Ведьмина печать. Ловушка для оборотня (СИ) - Ганова Алиса - Страница 7
- Предыдущая
- 7/82
- Следующая
Таким образом, Анке было некуда деваться, и с каждым днем Валай все больше третировал ее, а заодно и Лоску. Наблюдая их смятение и беспомощность, он лишь больше расходился и чувствовал себя полновластным хозяином. Особенно страшно становилось, когда здоровяк приходил нетрезвым и вел себя особенно гадко и мерзко.
Лоска — избалованная любимица семьи, слова грубого не слышала. И оттого, впервые столкнувшись с человеком, ведшим себя хуже озабоченной скотины, оказалась совершенно беззащитной и запуганной. Анка же была старше и опытнее, потому невольно стала покровительствовать девочке.
При виде Юлианиной фигуры в скоте просыпались низменные желания, но у нее получалось осторожно ставить его на место, зато дочь Анхе застывала столбом и чуть ли не падала в обморок, чем негодяй и пользовался. Хотя, когда на тебя идет скала и, раскинув руки, пытается зажать в углу и обслюнявить, любая испугается.
Особенно Валай любил подкрадываться к одной из них, когда они поливали огород, и, хватая за зад, притягивать к себе. Юлиана несколько раз отшучивалась, обещая осчастливить позже, после сбора урожая, потому он стал зажимать Лоску, которая от испуга и пискнуть не могла.
— Ана, не зли его! — поучала Нарая. — Осаждая Валая, только больше распаляешь его.
— Если у вас есть желание преподать урок укрощения взбесившейся скотины, можете показать. С удовольствием посмотрю, — огрызалась Юлиана, и женщина не находила, что ответить.
— Надеюсь, если станешь его любимицей, не забудешь нашу заботу и не будешь травить девочку.
— Да не хочу я быть его любимицей, — злилась Анка.
— Даже не знаю, что хуже, быть его любимицей или впасть в немилость, — тяжко вздыхала старушка.
Юлиана и дочь Анхе отличались, как день и ночь. И если Лоска привлекала Валая кротостью и предсказуемостью, то она — горячностью и непокорностью, которую проявляла в меру. И все же с каждым днем чаша весов склонялась в сторону Анки, поэтому в последние дни она была особенно осторожна и внимательна.
День за днем Валай все больше распускал руки и за минувшие полтора полнолуния, почти половину лета, стал невыносимо наглым.
В этот раз, улучив момент, когда Лоска набирала воды, схватил ее поперек тела и потащил в пролесок. Услышав сдавленный писк, Юлиана бросилась за ним, но немного поодаль, хорошо понимая, что они и вдвоем с ним не справятся. Но он так быстро тащил девочку в лес, подальше от глаз, что она не могла медлить. Ведь семья Анхе были ее единственными защитниками в странном, обманчиво приветливом мире. Пусть поддерживали и заботились небескорыстно, но хотя бы не дали ее растерзать и посадить в клетку, поэтому не могла Анка оставить девочку одну. А кричать было бесполезно: никто не отважится перейти дорогу Валаю.
«Терять мне нечего, уже давно не девственница, так что в худшем случае как-нибудь перетерплю», — решилась она, однако очень надеялась, что до этого дело не дойдет.
Мерзавец утаскивал потерявшую от страха сознание жертву все дальше в лес. Анка бежала следом, упрашивая оставить Лоску в покое, ведь время еще не пришло, но негодяй только насмехался над ее просьбами.
— Мы никому не скажем! — зло рыкнул он, не оборачиваясь. Она видела лишь широкую спину, но даже не сомневалась, что на его губах держится гнусная усмешка.
Забредя в глухую чащу, Юлиана осознала, что угодила в ловушку. Вряд ли, кроме них, кто-то еще забредет сюда. Кричи — не кричи, никто не услышит. Ноги от страха отяжелели, шаг замедлился, но убегать было поздно.
Пройдя несколько шагов, увидела лежавшую на земле Лоску и замерла: Валая нигде не было.
«Затаился. Нападет со спины!» — резко обернулась. Никого.
Оглядевшись внимательно и не услышав даже шороха, стала осторожно подходить к лежавшей без сознания девушке.
— Лоска! Лоска! — Юлиана, надеясь, что та отзовется, быстро поднимется, и они убегут прочь. Но она не шевелилась.
Когда подошла ближе, осторожно оглянулась по сторонам еще раз и присела. И именно в этот момент Валай налетел со спины и повалил на землю.
