в постели с другим? Уже спустя полтора месяца нашего расставания она вышла замуж за него, чуть позже родив ему ещё и дочку. Неужели свадьба была только по залёту? Или она просто хотела тем самым заглушить боль от моего предательства? А, может быть, действительно влюбилась?

От своих же мыслей стало как-то паршиво на душе. Я уже собирался потянуться за очередной сигаретой, как вдруг услышал вибрацию своего телефона, оповещающую меня о новом входящем сообщении. И кому не спится в такое время?

«Дима, мне очень-очень плохо… Пожалуйста, будь сейчас рядом. Помнишь, ты как-то сказал, что не оставишь меня? Так выполни своё обещание, Билан!» — перечитав сообщение несколько раз, я не мог поверить, что это написала она. Как? Почему?

Ни секунды не раздумывая, я быстро набираю её номер и начинаю очень сильно беспокоиться, когда слышу лишь раздражающие и долгие гудки. Полечка, возьми трубку.

— Дима, пожалуйста… — такой слабый и тихий голос. Господи, что с ней?

— Поля, что стряслось? Где ты? Что с твоим голосом? — тараторил я, замечая, как меня начинает колотить изнутри.

— У меня температура, мне очень плохо. Пожалуйста, приезжай ко мне скорее, — она жалобно хныкала, и я знаю, что это было совсем не наигранно. Ей действительно плохо. Моей маленькой девочке плохо.

— Я выезжаю, — коротко ответил я и положил трубку.

Плевать на все обиды и претензии. Плевать. Если ей плохо, я всегда буду рядом. Я ни за что не оставлю её одну и не позволю чувствовать себя одинокой, как постоянно делает это её горячо любимый муж. Она не будет одна. Никогда…

========== XI ==========

«Секс — это не игра. Это способ быть счастливым. Больше всего женщину бесит, если от нее отказываются, когда она уже готова отдаться».

— Роберт Хайнлайн, «Не убоюсь я зла».

Я ехал в сторону Полиного дома так быстро, насколько только это было возможно. Одна простая мысль о том, что моей девочке сейчас плохо, наводила на меня дикий страх и беспокойство. По телефону голос Поли был таким слабым, что создалось впечатление, будто она проговаривала слова из последних сил. Ну, я ведь говорил ей, что простынет! Как же она любит делать всё по-своему. Постоянно хочет казаться самостоятельной и взрослой, а на самом деле маленький и наивный ребёнок. Всеми силами я пытался унять дрожь в пальцах, которая, кстати, очень мешала мне нормально вести машину, но у меня это никак не получалось. Да, я неимоверно за неё переживаю. В последний раз я так волновался за неё, когда почти полтора года назад на полуфинале «Голос. Дети» Поля внезапно потеряла сознание. Я толком и не понял, что тогда произошло. То ли она сильно перенервничала, то ли ещё что-то. Но мне она так ничего и не объяснила. Не успела объяснить. На следующий же день после этого инцидента Пелагея побежала к врачу, сдавала там какие-то анализы, узнать результат которых мне было просто не суждено. Буквально через неделю она узнала о моей проклятой измене, и всё с того момента полетело к чертям. Вся моя жизнь после того дня полетела к чертям. Единственная вещь, которая сейчас хоть немного, но согревала мою душу – это осознание того, что она написала именно мне. Ни маме, ни Гагариной, ни Добряковой, ни даже своему горе-мужу. Мне, а не кому-то ещё. Хотя, конечно, есть вероятность, что она звонила кому-то другому, а этот кто-то попросту не ответил на столь поздний звонок. Почему же я так быстро сорвался и помчался к ней по первому зову? А вы думаете, у меня был выбор? Эта хрупкая и маленькая девочка, так активно строящая из себя независимую леди, сейчас нуждается в помощи и заботе. Разве можно её одну оставлять в таком состоянии? Конечно, нет. И не важно, что внутри у меня до сих пор не утих тот маленький огонёк обиды от её нежных слов: «Я тебя тоже сильно люблю», сказанных, между прочим, другому мужчине. Это сейчас совсем не важно. Главное, чтобы она просто была в порядке и у неё всё было хорошо.

[…]

С трудом поднявшись на нужный этаж, я остановился возле железной двери и, тяжело дыша, кое-как нажал на кнопку звонка. Мои руки были заняты тяжёлыми пакетами с лекарствами и едой, поэтому сделать это было не так-то просто, скажу я вам. Ещё и этот лифт, который уже не первый день по каким-то непонятным причинам не работает. Я глянул на свои наручные часы и успел заметить, что добрался до Поли я очень даже быстро. И это учитывая тот факт, что я ещё успел заскочить в ближайший супермаркет по дороге. Я до сих пор так и не смог понять, почему Пелагея позвонила именно мне и попросила о помощи. Она сказала, чтобы я сейчас был рядом с ней. Но, почему? Неужели ей приятно общество человека, которого она, по идее, должна ненавидеть? В самый первый день, когда Поля только вернулась на «Голос», она всем своим видом ясно дала мне понять, что не хочет иметь со мной ничего общего. Ну, по крайней мере, она усердно старалась это показать. Не скажу, что у неё это получалось плохо, но продержать свою роль до конца она так и не смогла. Поля никогда не умела врать не только своим близким, но и самой себе. Вся эта фальшь так чётко читалась в её глазах, что иногда даже не хватало сил, чтобы скрыть улыбку на лице. Не умеете врать – не беритесь, Пелагея Сергеевна!

Прошла минута, вторая, третья, а за дверью я так и не услышал ни единого звука. Чёрт! Страх потихоньку нагнетал, сердце забилось в разы чаще, а волнение накатывало снова и снова, пропуская в голову самые плохие и неприятные мысли. Медленно опустив пакеты на холодный пол, тем самым освобождая свои руки от тяжести, я ещё раз вдавил кнопку дверного звонка. По ту сторону двери отчетливо прозвучала звонкая мелодия, но, как только она прекратилась, в квартире вновь воцарилась гробовая тишина.

— Пелагея! — ударив со всей силы по двери кулаком, я на секунду зажмурился. Нет, не может быть! Родная, пожалуйста, открой дверь! — Поля, ты меня слышишь?! — наплевав на всяческие возмущения соседей, которые вот-вот могут проснуться, я принялся тарабанить в дверь без остановки.

Спустя несколько минут я сначала услышал какой-то тихий шорох в квартире, а потом уже и звуки открывающейся двери. Я облегченно выдохнул, успевая сто раз проклясть хозяйку квартиры, которая так сильно заставила меня понервничать.

— Пелагея, твою мать! — прикрикнул я, как только дверь перед моим лицом полностью открылась, и я наконец увидел блондинку. Точнее, лишь её силуэт. В квартире было темно, поэтому я не мог разглядеть даже лица девушки. — Какого чёрта ты меня так пугаешь? Я тут чуть не поседел от страха, — резко подняв пакеты с пола, я сделал уверенный шаг в квартиру, закрывая за собой входную дверь. В это время Поля отошла к противоположной стене и облокотилась на неё, крепко обняв себя за плечи.