Мыс Чёрных сов - Лобусова Ирина - Страница 21

Задача флота состояла в содействии операциям сухопутных войск на всех приморских направлениях, обороне берега, баз и центров на побережье совместно с армией, а также в действиях на морских коммуникациях. Военно-морское строительство ориентировалось на создание легких надводных и подводных сил, укрепление береговой и миннопозиционной обороны, морской авиации берегового базирования, что вполне отвечало экономическим возможностям страны.

В результате восстановительных работ был введен в строй Черноморского флота крейсер «Коминтерн», достроены крейсеры «Адмирал Лазарев», «Адмирал Нахимов» и «Красный Крым». Все они пополнили Черноморский флот. Также в состав Черноморского флота вошло несколько эсминцев, но из них в хорошем состоянии, на плаву, было только три.

В 1932—35 годах конструкторской группой В. А. Никитина был спроектирован эсминец нового типа. Это был проект 7, получивший название «Гневный». Головной эсминец флота «Гневный» был заложен в 1935 году. Но, к сожалению, у эсминцев этого типа были существенные недостатки — они не имели активных гидролокационных средств обнаружения погруженных подводных лодок, слабым было и зенитное вооружение.

В течении 1933–1937 годов Военно-морской флот получил от промышленности 25 надводных кораблей, 137 подводных лодок, 137 торпедных катеров.

Работы по совершенствованию кораблей проходили по различным программам и в разные сроки с 1927-го по 1938 год. Модернизация сильно изменила их силуэт: они получили баковую надстройку, жестко скрепленную с корпусом и закрытую сверху прочным настилом. Был изменен комплекс «боевая труба — фок-мачта — носовая труба». Претерпела изменения и стала более совершенной носовая оконечность, что позволило уменьшить заливаемость палубы на полном ходу. Также заменены энергетические установки, переведенные с угля на нефть, улучшены бытовые условия для команды, установлены хорошие средства связи, новые оптические дальномеры в башнях.

Несмотря на значительные экономические трудности, руководство страны не забывало уделять внимания постройке и развитию флота, считая это очень важным делом.

Однако во флоте существовали и другие проблемы, о которых советское руководство не спешило рапортовать.

На фоне значительного укрепления советских Вооруженных сил, усиления могущества и престижа Красной армии подспудно зрели процессы, непосредственно связанные с укреплением режима личной власти Сталина.

Он безусловно опасался того значения и влияния, которое приобретал командный состав армии и флота в обществе, однако попытки его окружения обнаружить какие-либо реальные факты оппозиции в Вооруженных силах страны курсу генерального секретаря ЦК партии или хотя бы признаки организованного сопротивления со стороны военных вплоть до середины 30-х годов не увенчались успехом.

Рабоче-крестьянская Красная армия действительно была таковой для всего населения страны, которое, несмотря на значительные лишения и трудности, по-прежнему с энтузиазмом строило новое социалистическое общество. Командный состав Вооруженных сил, прошедший через огонь и кровь гражданской войны, был беззаветно предан партии и Советскому государству. Однако болезненная подозрительность Сталина, поддерживаемая и разжигаемая абсолютно подконтрольными ему карательным органами, должна была в конце концов обратиться и на армию…

Совершенно неожиданно в июне 1937 года советскому народу и всему миру сообщили, что несколько самых знаменитых советских полководцев (к примеру, Тухачевский) были арестованы, обвинены в измене и расстреляны. Начавшиеся с июня же 1937 года репрессии в армии приобрели массовый характер. Они не только обрушились на высший командный состав Красной армии, но и затронули все военные округа и крупные воинские формирования.

При помощи сфальсифицированных документов военных, попавших в категорию «врагов народа», и «шпионов иностранных разведок» привлекали к суду, и чаще всего их ожидала высшая мера наказания. Нередко власти даже не удосуживались провести гласные судебные процессы над обвиняемыми. Так был арестован и расстрелян без суда командующий Дальневосточной армией маршал В. К. Блюхер. Кстати, по злой иронии судьбы именно он председательствовал на процессе по делу военачальников во главе с М. Н. Тухачевским. Из первых пяти Маршалов Советского Союза (это воинское звание было введено в 1935 году) были арестованы трое — М. Н. Тухачевский, А. И. Егоров и В. К. Блюхер.