— Я долго ждал, — смеясь, прошептал в ухо и вцепился в горловину платья.
Его руки лезли за пазуху, шарили по телу, стягивая одежду. И как только с плеча слетела ткань, вцепился зубами в плечо, а Анка взвыла от боли.
Она брыкалась и пиналась, но он держал мертвой хваткой, и ни разжать его пальцы, ни выскользнуть не получалось. Тем временем насильник стянул с нее пояс и принялся задирать подол.
— Убери руки! Не смей! — шипела она.
— А то что? — издевался здоровяк. — Поартачься, пока можешь. После урожая приведу в дом, посажу на цепь, будешь покорно лизать пятки.
— Лучше сдохнуть!
— Это исполнимо. Майка допросилась…
Юлиана мигом сообразила, что он говорил об одной из умерших жен, и от страха поникла и перестала сопротивляться.
Неожиданно Валай расслабил руки.
— Вырывайся, убегай! — зарычал, глядя безумными глазами. — Ненавижу жалких тварей!
«Садист!» — догадалась Юлиана и поползла от него на коленях, а потом вскочила и понеслась со всех ног.
Довольный, распаленный здоровяк дал немного форы, а потом рванул следом. Настигая, больно, безжалостно щипал и снова позволял немного оторваться. Анка задыхалась и чувствовала себя безропотной жертвой, которую волк вот-вот разорвет зубами. Наконец, Валаю надоели игрища, и, нагнав Юлиану в два прыжка, толкнул в спину. Она упала, и он прыгнул сверху. В глазах потемнело, Анка не могла сделать вздоха.
Он подминал под себя, стягивая исподнее. Когда справился, вклинился телом между ее ног и попытался войти. Анка изгибалась, извивалась, чтобы помешать, но силы оставляли, и она поняла: неминуемое вот — вот случится. Зачерпнув рукой земли, швырнула насильнику в лицо, чем лишь разбудила ярость.
— Дрянь! — заорал он и замахнулся, но удара не нанес. Вместо этого дико зарычал и откинулся, пытаясь вскочить на ноги.
Анка открыла глаза и увидела, как Лоска отчаянно бьет его тонкой веткой, а он, ссутулясь и рыча от злости, надвигается на девочку.
«Мамочки! Она же его только больше разъярила!»
— Не смей! — выкрикнула Юлиана, и Валай замер, а потом развернулся и пошел на нее.
«Дура! Безмозглая дура!» — молниеносно в голове пронеслось горькое сожаление о своей безрассудной, глупой и бессмысленной храбрости. Но когда до нее оставалось рукой подать, твердая земля под ногами Валая задрожала, и он начал проваливаться. Да так быстро, будто тонул в жиже.
Ошарашенные Анка и Лоска смотрели, как почти за миг несостоявшийся насильник ушел под землю наполовину, потом по грудь, и не могли шелохнуться, но Валай не желал подыхать один и вцепился в ногу Юлианы.
— А-а! — заголосила она. Увязнувший по шею здоровяк отчаянно, дико рычал и с ненавистью в глазах тащил ее за собой. Что происходило дальше, не понимала, только запомнила, что Лоска била его палкой по рукам, по голове, что-то кричала.
Перепуганная Анка прощалась с жизнью, но как только голова мерзавца с предсмертными хрипами скрылась под землей, почва окаменела вновь, оставив на поверхности лишь вытянутую руку. Однако после кончины Валая хватка немного ослабела, и она смогла освободить ногу.
Дрожа, они еще долго смотрели на скрюченную кисть, опасаясь, что земля выплюнет урода обратно, и не могли поверить в чудесное избавление.
От пережитого ужаса и нервного перенапряжения у Юлианы нестерпимо разболелся живот, но как-то странно. Он ныл, кожа чесалась, будто горела изнутри, и, не в силах терпеть, она свернулась на траве калачиком и застонала от боли.
Пока испуганная Лоска впопыхах металась по округе, собирая целебные листья, Анка приподняла лохмотья и обомлела. На животе, чуть ниже пупка отчетливо проступал красный символ, похожий на клеймо.
«Увидят, ведьмой обзовут!» — быстро смекнула и, превозмогая боль, принялась судорожно натягивать уцелевшие остатки одежды, что валялись поблизости. Вернувшаяся с букетом лопухов Лоска застала бледную Юлиану, ползающую от боли на коленях, но упорно приводящую себя в порядок.
- Предыдущая
- 7/82
- Следующая