Змеиное варенье (СИ) - Дорогожицкая Маргарита Сергеевна - Страница 29

Я проигнорировала встревоженные вопросы Тени, проследовав в спальню и без сил рухнув в постель. Как же мне не хватало Антона, понимающего с полуслова и почти не донимающего глупыми вопросами. Я тяжело вздохнула и перевернулась на живот, уткнувшись носом в подушку. Поцелуй Единого достать будет непросто… Даже задаток в тысячу золотых уже не радовал. Как подобраться к Орфуа, если он княжий повар? Соблазнить? Но для этого надо попасть ко двору и обратить на себя внимание. Слишком дорого. Похитить и пытать, пока не скажет? Хлопотно и опасно, его непременно будут искать. Шантаж? Пока для меня это представлялось лучшим вариантом, однако где узнать нечто настолько постыдное и грязное о нем, чтобы не оставить ему шансов? От табачного дыма защипало в носу, и я чихнула. Насмешка в голосе атамана заставила меня поежиться:

— Сколько ж тебя можно учить, Цветочек? Проще надо быть, проще… И люди сами придут и все отдадут…

Ну конечно же… Зачем искать тайны прошлого повара, если можно придумать свою правду… Да, дешево и сердито… Я вскочила и бросилась к окну, растворив ставни и впустив в комнату свежий воздух, чтобы избавиться от запаха. Мои мысли переключились на инквизитора, и я поморщилась.

— Тень! — позвала я.

Служанка моментально оказалась в спальне, словно стояла под дверью и ждала.

— Госпожа, я заварила вам травы на ночь… — она поставила стакан на прикроватный столик и добавила, — еще господин инквизитор…

— Слушай меня внимательно, Тень, — оборвала я ее. — Если ты еще раз посмеешь что-либо ляпнуть этому святоше или сговориться с ним у меня за спиной, то будешь искать себе новое место, ты меня поняла?

— Госпожа, но вы же…

— Замолчи, — я раздраженно топнула ногой, — а твоя прелестная дочурка встретит свое совершеннолетие без тебя!

Тень побледнела и схватилась за сердце.

— Помоги мне раздеться! — Я повернулась к ней спиной и добавила, — и не смей ныть!

Служанка послушно молчала, но когда я повернулась к ней, собираясь надеть ночную рубашку, она не сдержала удивленного возгласа, но тут же осеклась и опустила глаза.

— Что такое? — нахмурилась я и отодвинула ее в сторону, подойдя к зеркалу. — Что ты увидела…

На груди у меня красовался обширный синяк. Я оторопело дотронулась до него и поморщилась, вспомнив боль за грудиной. Откуда он взялся?..

— Спокойной ночи, госпожа, — Тень поспешила сбежать от меня.

Мне снилось, что я не могу идти, а идти надо. Там плачет моя маленькая дочь. Мне непременно надо найти ее, но тело такое неподъемное и чужое, скованное холодом, а я слишком устала и очень хочу есть… Живот сводит от голода, но есть нечего, все давно съедено, даже крыс не осталось. Я упрямо иду, еле передвигая ногами, отупелое животное, уже не человек и не мать… Кроха перебирает тонкими ручками и заходится надрывным криком, а я стою и смотрю на нее, мечтая лишь о вкусе жареного мяса… Потом беру дочь на руки и сворачиваю ей шею, теперь она уже не мучится, а я… Я разведу огонь в очаге… Теперь все мои мысли занимает похлебка… Она будет сладкой на вкус…

Я подскочила на кровати и села рывком, захлебываясь от подкатившей тошноты. В дверь яростно стучали. В забытые с вечера открытые ставни замело снег, в комнате было пусто и мертвенно холодно.

— Тень, да кто там? Открой уже… — или стук мне только чудится?.. Служанка не отвечала, и меня вдруг охватил страх, что Тень ушла и бросила меня. Теперь я осталась одна… Как мне отличить явь от вымысла больного разума?.. Я споткнулась, не чувствуя ног, доковыляла до двери и вышла в гостиную. Стук не умолкал. Тени нигде не было, а очаг давно погас. Я распахнула дверь…

…и почти обрадовалась взбешенному инквизитору на пороге. Он отодвинул меня в сторону и рявкнул:

— Собирайтесь!

— Куда? — пробормотала я, опять начиная сомневаться в действительности происходящего.

