Ведьмина печать. Ловушка для оборотня (СИ) - Ганова Алиса - Страница 60

«Неуверенный, робкий, некрасивый… Фу, какой!» — подумала Аола и принялась ковырять двузубной вилкой в тарелке. Она чувствовала на себе взгляд хозяина замка, но упорно не поднимала глаз, осознавая, что каким бы ни был противным Сольфен, для Франа он сын.

Сар наводил на жителей замка страх.

«Такой зажмет голову руками, она и треснет, как перезревший плод кабы…» — шептались по углам слуги, тайком разглядывая гиганта с широченными плечами и сокрушительными кулаками. Зато Фран оценил телохранителя гостьи.

«Добрый малый! Напавших голыми руками разорвет! — представив, как братец, увидев великана в его свите, обзавидуется, довольно ухмыльнулся. — Да таким в самый раз чернь стращать. Увидят с секирой наперевес — тотчас заткнуться. Или выменяю его, или переманю. А что до Аолы — тоже будто и не в мать пошла. Вот и гадай, в кого внуки пойдут. Жаль, очень жаль, что Оули не моложе. Было бы проще…» — он отхлебнул вина и пнул красотку Айю по боку, чтобы старательнее облизывала стопы.

Однако вскоре мнение Франа о худенькой, болезненной дочери гостьи переменилось.

Чуть освоившись, черноволосая фа с темными, жгучими глазами, подчеркивавшими бледность ее оливковой кожи, тоже показала характер.

— Вам бы, фа Аола, следовало больше внимания уделять Сольфену. Или наивно полагаете: вам выпадет второй шанс утроить свою судьбу?

Она в ответ задирала голову, упрямо поджимала губы и выдержала его изучающий, колючий взгляд. Такая Аола нравилась ему больше.

«Теперь, как мать, — довольно ухмылялся Фран. — Власть полюбит, вгрызется зубами и никому не отдаст! А что болезненная — за камень будет послушно в рот смотреть. Ай да, Тудель, верно посоветовала. И откуда только узнала?!»

Со дня приезда гостей, он находился в отличном расположении духа.

Никогда влиятельные ведьмаки и ведьмы не связывали судьбы с обычными людьми, даже знатнымими. Единичные примеры были скорее редчайшим исключением, потому что каждый ведьмовской род опасался растерять дар, разбавив кровь. И если бы не случайный переворот отступников, у него никогда бы не было возможности нанять ведьму, а тем более породниться.

Фран догадывался: если, согласно преданию, в их жилах и текла колдовская кровь, то какой-нибудь бездари, но упрямо надеялся, что сын сможет стать хотя бы мастером в создании артефактов, поэтому, выбирая, какую пару подобрать Сольфену: состоятельную соседку или ведьму, сделал выбор в пользу Аолы.

Не особо образованный, тем не менее он умел держать нос по ветру. Скорее интуитивно, чем руководствуясь умом, верил: пройдет время, и затаившиеся ведьмы и ведуны возьмут реванш. И к тому моменту хотел подготовиться и вырвать для Лефов хороший кусок. Однако поведение Сольфена его тревожило все больше. Особенно после вчерашнего инцидента.

Как обычно, за поздним ужином собрались он, сын и гостьи.

— Меня все мучает любопытство: откуда у вас такой дюжий телохранитель? — поинтересовался Фран.

— Дело давнее, — уклонилась от подробностей Оули.

— Он так запросто заходит в ваши покои. Надеюсь: хотя бы ночует он отдельно?

— При важной причине Асаар может находиться с нами безотлучно, — равнодушно отрезала женщина.

— Однако выбор между безопасностью и добрым именем жесток…

— Меня уже давно не волнует людское мнение. И для нас Асаар больше, чем телохранитель.

— Как бы слуги не были верны, не нахожу в дружеских с ними отношениях ничего хорошего. И меня расстраивает, что Сольфен тоже нашел себе друга. Однако ваш приезд дает надежду, что они найдут с фа Аолой общий язык, и нужда в дружбе с прислугой отпадет, как само собой разумеющееся.

Оули скептично приподняла бровь.

— Вы сомневаетесь? — наступал Фран. — Сольфену простительно. Сказывается отсутствие опыта общения с благородными фа, вот и увязался за великаншей. У нас ведь тоже есть великанша!

— Да неужели?

Франу показалось подозрительной интонация собеседницы. Он уловил подвох, но не был уверен, что понял его правильно.

