Чёрная жемчужина Аира (СИ) - Зелинская Ляна - Страница 87

Ведь на самом деле это не любовь. Он не любит её. Он хотел жениться на другой, на Флёр Лаваль. И бросил её не по своей воле. Он звал во сне Элену… В его жизни нет места Летиции, и если бы не её тётя, то никогда бы и не было. Осознавать всё это было горько, но мысль о его невесте ужалила сильнее всего. Шарль говорил, что послезавтра у него свадьба…

— Хочу! Я хочу от этого освободиться, — сказала она твёрдо и отодвинула чашку.

— Но… Может быть, всё это и неправда. Может, чёртов жрец наврал, — сказал Эдгар с каким-то раздражением в голосе, оттолкнулся от стула и вернулся к окну. — Может, он просто хочет, чтобы я отдал ему жемчужину… Не знаю.

— И… что ты будешь делать? — тихо спросила Летиция.

— Не знаю…

— А что… будет… со мной? — этот вопрос прозвучал почти шёпотом.

Эдгар помолчал некоторое время, а потом отвернулся и, глядя в окно, ответил:

— В любом случае ты поедешь к Анри Бернару и, наконец, закончишь своё путешествие. И, может быть, даже убедишь своего деда в том, что я ему не враг. Мы помиримся и покончим с этим многолетним кошмаром ненависти.

В другое время эти слова прозвучали бы музыкой в её ушах, но сейчас ей стало больно. Невыносимо больно и обидно, что он вот так легко её отпускает, не пытаясь даже…

Не пытаясь даже — что? Какая же ты глупая, Летиция! Он женится послезавтра! Он… поступает как благородный человек!

Это то, чего она так страстно желала, и вот её желание исполняется. Так отчего же в душе у неё горькое ощущение того, что её предали?

Нет, нет! Это всё зелье! Это закончится — и всё станет нормально! Исчезнет притяжение, они разорвут путы прошлого и станут просто хорошими соседями…

— Это очень благородно с твоей стороны, — произнесла Летиция, всеми силами пытаясь скрыть разочарование в голосе. — Я очень благодарна за такой поступок. И со своей стороны я тоже всё сделаю, чтобы этот кошмар и правда закончился.

— Не стоит благодарностей, Летиция, так поступил бы любой нормальный человек, — устало ответил Эдгар, — есть только одно «но»…

— Какое?

Эдгар обернулся, прислонился плечом к косяку и, чуть усмехнувшись, сказал:

— Если ты приедешь из нашего поместья без вещей и в таком виде, то старый пират ни за что не поверит, что ты — это ты. Да ещё и спустит на тебя своих головорезов, думая, что это Шарль подослал тебя с какой-нибудь коварной целью.

— А он… и правда… сумасшедший? Мой дед? — спросила Летиция, подумав, что в чём-то Эдгар прав.

Явись она посреди ночи, в ураган, со стороны поместья Дюранов — её ведь запросто могли убить, спустить собак, или она могла наступить в капкан, в ловушку…

Святая Сесиль! Она об этом даже не подумала! На самом деле вчерашней ночью Эдгар спас её, не дав сбежать.

— Нет, он не сумасшедший. Просто он держит на плантации несколько крепких ньоров с ружьями и тесаками на случай, если мой дядя Шарль надумает выкинуть какой-нибудь фокус. А дядя только тем и занят, что изобретает новые способы, как поддеть твоего деда. Так что в твоё внезапное чудесное появление со стороны нашего поместья он точно не поверит.

— И как же быть? — растерянно спросила Летиция.

— Ну… Я подумал… Ты напишешь деду письмо, в котором сообщишь, что приплывёшь послезавтра утренним пароходом. Я отвезу его Рене Обьеру, а его управляющий доставит письмо Анри Бернару, сказав, что привёз его из Альбервилля. В письме ты попросишь деда прислать коляску на пристань. Послезавтра утром я отвезу тебя туда, и ты спокойно уедешь к деду, как и планировала изначально. Но, конечно, тебя следует сначала переодеть и дать хоть какой-нибудь саквояж, чтобы ты была похожа на путешественницу, а не на беглянку с болот, — Эдгар чуть улыбнулся. — Остальное довершит твоё внешнее сходство. А багаж… скажешь, что твой багаж уронили с парохода нерадивые ньоры — тут такое часто бывает. А потом уже, когда тебя признает Анри Бернар, поведаешь деду всю правду, опустив историю с Шарлем, домом на болотах, ну и вчерашней ночью. Скажешь — убежала от Мориса Жерома. Он, к примеру, не запер дверь, или тебя служанка выпустила. А уж твой дед решит, что дальше делать со своим сыном и внуками.

