Зимняя жена (СИ) - Яблонцева Валерия - Страница 21

— Тихо, тихо, милая, — послышалось воркование старой Хранительницы. — Мамочка очнулась, поэтому сейчас мы с тобой пойдем к ней.

Хранительница помогла мне приложить девочку к груди и села рядом. Аккуратно придерживая малышку, я с лёгким беспокойством оглядывала дом.

Курха нигде не было.

— Не волнуйся, — добродушно усмехнулась Хранительница, поймав мой взгляд. — Он здесь и скоро вернётся.

Я одновременно ждала и страшилась встречи с мужем. Ни разу с нашего расставания и встречи перед самыми родами мы не оставались одни, не имели возможности поговорить. И все то, что мне удалось нечаянно подслушать прошлой ночью, никак не добавляло мне уверенности.

Многое прояснилось. После слов Курха обида за то, что он не искал меня, прошла, оставив лишь горечь и сожаление.

И хотя одна половина меня отчаянно жаждала извинений и объяснений, другая понимала, что вряд ли Курх решится на большее, чем излить свою душу, будучи уверенным, что я не услышу.

Дверь открылась, и на пороге возникла высокая фигура духа-Ворона. Я вглядывалась в его лицо, пытаясь заметить хоть что-нибудь: радость вновь видеть меня среди живых, гордость отцовства, смятение, раскаяние, отголоски боли его живого горячего сердца, что так явственно слышались в его словах. Но ничего не было. Передо мной стоял бесстрастный бессмертный дух, и его будто бы и не трогали ни я, ни его дочери, крохотная малышка у моей груди и старая женщина, поддерживающая меня за плечи.

Где тот мужчина, кто с такой нежностью целовал мои пальцы и называл своей девочкой?

Как бы мне ни хотелось отнестись к мужу с новообретенным пониманием, обида больно кольнула в груди.

Айрын нехорошо сощурилась.

— Я смотрю, Зима за Зимой проходит, а ты все тот же, дух-Ворон.

Курх не ответил на ее слова, лишь раздраженно поджал губы.

— Сирим, — сказал он. — Я хочу забрать тебя домой. Когда мы сможем отправиться?

Я открыла было рот, но Хранительница опередила меня.

— Уж точно не сейчас, — резко ответила она.

— Это не тебе решать, Айрын.

— И не тебе. Не суди о том, в чем ничего не смыслишь, Ворон, — одернула его Хранительница. — Сирим останется здесь, пока не встанет на ноги и не будет в состоянии сама управляться с ребенком. А до тех пор ей будет лучше среди тех, кто может оказать ей помощь, когда она в ней нуждается.

Курх вздрогнул. В ставни ударил резкий порыв ветра.

Я почувствовала, что сейчас будет буря.

— Айрын, — сказала я спокойно, но настойчиво, — вы не могли бы найти волков и попросить их сделать немного отвара против болей?

Хранительница посмотрела на меня внимательно и строго.

— Только не делай поспешных решений, девочка, — сказала она, поднимаясь.

Когда за Хранительницей захлопнулась дверь, Курх сел рядом со мной, вопросительно заглянул в глаза.

— Как ты? — спросил он.

Мне хотелось кричать, сказать ему, что я все знаю, все слышала, что понимаю и разделяю его чувства, его стремления, что нет нужды в холодности и притворстве. Но я чувствовала, осознавала с кристальной ясностью, что мой порыв только оттолкнет его, не позволит вновь протянуть хрупкий мостик доверия между нами.

Я отвела глаза и чуть улыбнулась, разглядывая черные завитки волос на лбу дочери.

— Мне уже лучше. Но, — я постаралась, чтобы мои слова звучали как можно более мягко, — Курх, Хранительница права. Я еще не готова вернуться.

Сказала — и тут же поняла, как ошиблась. Курх дернулся как от удара, отстранился от меня и весь словно заледенел.

— Вот как, значит.

Сердце сжалось от того, сколько разочарования и грусти было в его словах. Неужели он действительно думал, что я могу не захотеть вернуться?

Я прислонилась щекой к плечу мужа — единственный способ прикоснуться, не выпуская из рук мирно сопящую девочку. Несколько мгновений Курх медлил, но потом все же осторожно обнял меня, привлекая ближе.