— Да, помощница. Почти телохранительница. В случае беды откопает его из-под груды книг. Сдается мне, наши слуги найдут общий язык, — пошло ухмыльнулся он.

И после этих слов Соль поперхнулся. Не сильно, но воспользовался обстоятельством и убежал из зала…

Фран убедился: Сольфен влюблен, и не в ту.

«Надо срочно что-то предпринять, пока дело окончательно не пошло наперекосяк… — решил он. — Интересно, что Тудиль посоветует?»

После бегства Сольфена хмурая Аола сидела в покоях и смотрела на ночной город сквозь почти идеально прозрачное стекло. Борель был как на ладони, но из-за влаги и пасмурной погоды настроение стало еще и грустным.

Ей не нравилась непривычно просторная комната, с высоким потолком и громоздкой мебелью, инкрустированной перламутром и камнями. Из-за небольшого роста она чувствовала себя куклой и, оглядывая каждый раз полутемные углы, вздыхала:

— Это я, как букашка, или мебель большая?

— Кресла могли бы быть и больше, — Асаар едва ли уместился в большом кресле, поставленным у камина. Поэтому сидел на шкуре, брошенной на пол.

— Ему пришла идея свести тебя с Аной.

— Сольфен согласен? — скривился Сар.

— Чуть не подавился от возмущения. Он к ней неравнодушен. Только не надо говорить, что я должна пытаться! Не буду!

— Она мне тоже не нужна! — фыркнул оборотень.

— Если нас ничего не держит, тогда, может быть, уедем? — робко спросила Аола.

— Еще не время.

— Не надо мне камня. Хочу маленький домик, чтобы мама по утрам все так же пекла и улыбалась. Чтобы была себе хозяйкой и не прислушивалась к каждому слову тщеславного выскочки!

— Пока есть шанс, следует бороться. Ведь мы ничего не теряем.

— Мы нет, а ты да! Ведь это все стоит монет, и немалых, — она опустила голову и оглядела нарядное платье.

— Мне для вас не жалко.

— Мне не нравится, когда о тебе, о маме, обо мне говорят как о мошках, чьими жизнями можно распоряжаться в свою угоду.

— Так было всегда при дворе, в ведьмовских домах, благородных. И так будет.

— Но мама не стала!

— Не стала, — согласился он. — И теперь винит себя, когда видит, как ты страдаешь, и готова на все. Но я согласен: не следует слушать идиотские советы Франа — поступай, как считаешь нужным.

— Ну, вот! — грустно вздохнула Аола, пальцем рисуя на влажном стекле домик с покосившейся крышей. — Не ругал, а призвал к совести. Умеешь же!

Всю ночь она вертелась в постели, раздумывая: как поступить — и жалости к матери пересилила гордыню.

Утром, сразу после трапезы, зная, что в это время Сольфен занимается в библиотеке, направилась туда. Однако у резной двери услышала голоса. Не удержавшись, приложила ухо…

— … суть происхождения внутренних сил, их преобразование, влияние переживаний на силу и свойства с помощью концентрации, придающих свойства заклинаний и мистической геометрии.

— Какие сложные слова. А что такое геометрия? И концентрация? — задумчиво спросил Сольфен.

— Геометрия — знания о фигурах и их свойствах, а мистическая… — Ана задумалась, — скорее всего, магические знаки. Если соединить — получается: с помощью знаний о магических знаках. А концентрация — это сосредоточение внимания или мыслей на чем-либо.

— Я тобой восхищаюсь!

— Да ну, я всего-то чуть-чуть знаю о чем-то больше, но не сравнюсь с вами в знании исторических хроник и географии. Вот спросите у меня: где находится остров Фрехт?

— Где?!

— Понятия не имею! — смеясь, призналась Ана, а вслед за ней рассмеялся и Соль. — Не стыдно чего-то не знать. Стыдно, когда невежественен, и нет тяги к знаниям. Ладно, давайте читать дальше.

Паас Бонута из Фаннары пишет: «Магия — искусство дарованное богами, природой, высшими силами, но очеловеченное, пропущенное через его сознание. Магический дар изначально чист: но исходя сквозь мутное стекло души, загрязняется. Таким образом, не магия постыдна и порочна, а люди, творящие ее, ибо каждый пропускает талант через себя и направляет силы на творение добра или зла… Фай Сальфен! Вы меня слышите?!