Завещание с простыми условиями (СИ) - Кроткова Изабелла - Страница 33

И опять я внутренне подивилась — всю жизнь живу в этом городе, а об этом мосте никогда не слышала. Наш так называемый «Мост влюбленных» (сейчас в каждом городе имеется такой) по сравнению с этим — просто деревянный мосток через ручей. Мы мчались по мосту, и я в немом восхищении оглядывала его фигурные перила из тяжелой меди и открывающуюся за ним панораму величественного городского пейзажа. Обычно с моста просматриваются самые высокие здания — башни, вышки, колокольни; золотом блестят купола церквей… Но вот как раз никаких куполов церквей нигде видно не было. В туманном сумраке после пустыря и расположившегося на нем кладбища опять стихийно возникли готические здания с вывесками «Ресторан», «Клуб «Орфей» и другими незнакомыми названиями…

А что это за река бежит внизу? Она совсем не похожа на нашу скромную неширокую речку… И вообще, где это мы? Это никакой не центр — центр я хорошо знаю. Там нет ни моста, ни кладбища… Я опять вспомнила, как подмигнул мне покойник с фотографии, и меня передернуло.

— Скажите, — осторожно решилась я заговорить с угрюмым водителем, — а где мы находимся?

Но тот, не отвечая, лишь уверенно вел машину вперед.

Я попыталась подавить закипающее раздражение и спросила погромче:

— Что это за мост? И что за река?

В ответ — тишина.

«Вот идиот», — подумала я, царапнув спинку его сиденья наманикюренным ногтем.

В ту же секунду руль в его руках дернулся, и такси на мгновение вильнуло в сторону.

Как будто он прочел мою мысль.

И она ему не понравилась.

Но больше спросить было не у кого, и я вынуждена была снова обратиться к нему. Любопытный бесенок неистово теребил меня изнутри.

— Будьте любезны, — с трудом сохраняя вежливый тон, начала я снова, — а что за кладбище мы недавно проехали?

Ответом вновь явилось молчание, но я настроилась во что бы то ни стало выведать интересующую информацию. Размышляя, как бы по-другому сформулировать вопрос, я вдруг неожиданно услышала тихий ответ.

— Кладбище неупокоенных, — звуки прошелестели, как падение сухой листвы.

Удивленная и интонацией, и смыслом произнесенного, я пришла в еще большее смятение. Что еще за кладбище неупокоенных?.. Похоже на название какого-то фильма ужасов.

— А что это за местность, в которой оно расположено? — от любопытства я вся подалась вперед.

Опять последовала пауза, но я, как пес на цепи, терпеливо ждала, и терпение было вознаграждено.

— На этой стороне моста существует лишь одна улица.

— А… — открыла я рот для следующего вопроса, но тут в стекла хлынул солнечный поток невероятной силы, и я увидела в окно Дом журналиста.

— Приехали, — сообщил водитель нелюбезно.

— А скажите, этот мост… — не унималась я.

— Простите, у меня следующий заказ. Выходите, пожалуйста, из машины.

Недовольная прерванным разговором, я молча отдала водителю деньги, вышла из такси и оказалась на залитой солнцем улице генерала Романова.

Едва ступив на асфальт, сразу же сообразила: надо попросить его заехать за мной после юбилея. Как знать, насколько он затянется?.. Сейчас!..

Я резко обернулась…

Такси уже не было.

…— Поздравляю, Андрей Данилович, поздравляю! — возле шефа колыхалось цветное море представителей печати, администрации, прессы и.т.д. Тот стоял в фойе Дома журналиста в своем лучшем костюме, который его супруга, балерина, привезла из Венгрии, и сиял от удовольствия. Последняя находилась тут же, при нем, в черном вечернем платье с изысканным декольте. Выглядела она, как всегда, как истинная леди и поражала присутствующих великолепной балетной осанкой. Кто-то сзади закрыл мне глаза прохладными руками.

Дуганов!.. — Сердце болезненно заныло.

Хотя откуда здесь взяться Дуганову?..

Я разжала сомкнутые на моем лице руки и обернулась.

И увидела Вереницына, растянувшего рот до ушей.

— Привет!

Глаза его восхищенно заблестели, и он воскликнул:

— Марта! Ты просто… ну просто королева бала!