По данным следственных материалов из общего числа 733 высших командиров и политработников Красной армии (начиная с комбрига и бригадного комиссара и до Маршала Советского Союза) было репрессировано 579 человек. По другим данным, с мая 1937 года по сентябрь 1938-го подверглись репрессиям около половины командиров полков, почти все командующие войсками военных округов, большинство политработников корпусов, дивизий и бригад, около трети комиссаров полков. Были расстреляны начальник морских сил РККА, заместитель наркома обороны В. М. Орлов, начальник военновоздушных сил Я. И. Алкснис, начальник разведуправления штаба РККА Я. К. Берзин, почти все командующие и политические руководители округов. Много было расстрелянных и в Наркомате обороны, военных академиях, аппарате Вооруженных сил страны.

Репрессии вызвали огромную текучесть командных кадров. Ежегодно получали новые назначения десятки тысяч офицеров. Нередко, едва приступив к работе в новой должности, они вновь перебрасывались к следующему месту службы. Кадровая чехарда отрицательно сказывалась на уровне дисциплины и боевой выучке войск. Все это происходило в период стремительного роста численности армии, создания новых частей и соединений, увеличения числа командных должностей. Образовался огромный некомплект командиров, который год из года возрастал. Особенно страдал в этом отношении морской флот.

Температура у Маши поднялась к пяти утра. И когда она закричала, Зина в полусне вскочила с кровати, не понимая, что происходит. Резкий крик оборвался хрипом, который перешел в стон. А затем и стон смолк — Маша потеряла сознание. Тут уж Зина перепугалась не на шутку.

Тело подруги полыхало жаром. Зина всунула под руку ей термометр — на градуснике почти сразу появилось 42. Крестовская запаниковала.

Как у каждого врача, у нее был дома минимальный набор лекарств. Быстро, дрожащими пальцами Зина открыла ампулы, набрала раствор в шприц. Конечно, его следовало продезинфицировать, но времени не было. Лекарство было необходимо вводить немедленно, счет шел на минуты. И Зина пренебрегла общепринятыми правилами. В конце концов с температурой 42 это уже не имело значения.

Она очень нервничала, пока набирала раствор в шприц, поэтому несколько ампул раздавила. Осколки стекла поранили ее пальцы, но Зина не замечала порезов. Ее страшно беспокоило состояние подруги. Температура 42 была смертельно опасной. И Зина в ужасе предполагала самые плохие последствия. Если температура не упадет, есть риск не довести Машу до больницы.

Она сделала укол. Маша все не приходила в сознание. Зина сбегала на кухню, развела воду с уксусом и смочила в ней носовой платок, положила подруге на лоб. Пусть хоть так… Оставалось только ждать действия лекарства.

В коридоре послышался шум. Соседи зашевелились, просыпаясь на работу. Стали слышны хлопанье дверей, стук, голоса. Квартира наполнялась привычными звуками. Но Зине было не до обычной жизни. Ей было страшно. Ее мучили плохие предчувствия. С появлением Маши они только увеличились. И Зина никак не могла их побороть.

Сидя возле подруги и ожидая, когда лекарство подействует и Маша придет в себя, Крестовская думала обо всем, что произошло за последние дни. И о том, что рассказ Маши вызывал у нее серьезные сомнения.

Дело в том, что Зина не верила в пропажу жениха. Она не имела ввиду, что Маша в чем-то лгала, обманывала, пыталась хитрить. Нет. Маша была доброй, наивной и чистой душой. Она могла не понять, что с ней поступили подло. Маша чем-то была похожа на слабого бездомного котенка, которого ударили, а он не мог дать сдачи. Но Зина знала подлость в лицо, могла классифицировать и степень, и вид. А потому была твердо уверена, что жених просто бросил Машу, струсил, сбежал, можно как угодно назвать. А Маша, добрая душа, так до сих пор и не поняла, что с ней поступили подло.