— Больше всего на свете я бы хотела сейчас снова оказаться в нашем доме. С тобой и малышкой, — сказала я тихо. И почувствовала, как расслабляются его напряженные плечи. — Но сперва мне действительно надо немного окрепнуть. Айрын и Айни хотят понаблюдать, как проходит восстановление. И к тому же, осталось всего несколько дней до полной луны, и мы сможем провести здесь обряд имянаречения. Хорошо?

— Хорошо, — в голосе Курха слышалось едва заметное облегчение. — Я все подготовлю. А потом мы отправимся домой.

— Домой, — эхом откликнулась я, и это слово звучало в сердце радостной музыкой.

Пребывание в серединном мире, казалось, тяготило Курха. Дух-ворон никогда не был особенно открытым и общительным, но в доме Хранительницы, где вокруг меня с самого рождения ребенка постоянно суетились то Айрын, то Айни, то мать с сестрами, он словно бы совершенно отстранился и замкнулся в себе. С волками, иногда навещавшими меня, он почти не сталкивался, надолго пропадая в верхнем мире, и я искренне полагала, что сейчас это к лучшему. Но вот его молчаливое противостояние с Айрын было бесконечным, непонятным и, честно сказать, утомительным.

Когда дух отсутствовал, старая женщина только фыркала, если замечала, как я поглядываю на дверь, гадая, когда Курх вернётся. Стоило же ему оказаться в доме, как Айрын принималась с усиленной заботой хлопотать вокруг меня и малышки. "Смотри, — словно бы говорил ее взгляд, — вот как должно обращаться с женой и дочерью". Само собой, Курха это бесило. Он хмурился, стискивал зубы и старался как можно быстрее покинуть негостеприимный дом старшей дочери. Но даже в те редкие моменты, когда мы оставались одни, он все больше молчал и избегал всякого общения с новорожденной малышкой.

Все будто бы ждали от него чего-то. Публичного раскаяния, сильных чувств. Возможно, этого хотела бы и я, не будь той ночи, когда я невольно услышала настоящего Курха, слова, идущие от сердца. И, помня о них, я не желала большего. Не сейчас. У нас еще будет время для разговоров.

В конце концов, после очередного многозначительного хмыканья Айрын, когда за Курхом захлопнулась дверь, я приняла решение. Этим же вечером я объявила, что буду очень благодарна, если Курх займется подготовкой дома к нашему с малышкой приезду и употребит на это все имеющиеся, — я подчеркнула это особо, — у него силы. Незаметно для Айни с Айрын я чуть сжала под столом руку мужа и поймала его ответную благодарную улыбку.

По крайней мере, лучше так, чем ощущать постоянное напряжение между обитателями дома.

*

— Только не тешь себя иллюзиями, что Курх любит детей. Это не так, — шепотом сказала Хранительница. Малышка на моих руках засыпала, и я очень надеялась получить немного отдыха до следующего кормления. Слова старой женщины, резкие и злые, застали меня врасплох. — Я говорю тебе это сейчас, чтобы ты избежала разочарования, когда все поймешь сама. Мне достаточно и тех слез, что выплакала моя мама.

— Айрын, — начала я успокаивающе, глядя в сердитые глаза, обрамленные сеткой морщин, — почему вы считаете…

— А разве это не очевидно? — женщина горько поджала губы, совсем так же, как это обычно делал Курх.

Мне сложно было что-либо возразить.

— А вашу маму? — тихо спросила я. — Ее он любил?

— Да. Ее да, — Айрын вздохнула и на несколько мгновений, казалось, погрузилась в воспоминания. — Говорят, тогда была хорошая Весна. Не такая переменчивая, как твоя, но и не такая яркая. Хорошая Весна, теплое Лето. Когда… когда пришла новая Долгая Зима, мне было немногим меньше, чем тебе. Я и сестра тогда еще жили в Верхнем доме. В первый же день Ворон передал нас прошлой Хранительнице рода Нерок. И больше мы его не видели. Я знала некоторых сестер и братьев, но не слышала от них других историй.

Она замолчала, и я не нашла, что сказать ей в ответ. Тягостная тишина окружала нас, давила. Хранительница привлекла меня к себе, погладила по голове.

— Ох, Сирим, девочка, мне жаль, но таковы законы этого мира. Такова участь Зимних жен.

Я подумала о пламени погребальных костров, о боли в голосе Курха той памятной ночью.