Кельтский крест (СИ) - Каблукова Екатерина - Страница 60

— Интересно, а на своей первой свадьбе ты тоже так напилась?

— Нет, — буркнула я, снова закрывая глаза, все надежды, что вчерашняя свадьба была сном, лопнули, будто мыльный пузырь.

— Все еще злишься на меня? — тихо спросил Десмонд. Я открыла один глаз и посмотрела на него:

— А ты как думаешь?

— Не знаю, — он с наслаждением потянулся.

— Да, я злюсь, — я вновь укрылась покрывалом с головой.

— Ясно, — он еще раз потянулся и встал. Сквозь ресницы я наблюдала, как он скидывает рубашку и обливается водой из большого кувшина. Как завороженная я следила за тем, как струйки воды сбегают по его спине, скатываясь в ложбинки шрамов, перечеркивающих рифленые мышцы. Он обернулся, поймал мой взгляд и понимающе усмехнулся.

. —Так, значит, злишься? — он присел на край кровати. Я опустила глаза, задумчиво перебирая пальцами мягкую шерсть покрывала. Он накрыл мою руку своей, заставляя посмотреть на него. И я вновь утонула…

Чуть позже, когда я лежала в его объятиях, а Десмонд задумчиво перебирал пряди моих волос, мне вспомнился мой муж. Мне никогда не было с ним так спокойно.

— О чем ты думаешь? — тихо спросил он.

— О нас. Как долго это продлится? И что будет потом?

Десмонд вздохнул, словно приняв решение:

— Айрин, я хочу, чтобы ты знала: ты вольна уйти от меня в любой момент. Я не буду удерживать тебя силой! Но я лишь прошу: дай мне шанс!

С минуту я смотрела на него с раскрытым ртом, а потом расхохоталась. Он недоуменно смотрел на меня. я смеялась, пока не выступили слезы.

— Т-тебе не кажется, что это как-то поздновато? — наконец выговорила я. Он обиженно нахмурился:

— Я лишь хотел сказать…

— Дес, — я закрыла ему рот рукой, — Не надо. Я не хочу уходить.

— Почему?

Я посмотрела на него и наконец-то призналась:

— Потому что ты — лучшее, что у меня было.

МАГ — Окружение

Влияния, оказываемые другими людьми

Маг имеет возможность создавать и разрушать Вселенные по своему усмотрению. Созидание чего-то — всегда разрушение чего-то, эти процессы идут практически одновременно.

На следующий день тело Магнуса положили на ладью набитую высушенным вереском (я подозревала, что это были недельные запасы нашего замка), щедро обложили плошками, серебряными кубками и железными доспехами и столкнули ладью в море. Герцог лично выстрелил из лука горящей стрелой, попав как раз в центр вереска. Десмонд передал лук Таллорку, тенью следовавшим за своим господином. Северяне угрюмо смотрели, как ладья, превратившаяся в горящий факел, уплывает в бушующее море.

— Наконец-то! — пробурчал Гарет, пока мы стояли на крепостной стене, наблюдая за действом, — Давно пора было избавить мир от этого ублюдка.

— Да уж, — я поплотнее закуталась в плащ, вспомнив темный коридор и треск рвущегося платья.

— Хотя, конечно, его смерть еще аукнется, — старый воин неодобрительно посмотрел на меня, я сделала вид, что не заметила его взгляда, — Посмотрим еще, что скажет коннунг. Не думаю, что он будет в восторге от всего этого.

— А ему-то какое дело до смерти Магнуса?

— До смерти Магнуса — никакого, а вот до женитьбы его любимого внука… — Гарет многозначительно помолчал, — насколько я знаю, у коннунга были свои планы. Пойдемте, герцог ждет.

— Я не буду на тризне, — Агнесс, стоявшая рядом с нами, старательно обращалась в пустоту, — Герцог знает.

Гарет недовольно кивнул. Он очень волновался за Десмонда, стоявшего всего с шестью стражниками рядом с толпой северян, и желал бы быть рядом с племянником, но не смел ослушаться приказа охранять нас. Агнес повернулась и аккуратно зашагала по стене, будто боясь оступиться. Две служанки и с пяток стражников сопровождали ее. С тех пор, как Десмонд протянул мне ключи от замка, его сестра старательно делала вид, что не замечает меня. Хотя мне было все равно: Агнесс почти не выходила из своих комнат, предпочитая вышивать и оплакивать свою любовь. Бетани мне как-то рассказала, что Агнесс просила герцога разрешить ей брак с Филиппом, тот ответил отказом, после чего брат с сестрой разругались и даже побили посуду. Вернее посуду била Агнесс, швыряя ее в Десмонда. Интересно, как он ответил? Мне с трудом верилось, что человек, ставший моим мужем, спокойно стоял, пока над его головой летали тарелки.

