Полюби меня таким (СИ) - Климова М. А. - Страница 29

— Ген. Что с Максом?

— На операции. Вторая за сутки, — опускает глаза. — Вы только не волнуйтесь. Он сильный. Он справится.

— Гена! Не беси меня! — повышаю голос. В горле ком. — Что с Максом?!

— Множественные переломы, — говорит тихо, присаживаясь на край кровати. — Врачи делают всё возможное. Последствия ещё не известны. Исход операции тоже.

Захлёбываюсь слезами. Аппарат громким писком давит на уши. В палату вбегает персонал. Выталкивают Гену и вкалывают что-то в плечо. Уплываю в мутную серость и боюсь из неё вылезать. Боюсь услышать, что Макс не пережил операцию. Боюсь узнать, что никогда его не увижу.

Прихожу в себя ночью. В кресле рядом с кроватью сидит Маришка.

— Мариш, зая. Зачем ты здесь? — шепчу ей. — На кого Лёшку оставила?

— С ним Андрей сидит. Не волнуйся мам, — плачет дочь. — Ты нас очень напугала. Как себя чувствуешь?

— Хорошо, Мариш. Пить хочу, — закрываю глаза. Не знаю, что сказать дочери, как объяснить моё состояние.

— Мааам. — тянет она, хватая мою руку. — Мы очень рады, что ты подаришь нам братика или сестрёнку. Только сохрани и обязательно подари. И бойфренда твоего примем. Так что не дрейфь. Для нас главное — твоё счастье.

— Всё! Хватит сырость разводить! — вытираю мокрые щёки. — Вы у меня самые лучшие дети. А теперь чеши домой к мужу и сыну. За мной есть кому следить.

Четыре дня! Вечность! Мой ад!

Макс в коме, а врачи разводят руками. Три операции, лучшие специалисты и мрачная неизвестность. Врачи в один голос говорят, что если Максим и выйдет из комы, то скорее всего не сможет ходить. Мне очень страшно. Я не боюсь всю жизнь провести с калекой. Боюсь провести её без любимого мужчины.

Я настояла на переезде в его палату. Пришлось поскандалить и привлечь на свою сторону Гену и Ларри. Кровать поставили у стенки и теперь я лежу с иглой в вене и боюсь оторвать взгляд от Максима. Каждый вечер я его протираю и брею. Гена предлагал свою помощь, но я не хочу, чтобы его касался кто-то кроме меня.

Угроза потери ребёнка остаётся минимальной и мне разрешили вставать. За окном стемнело, обходы, уколы закончились, сижу на краю кровати и считаю каждое поднятие грудной клетки на вдохе. Решаюсь прилечь рядом, положив голову на грудь. Мне это необходимо. Я обманываю себя, что он всего лишь спит и утром проснётся. Закрываю глаза, вспоминая, как совсем недавно нежилась в его крепких объятиях. Проваливаюсь в дрёму и кажется сквозь сон, что Макс обнимает меня. Его рука поглаживает спину и это так здорово. Не хочу просыпаться.

Максим

Я помню сильный удар, сминающий кости и отбрасывающий меня в темноту. Я слышу её плачь, признание в любви, обещание никогда не уходить. Хочется кричать: «Я согласен!», но не могу произнести ни слова. Не знаю сколько нахожусь в этой пустоте, просыпаюсь от тяжести на груди и нежных поглаживаний. С трудом поднимаю руку и глажу Дашу по спине.

— Моя, — пытаюсь сказать, но вырывается только тихий скрежет. — Только моя.

Дарья приподнимается, с неверием смотрит на меня и глаза блестят от слёз.

— Макс! Милый! Любимый! Мой! Никогда не отпущу! — судорожно гладит лицо, боясь поверить. Спрыгивает с кровати и выбегает за дверь.

— Очнулся! Срочно врача! — слышу её крик. Сирена тише кричит.

В палату вбегает врач и медсестра. Пощупав, посмотрев, задав несколько глупых вопросов и удостоверившись, что мозг в голове не прокис, назначают на завтра обследование. Выказав радость на моё возвращение покидают палату и оставляют нас с Дашей одних.

— Учти. Я запомнил твои обещания, — произношу, осушив стакан с водой. — Теперь никуда тебя не отпущу.

— Я сама от тебя не уйду, — вытирая слёзы, шепчет моя кошечка. — Ты теперь от меня не отделаешься.

— Женщина! Сколько же у тебя слёз, — делано возмущаюсь. — Кровать намочишь! Или от горя плачешь?

— Дурак! — легонько стукает по плечу. — Они сами льются от радости.