— А что взамен? — спросила она осторожно, понимая, что всё звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой.

— Взамен? — Эдгар посмотрел непонимающе.

— Что я должна буду за это? — она почувствовала, что снова краснеет.

Он посмотрел как-то странно, усмехнулся и покачал головой.

— Ничего. Хотя нет, пожалуй… прости моего дядю за то, что он сделал. Шарль он… такой. Он не плохой, но иногда совершает очень странные поступки даже безо всякого проклятья. Наверное, эти болота так действуют на людей. И прости меня за то, как я поступил на балу… Теперь, когда есть объяснение всему, что случилось, мне как-то легче от мысли, что это не совсем моя вина.

Летиция смотрела на Эдгара и не верила своим ушам. Нет, всё это было слишком хорошо, почти идеально, но…

Он сделает это всё для неё? Ничего не прося взамен, кроме прощения? Святая Сесиль! Так не бывает!

Всем мужчинам, что попадались на её пути последнее время, было что-то нужно от неё. Антуан Морье, Готье Бернар, Филипп, Жильбер, Морис Жером, даже Шарль…

Летиция поймала себя на мысли, что вот он — идеальный мужчина, тот, которому она бы и сама всё отдала. Он стоит перед ней, и будь её воля, она оставила бы всё как есть. Даже выпила бы снова чёртов ром с перцем, чтобы почувствовать всё это!

Нет, ты не должна так думать! Это всё зелье! Надо просто потерпеть, и потом всё пройдёт. Жизнь наладится, и всё это забудется, как страшный сон.

— Это… я даже не знаю, как благодарить за такое великодушие, — пробормотала она, сцепив пальцы и пылая от обуревающих её чувств. — Я… не знаю, что и сказать. Спасибо! Но… я же не могу остаться здесь…

Она посмотрела на него, а в глазах стояли слёзы. Эдгар оттолкнулся от стены и, засунув руки в карманы, принялся ходить вдоль окон.

— Почему? — спросил он, наконец. — Просто побудешь моей гостьей. Я был не слишком-то гостеприимен, мы же, в конце концов, соседи. Всего-то два дня… Думаю, отдых тебе не помешает. Если ты боишься Шарля или Грегуара — они даже на десять шагов к тебе не подойдут. К тому же для ритуала фальшивому святому отцу нужно ещё встать на ноги. А теперь… извини, мне нужно идти. Я пришлю служанку, она покажет тебе комнату. Хорошего дня, Летиция.

И он поспешно вышел, так, будто хотел скорее сбежать из комнаты.

Всё это было странно.

Странно находиться в этом доме в качестве гостьи. Странно знать, что нечего больше опасаться. И что послезавтра утром она, наконец, завершит своё затянувшееся путешествие. А самым странным было то, что этого отъезда к Анри Бернару Летиция боялась больше всего. Потому что…

…потому что им с Эдгаром придётся расстаться.

Это было очень глупо. Если всё, что рассказал Эдгар — правда, то это просто действие зелья. И когда оно действовать перестанет, то всё это исчезнет. Ведь то, что она чувствует — нереально. Но как ей сейчас успокоить своё сердце? Как заставить его перестать болеть, и как не думать об Эдгаре? Как сейчас отделить реальность от чьих-то навязанных желаний, когда внутри неё всё сопротивляется этому? Мысль об отъезде нагоняла на неё такую тоску, что впору пойти и броситься в болото.

Служанка показала ей комнату, принесла всё необходимое и спросила, чего ещё она желает, добавив, что хозяин велел дать ей всё, что она попросит. А что ей просить?

Она отпустила служанку и вышла на балкон второго этажа, прикрытый густыми ветвями глицинии. Остановилась, прячась за зеленью, и стала наблюдать за тем, что происходит во дворе. Ньоры убирали ветви и мусор, кучер подогнал к главному входу коляску, и вскоре появилась разъяренная мадам Дюран, торопливо села в неё, демонстративно прикладывая к губам платок и обмахиваясь веером. Перед тем, как уехать, она произнесла кому-то, стоявшему внизу на веранде: