И восходит луна (СИ) - Беляева Дарья Андреевна - Страница 71

Теперь Грайс почти понимала, что это значит - быть богиней. Она чувствовала, что неуничтожима, по крайней мере снаружи. Раса поработителей и разрушителей, как любила говорить Аймили, превратившаяся в кучку белых селебрити. Раньше Грайс не понимала, что значит быть причастной к этой крови. Сейчас все было очевидно. Она кормила своей кровью маленькое божество, и через это была связана с их силой. Она смотрела на Бримстоун свысока, хотя еще пару недель назад испытывала трепет перед ними, бросившими вызов богам.

Наконец-то Грайс знала - им нельзя бросить вызов. Все зря, это глупые игры. Ловля насекомых. И Дом Тьмы использует их как предлог, чтобы наказать Лаиса и Аймили.

Джанна сказала:

- Ты все поняла?

- А где именно у тебя мозоль, мама?

Что за бред Грайс несла? Этот вопрос оставался открытым. Кайстофер внимательно смотрел, он вообще всегда ее слушал, какую бы чушь она ни говорила.

- Мы тебя найдем.

А потом Грайс услышала легкий щелчок, и только после него связь прервалась. Грайс посмотрела на телефон в руке, потом подняла взгляд на Кайстофера. Он как будто и не отводил от нее глаза в течении всего разговора. Грайс улыбнулась. Она сказала:

- Мама звонила.

- Нет.

- Что ты имеешь в виду?

- Это была не твоя мама. Это же очевидно.

Ноар хрипло засмеялся:

- Ну да, вообще-то довольно лажово выглядело со стороны.

Грайс сильнее сжала в руке телефон, пластик стал скользким от ее хватки. Грайс сказала:

- Хорошо. Послушай меня, Кайстофер, я хочу найти их. Ради Лаиса. Я могу их найти. Я уже начала.

Кайстофер молчал некоторое время. Грайс понятия не имела, что происходит у него в голове. Теперь, когда они снова были разделены, он стал тайной для нее, такой же темной, как и до их слияния.

Грайс стояла, сложив руки на груди. Ей хотелось придать себе внушительный, уверенный вид, но выходило, наверное, скорее самодовольство. Ноар смотрел на нее скептически. Он явно не одобрял ее признания Кайстоферу. Но как еще Грайс могла поступить?

Грайс добавила:

- И сегодня я пойду.

Кайстофер продолжал молчать. Грайс вдруг испугалась, что сейчас он снова переключится, как тогда, после покушения на нее. Но Кайстофер только сказал:

- Да. Если ты уже начала делать что-то подобное, то продолжай. Однако, я не хочу, чтобы ты делала это для полиции, - он кивнул на Ноара. - Нам не нужно, чтобы их поймала полиция. Они необходимы нам. Все до единого.

- Ты не злишься? Ты ведь сам мне запретил, - осторожно сказала Грайс, хотя Ноар делал страшные глаза, будто Грайс только что выдала его военное преступление. На Ноара Кайстофер не обращал никакого внимания, будто его тут и вовсе не было.

- Но если ты начала что-то делать, не смотря на мой запрет, что я на самом деле могу изменить? Если я буду знать, то, хотя бы, скорее смогу защитить тебя.

И Грайс подумала - что бы сделал с ней тот, второй Кайстофер, нарушь она его запрет. Они были такими разными, и Грайс все еще не могла поверить, что оба они составляют часть чего-то целого.

Кайстофер нахмурился, потом сказал:

- Я, конечно, мог бы запереть тебя дома, однако это, на мой взгляд, невежливо по отношению к тебе. Но я бы так и сделал, не будь ты беременна. Тебе угрожает куда меньше опасности, чем раньше. Я могу не переживать. Хотя мне и не нравится, что ты не послушалась меня.

Он посмотрел на Ноара, чуть склонив голову набок.

- А ты - не нравишься мне в целом.

Кайстофер поднялся с кровати.

- Мне пора. Сегодня я хотел успеть на открытие больницы в Харлеме.

Перед глазами у Грайс снова мелькнул водяной кнут, разрезающий дома.

- Надеюсь, что ты будешь осторожна.

Он ушел в ванную, и на этом разговор, со всей очевидностью, был закончен. Грайс посмотрела на Ноара с отчаянием, и он сказал:

- Хочешь пройтись?

- Разумеется. Жди меня минут через десять во дворе.