Столы для тризны были накрыты на плацу, за стенами замка. Подозреваю, что Десмонд сделал это специально — слишком уж много сил уходило на то, чтобы следить за гостями. Герцог ждал меня у ворот замка. Подчеркнуто учтиво он провел меня во главу стола и сел рядом. От обычной пирушки тризна отличалась лишь тем, что вместо незамысловатого представления, бард пел грустные песни о тех, кто ушел в Валгалу. Слог песен был тяжеловесен, а музыка заунывна. Вдобавок ко всему с неба то и дело срывался мелкий дождь. Северяне много пили и ели, с каждым опрокинутым кубком их смех становился громче, а шутки грубее. Я тихо вздохнула, Десмонд украдкой сжал мою руку.

— Еще немного, и Гарет отведет тебя в замок.

Я благодарно улыбнулась ему. Вскоре Гарет проводил меня в уже нашу с Десмондом спальню, где я растянулась поперек кровати и заснула. Когда я проснулась, то уже смеркалось. В камине весело трещал огонь. Я была укрыта тем самым злополучным плащом, отороченным мехом морского котика. Я с блаженной улыбкой потерлась щекой о бархатистый мех воротника. Почему-то мне было очень приятно думать, что это Десмонд расшнуровал мое платье и укрыл меня плащом. На столике у камина стоял поднос с едой — просьба или даже приказ не спускаться к ужину. Завернувшись в плащ, волочившийся по полу, я лениво подошла к камину и села на стул, наслаждаясь покоем.

Десмонд появился позже. Чуть пошатываясь, он прошел к столику для умывания и долго лил воду себе на макушку, затем быстро накинул на шею полотенце из льняной ткани, чтобы вода не попала на рубашку.

— С этими северянами приходится много пить, — он виновато улыбнулся, вытирая лицо свободным краем полотенца. Я кивнула на второй стул у камина, и он буквально рухнул на него, вытянув длинные ноги к огню. Я наблюдала за ним сквозь ресницы. Он задумчиво смотрел на огонь. Глаза были полузакрыты, мокрые кудри липли ко лбу. Сейчас он был уставший и какой-то домашний. Я вдруг поняла, что могу вот так прожить с ним всю жизнь, сидя у этого камина по вечерам и просто смотря друг на друга. Он вдруг вздрогнул, перехватывая мой взгляд. Пламя камина отражалось в его глазах, на губах играла улыбка. Я улыбнулась в ответ, признавая свое поражение.

Следующие несколько дней пролетели один за другим. Десмонд разрывался между мной и гостями, виновато улыбаясь, когда приходилось оставлять меня на попечение Гарета, пристально следившего за каждым моим шагом. Я же решила воспользоваться своим положением, и все свободное время проводила с лошадьми. Как только я появилась на конюшне, Бринн почтительно склонился передо мной, я не задумываясь пообещала сделать с ним что-нибудь ужасное, если он всегда так будет приветствовать меня. Он хмыкнул и почтительно ответил, что всегда к моим услугам, после чего я шутливо запустила в его сторону подгнившим яблоком. Лошадям было все равно. Они всегда встречали меня радостным фырканьем, Гнедой тут же требовательно вытягивал шею, требуя подношений в виде сухарей и яблок. Чтобы не испытывать терпение Десмонда, я решила воздержаться от поездок по острову, предпочитая ездить верхом около стен замка.

За эти дни я окончательно свыклась с тем, что теперь мое появление вызывает всеобщее почтение. Слуги низко кланялись, стражники вытягивались в струну, Берта каждый день ловила меня в коридорах замка, уточнить что-нибудь по ведению хозяйства. Мои уверения, что она прекрасно справляется сама, ее не трогали. Теперь я должна была решать, что приготовить, какой ветошью и когда помыть окна, какие комнаты убрать первыми, а так же постоянно выслушивать жалобы слуг друг на друга и решать, кто из них прав, кто виноват.