— Долго я лежу? — осторожно интересуюсь.

— Пять дней, — шепчет, гладя по щеке. — Три операции. Тебя по кускам собирали. Я очень испугалась. Я не знаю, как жить без тебя.

— Тебе не придётся без меня. Теперь только со мной.

С утра меня катают по разным кабинетам. УЗИ, МРТ, рентген, осмотр кучей специалистов. Чувствую себя мартышкой, научившейся говорить. После тщательного обследования приговор: жить буду, ходить неизвестно. Новость оглушает и дезориентирует. Кому я буду нужен в инвалидном кресле? Зачем Дарье гробить свою жизнь с калекой?

— Даша. Тебе лучше уйти, — поднимаю на неё глаза.

— Ты охренел, Орлов?! — выпускает иголки. — Я развелась и залетела для того, чтобы ты меня нахер послал?!

— Я не собираюсь отказываться от ребёнка! — кричу в ответ. — Полное содержание тебе и ему! Если хочешь, можем расписаться! Только не надо жертв ради меня!

— Ещё одно тупое слово, и я тебя ударь по твоей наглой роже! — хватает за грудки. — Ты женишься на мне! Будешь спать со мной в одной кровати! Говорить о любви и учиться ходить! И попробуй только к рождению ребёнка не изучить ирландскую джигу! Кома раем покажется!

Моя любимая фурия. Её слова и настрой размягчают сгусток, образовавшийся внутри. Как же я её люблю. Как хорошо, что я упал и ударился головой.

— Уверена? — заглядываю в глаза.

— На все триста процентов, — уверяет меня. — Я люблю тебя, Макс. И хочу прожить с тобой всю жизнь. Ты не лишишь меня этого.

— Я встану, — хватаю за волосы и притягиваю к себе. — Обещаю. Встану и станцую грёбанную кадриль.

Из больницы выписывают через неделю. К приезду квартира оборудована под мои нужды. Чувствую себя беспомощным и злюсь. Пытаюсь сорваться на Даше, но нарываюсь на жёсткую женщину, не терпящую нытьё. Заставляет поесть и везёт в спальню на первом этаже.

— Ларри передал документы на развод, — подвозит к кровати. — Надо срочно заявление подавать.

— Как срочно?

— Завтра, — садится мне на колени и нежно целует в губы. — Хочу расписаться до того, как будет виден живот.

— Может и свадьбу отгрохать хочешь? — со злостью впиваюсь глазами. Чего злюсь? Дарья не виновата, что я мудак.

— За все мои потраченные нервы и свадьбу отгрохаешь, и репортёров позовёшь, и улыбаться от счастья будешь! — ставит точку в споре, а я морально готовлюсь к торжеству.

Она заслуживает всего. Хочет шикарную свадьбу — будет шикарная свадьба. Хочет кадриль на рождение малыша — будет кадриль.

Засыпаем в обнимку. Обнимаю двумя руками и глажу по спине. Это всё, что я могу сейчас позволить, но и этого так много. В душе разливается спокойствие. Чтобы не произошло — в этой кровати, рядом с любимой, я чувствую себя счастливым.

Дарья

Зачем мне громкая свадьба? Мне она не нужна. Это для Макса. Для его самоуверенности и статуса. Подготовку взяла на себя. Ларри активно помогает, разрываясь между мной и Максимом. Детей знакомила с опаской, но они у меня молодцы — приняли Макса в нашу большую семью.

Боюсь надолго оставлять его одного. Боюсь унизить его своей опекой и навязчивостью. Он каждый день ездит на работу и лечебный центр. По нескольку часов занимается на тренажёрах, а вечером возвращается ко мне. С восьми вечера до семи утра мы принадлежим только друг другу.

Наши отношения не ущербны. Каждую ночь я плавлюсь в его руках, крича от сокрушительных оргазмов. И каждую ночь я заставляю своего мужчину рычать от удовольствия.

День свадьбы наступил стремительно. Солнце освещает поляну в загородном клубе. Гирлянды живых цветов свисают с деревьев, арок и мебели. На мне серебристое, длинное платье. На Максе чёрный костюм и рубашка на тон светлее моего наряда. Я иду по дорожке, посыпанной белыми и розовыми лепестками. Максим нежно улыбается, протягивая руку. Кокой он красивый, мужественный. Я не замечаю, что он сидит на кресле. Для меня он стоит и готов нести на руках куда я пожелаю.

Церемония проходит как во сне. Я не слушаю слов регистраторы, а смотрю в глаза летнего неба. Они светятся для меня, обволакивают любовью. Я растворяюсь в нём. В моём мужчине. В моём муже.