Кысей подхватил меня под руку и втащил в спальню, выругался, увидев открытое окно, захлопнул его, потом стал рыться в шкафу. Я без сил опустилась на кровать, чувствуя, как от голода сводит желудок, и содрогнулась, вспомнив сон.

— Куда укладываетесь? — его голос выдернул меня из странной полудремы. — Одевайтесь, я сказал.

Он ухитрился откопать в шкафу самое уродливое платье, бросил его на кровать и теперь стоял над душой. За окном только занимался рассвет. И почему ему уже с утра пораньше неймется?..

— Мне плохо, — сказала я и натянула на себя одеяло. — Я плохо себя чувствую. Вы сами виноваты, не надо было…

— Плохо?!? Так плохо, что вчера вечером вы умотали в неизвестном направлении? Где вы были?

— Ваша нелепая ревность даже не смешна…

Он выдернул меня из постели и швырнул платье в лицо.

— Хватит придуриваться! Одевайтесь!

— Но мне правда нехорошо… — я осеклась, сообразив, что такое восхитительное чувство вины, делавшее его послушным вчера, сегодня уже испарилось. Откуда он вообще узнал, что я выходила? Убью мерзавку!..

— Если вы через пять минут не будете готовы, клянусь Единым, я вытащу вас в чем есть. Экипаж уже ждет.

— И куда на этот раз? Ваш профессор опять милостиво соизволил найти для меня время? — я неохотно подняла платье. Был большой соблазн стянуть рубашку прямо при инквизиторе, но мне не хотелось, чтобы он увидел шрамы.

— Вчера вечером произошло еще одно самоубийство. Вскрытие назначено на восемь. Хотите удивить местную публику тощим голым задом, воля ваша. У вас пять минут.

Он вышел из спальни, захлопнув за собой дверь. Дурной сон был мгновенно забыт. Я расплылась в довольной улыбке, потирая руки, прямо как Яшлик. День начинался интересно.

— Господин инквизитор, куда вы дели мою служанку? Впрочем, неважно, — я выглянула из-за двери и поманила его пальцем. — Вам придется мне помочь.

Он тяжело взглянул на меня и нахмурился. Выглядел он неважно, взъерошенный и усталый, словно не спал всю ночь. Кысей злился и был настолько встревожен, что даже глазом не повел на мои едва прикрытые платьем прелести. Даже не смутился. Интересно, кто стал очередной жертвой безумной пляски? Я улыбнулась ему и добавила:

— Корсет. Мне самой не затянуть. Помогите, сделайте одолжение. И не надо хмуриться. Такой чудесный день за окном…

Его передернуло от отвращения.

— Еще одна юная жизнь страшно оборвалась, а вам и дела нет…

— Корсет. И побыстрее, я не хочу пропустить ни единой подробности вскрытия того, что осталось после этой юной жизни…

Инквизитор неохотно подошел ко мне и взялся за шнуровку, но потом замер.

— А куда вы дели Тень? Она разве не предупредила, что я искал вас вчера вечером?

— Хм… Я думала, что это к вам она помчалась докладывать обо всем. Потуже, господин инквизитор.

— Где вы были вечером?

— Выходила подышать свежим воздухом… Нездоровилось мне…

Он дернул за шнуровку так сильно, что у меня потемнело в глазах.

— Если я узнаю, что вы встречаетесь с Серым Ангелом, — опять завел он свою песню, воюя с корсетом, — что будучи на службе у Святого Престола, поддерживаете связь с еретиком и отступником, если только…

— То что? Что вы сделаете? Кстати… — я поморщилась и провела рукой по груди. — А почему у меня синяк на груди?

В зеркальном отражении мне было видно, как инквизитор дрогнул и смутился.

— Я жду ответа. Что вы делали, пока я была без чувств?

— Искусственное дыхание.

— Как мило. Если хотели поцеловать, то совершенно необязательно было имитировать…

— У вас была остановка дыхания. Вы не дышали почти три минуты, — он опустил руки и отвернулся. — Я испугался, что вы… уже не очнетесь. А вам настолько наплевать на себя, что вы понеслись к нему на свидание тем же вечером…

Я удивленно смотрела на Кысея, потом подошла и взяла его под руку.

— У меня действительно были важные дела. Не злитесь. Пойдемте, господин инквизитор.