Грайс быстро переоделась. Ее охватывала паника, ей хотелось как можно быстрее убраться из комнаты, хотя Кайстофер не сказал ничего плохого. Он даже разрешил ей идти в лес, не уточняя никаких подробностей.

У Грайс был лишь один вариант - он все уже знал. Может быть, он слышал, что говорила Джанна? А может быть он давным-давно знал, скажем от Олайви, чем Грайс занималась.

Она чувствовала себя предательницей. Кайстофер был с ней добр, а она обманула его.

Грайс быстро одела платье и причесалась, из комнаты она практически выбежала. Только в лифте Грайс поняла, что это вовсе не паника. То, что заставило ее сбежать было совсем не страхом - это была вина. Грайс чувствовала себя так, будто нарушила какой-то договор между ними, будто сделала Кайстоферу больно, хотя он никогда не причинял ей боли, которой она не хотела.

Она предала его доверие.

Ноар ждал Грайс во дворе, прислонившись к машине Маделин.

- Она убьет тебя, - бросила Грайс. Ноар глубоко затянулся сигаретой, догоревшей почти до фильтра, и выбросил бычок.

- Ну, что они сказали? Расскажи мне!

Вид у него был, как у собаки, которой никак не хотели бросить сладкую, вожделенную косточку. Грайс пересказала ему весь разговор с Джанной, пока они шли к Таймс-Сквер. Ноар слушал с интересом, а в конце он вдруг спросил:

- Расстроена?

От неожиданности Грайс ответила правду:

- Да.

- Но он же не запретил тебе, не оторвал тебе голову, ничего такого.

- Я не хотела его ранить.

- Не думаю, что ты его расстроила. Он довольно бесчувственный. По крайней мере, ты не сказала это Багзу Банни.

- Что?

- Ну, Лунному Кайстоферу. Так его Аймили называет. Потому что он похож на чокнутого кролика из мультика. В общем, лучше думай о том, какую услугу ты окажешь ему и всему их роду.

Перед глазами разгорелся Таймс-Сквер. Грайс вдруг спросила:

- А ты любишь Олайви?

Грайс было интересно, можно ли любить своего бога, и похоже ли чувство Ноара к своей богине на ее чувства к Кайстоферу.

- Девчонки, - фыркнул Ноар. Огромные экраны транслировали рекламу за рекламой, «Кока-кола» и «Макдональдс», «Макселл» и «Фрайдейс», «Лэйс» и «Бокарди», все смешалось в голове у Грайс в красную волну и лишь изредка выплывало оттуда в качестве отдельного посыла. Живи на полную катушку, Слава Богу, это Пятница, Вот что я люблю.

Желтые жуки такси ныряли в расступающуюся по сигналу светофора толпу. Яркие зонтики летних кафе казались колышемыми ветром гигантскими цветами.

- Только это и хочешь знать? А не хочешь подумать, что мы будем делать сегодня вечером?

- Что я буду делать сегодня вечером. Приду туда и попытаюсь втереться им в доверие.

Грайс помолчала, а потом кивнула в сторону "Фрайдейс", Ноар сказал:

- Ага.

Они сели за столик, и Грайс закурила. Пока Грайс и Ноар ждали официанта, Ноар ожесточенно постукивал солонкой по столу. Наконец, он сказал:

- Ладно. Отвечу, если пообещаешь во всем слушаться меня и думать только о деле.

- Обещаю, - сказала Грайс. Она была уверена в том, что обещание сдержит - ни о чем другом ей думать на самом деле не хотелось.

Официант, увешанный разноцветными значками и украшенный дежурной улыбкой, сделал вид, что не узнал их, и Грайс была ему невероятно благодарна.

- Мне, - сказал Ноар. - Виски чистоганом и стейк с розмарином средней прожарки. Но главное - это виски.

Грайс заказала фирменный чизбургер, которым можно было наесться на весь день. Грайс обожала такую еду, переполненную трансгенными жирами, вкусовыми добавками и сахаром, хотя и позволяла ее себе только в особенных обстоятельствах. Ничего лучше человечество еще не придумало. Однако эта еда убивала.

Впрочем, в этом простом, прискорбном факте тоже была своя привлекательность.

Когда заказ принесли, Ноар не удовлетворился своим стейком и принялся таскать ее картошку фри. Грайс ждала. Ноару, обычно очень болтливому, нужно было много времени для того, чтобы сказать что-то личное. Грайс тянула через трубочку флоат "Доктор Пеппер" с ванильным мороженым и смотрела, как вращается вентилятор под потолком.