И слегка покраснел.

— Ого! Марта, ты красотка! Супер! — раздался приветственный вопль Александровой, и появилась она сама, в коротком пестром платье, как говорил мой дедушка, «по самое не балуйся», и туфлях на таком каблуке, на который мне даже смотреть, и то было страшно. Я бы в таких туфлях не смогла сделать и шагу, а она метеором подлетела ко мне с другого конца фойе. За ней тащился долговязый детина с белесой бородкой и заспанными глазами. Кажется, это был внештатный корреспондент какого-то журнала. Я помнила только, что его зовут Павел.

Иринка округлила глаза, и мне вспомнилась сказка «Огниво», где глаза у собаки были как мельничные колеса.

— Вот-т это да-а!.. Вот это прикид! Вот это кольцо-о! А браслет!.. Обалдеть! — Цепко ухватив меня за руку, она едва удержалась на страшных каблуках, но Павел вовремя поддержал ее.

Сонный взгляд его при виде меня стал постепенно оживляться и приобретать некоторую заинтересованность. Заметив эту перемену, Ирина быстро сообщила:

— Марта, ты вообще отпад!.. Ну, мы пока подойдем к Иваницкой. Бирюков, пошли!

И, подхватив разинувшего рот детину, Александрова стремительно удалилась к врачу-косметологу Елизавете Иваницкой, на чей авторитет частенько ссылалась в своих статьях о проблемах кожи и правильном нанесении макияжа.

Я бегло обратила внимание, что в углу стоит Мигунова и пялит на меня густо подведенные глаза. Почему-то в честь праздника она принарядилась в блузку грязно-желтого цвета, которая делала ее и без того темное лицо еще мрачнее. В дополнение к блузке шла траурная черная юбка строгого покроя, зато все пальцы Дины были унизаны тонкими золотыми кольцами, а на шее переплелись друг с другом несколько цепочек.

Скорбный взгляд ее был прикован к моей руке, где переливались камнями изумрудное кольцо со змейкой и браслет, стоивший целое состояние.

Заметив, что гул вокруг шефа постепенно стих, я повернула голову на внезапно возникшую тишину.

Оказывается, все смотрели на меня. Причем по-разному — если мужчины скользили взглядом по всей моей фигуре, то глаза дам намертво застыли на браслете. На Андрея Даниловича неожиданно напал столбняк — он только моргал глазами. Наконец, не потерявшая головы супруга-балерина легонько толкнула мужа, шеф опомнился и подошел ко мне поближе.

— А это как раз и есть Марта Печатникова! — откашлявшись, сообщил он присутствующим. — Как видите, не только умница, но и красавица!

Все согласно закивали. Балерина недовольно поморщилась.

— Печатникова, Печатникова… — прошелестело во всех сторон.

— Так вот она какая, ваша хваленая Печатникова, — произнес солидный мужчина, чье лицо часто мелькало в политических новостях, и, наклонившись ко мне, с придыханием произнес:

— Читал, читал ваши статьи. Очень неплохие!

Он сказал это таким интимным тоном, будто говорил вовсе не о статьях. Я слегка отшатнулась.

Его маленькие неприятные глазки при этом жадно оглядывали меня с головы до ног.

Мою персону незаметно обступили представители прессы и защелкали объективами.

— Ты сегодня выглядишь изумительно! — шепнул шеф, оказавшись совсем близко, и тут же, вытянув из угла почерневшую Мигунову, выставил ее перед гостями:

— А это Дина Мигунова, ведущая рубрики «Кулинария для всех»…

Солидный мужчина проводил меня пожирающим взглядом, вывернувшись из-за Мигуновой, которую шеф ткнул ему под нос.

— Пойдем в зал? — смущенно предложил Вереницын.

Мы протиснулись сквозь рассыпающую поздравления и пожелания толпу и начали подниматься по лестнице на второй этаж.

Внутри изящной сумочки почувствовалось легкое шевеление, в котором угадывалась вибрация мобильного.

Дуганов, — опять подумала я.

И сердце вновь оборвалось.

— Ты иди, я подойду, — сказала я Глебу, расстегивая нежный замочек.

Рука чуть-чуть дрожала.

— Я займу тебе место! — преданно ответил он и прибавил шагу.