По дороге могущества. Книга третья: Падение. Том II (СИ) - Нукланд Алан - Страница 54

Улыбка на лице пастухара погасла и глаза едва заметно потускнели.

— Что сейчас делают все эти… воскресшие? — спросил он странно изменившимся голосом.

— Ничего, — Рич пожал плечами. — Они не проявляют к нам абсолютно никакой агрессии и просто выполняют все наши указания. Так что это лядски полезный прирост к нашим силам. Думаю, можно будет пускать их в первых рядах атакующих и…

— Нет, — вдруг резко оборвал его Кальмуар. — Уничтожьте их.

Лютер вскинул брови.

— Но… почему? Это ведь бесполезная трата ресурсов. К тому же…

— Ты не расслышал мой приказ? — Кальмуар посмотрел ему прямо в глаза. — Черноглазых убить. Убить всех до единого.

***

Покинув лазарет, я в полном одиночестве брёл по полутёмному коридору, при этом морщась от блуждающей по телу боли и прижимая руку к левому боку. Я специально спустился поглубже, на необжитые подземные галереи, чтобы побыть в тишине и хорошенько подумать, но даже здесь с трудом удавалось сосредоточиться — голова буквально раскалывалась от мыслей, криков и образов, что роились в взбудораженном мозге.

Час… Всего какой-то час назад мы все едва не погибли. Нас спасло только то, что замок обладает своим собственным защитным барьером. Не будь его, наши потери были бы намного существеннее. Хотя, о чём это я — они и без этого просто ужасающе катастрофические. Чего уж тут говорить, если я и сам жив только благодаря вмешательству Кэры и Мордубея. Не будь их — моя душа уже бы пополнила собой коллекцию Баглорда.

Я оскалился и в ярости ударил кулаком по стене.

Л-лядь! Всего этого можно было если не избежать, то хотя бы подготовиться к подобному исходу! Но нет же — мы слишком расслабились! Стали чересчур беспечны и пошли на поводу у силзверов, понадеявшись на долгую осаду! Нельзя было предаваться рутинной тренировке новоинициированных силпатов! Нельзя!

Закрыв глаза, я сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, и через несколько минут полностью подавил злость и загнал её поглубже в недра разума, очистив сознание и вернув себе ясность мысли.

Я открыл глаза.

Ну уж нет, я не совершу ещё одну ошибку и не стану стенать о том, чего уже не исправишь. Наоборот — прошлые ошибки станут для меня ценнейшим, обагрённым кровью опытом, который я поставлю на службу и никогда не позволю себе совершить их вновь. И первое, что мне стоит намертво вбить в голову, так это знания о том, каким способом в Древнире можно выявить предателя, деятельность которого намного губительнее доброй стали. А ведь такие способы наверняка есть, их просто не может не быть. Хотя, в таком случае возникает закономерный вопрос — почему Драйторн или Водлар не применили их и не обезопасили себя от лазутчиков? Хм. Тут наверняка не всё так просто, пусть я и уверен в том, что должна существовать как минимум какая-нибудь клятва, наподобие клятвы Уаргроду Справедливому. Но в любом случае мне стоит подробнее расспросить об этом барона или Кривглазиана.

Я невольно вспомнил о Даймине, прогнав в голове разговоры с ним. А ведь этот ублюдок был лядски хорош — сейчас, даже зная о том, что он был предателем, я не могу ни за что зацепиться ни в его словах, ни в его мимике, ни в его действиях. И это несмотря на то, что у меня хорошо развиты атрибуты “Разум” и навыки “Внимания”. А ведь у меня ещё и достижение “Интриган III” есть… Как только появится возможность, надо будет хорошенько изучить искусство обмана и манипуляции, чтобы научиться видеть тех, кто пользуется подобными приёмами.

Левый бок неожиданно пронзила резкая боль и мышцы стянуло судорогой. В глазах потемнело и я, зарычав, привалился плечом к стене. Дрожащая дриарилловая рука забилась о каменную плиту, а позвоночник и кости в груди заныли и затрещали, словно собираясь разорвать натянувшуюся плоть. Приступ длился несколько секунд, а потом прекратился также внезапно, как и начался.

Тяжело дыша, я прижал потный лоб к холодной стене коридора.

Виверна. Эта гадина с каждым днём даёт знать о себе всё чаще и чаще. По словам Кривглазиана злоупотребление алхимией сильно затормозило и без того медленную трансформацию, и теперь нельзя даже приблизительно спрогнозировать, когда именно произойдёт превращение. Но одно ясно точно — оно может наступить в любой момент. А это является ещё одной проблемой.

Облизнув губы, я поднял взгляд к невысокому потолку.

Здесь слишком тесно для виверны. Обратись я прямо сейчас, то могу элементарно переломать себе кости или и вовсе задохнуться. Нет, с этой ящерицей нужно что-то решать, ибо оставлять её в таком подвешенном состоянии опасно.

Я нахмурился.

Лимрак. До завершающей стадии мои способности тоже надо будет хорошенько прокачать, особенно синхронизацию памяти — после того, как я полностью поглощу сознание рептилии и трансформируюсь, нужно чтобы как можно больше её знаний стали мне доступны. Мне жизненно необходима любая полезная информация об армии силзверов, и если для её извлечения мне придётся разобрать сознание этой твари по кусочкам — что ж, так тому и быть.

Я не для того явился в Древнир, чтобы быть тупым солдафоном и слепо следовать приказам. Дабы добиться своих целей, я должен стать умнее не только своих врагов, но и своих союзников.

Едва различимый звук коснулся границы моего слуха.

Я замер и перестал дышать.

Мне не показалось — эхо вновь принесло отголоски какого-то шума, источник которого скрывался дальше по коридору. Уверен, не будь моя специализация “Слух” прокачана до пятидесяти процентов, я бы ничего не услышал.

Проверив заряды Коллапса, я отлип от стены и, используя всю свою ловкость и скрытность, двинулся вперёд, бесшумно скользя вдоль неё. Через несколько десятков метров звон, грохот падения и дребезг стали легко различимы, больше не оставляя сомнений в их происхождении — кто-то явно что-то крушил.

Свернув за угол и сделав ещё несколько шагов, я увидел приоткрытую дверь, за которой и скрывался источник этих звуков. Вот только теперь я чётко различал и кое-что ещё…

Плач. Надрывный, прерывистый, сдавленный плач.

Помрачнев, я осторожно заглянул в дверную щель и увидел Кэру, которая в порыве ярости разносила небольшую кладовку. Она с криком рушила мебель и разбивала утварь, в отчаянной попытке хоть немного заглушить ту боль, что опутала её сердце после скорбного известия о гибели лучшего друга. И я прекрасно понимал и разделял её чувства, её боль, потому они разрывали и меня тоже — невообразимо тяжело осознать, и ещё труднее принять то, что рядом больше не будет большого, басовито хохочущего Мордубея, который без малейших колебаний подставлял плечо в трудную минуту и никогда не оставлял друзей в беде.

А теперь он умер. Умер, защищая меня.

Я открыл заскрипевшую дверь и шагнул внутрь. Кэра резко обернулась и мы несколько мгновений смотрели друг на друга. А затем я медленно подошел к ней и молча обнял, крепко прижав к себе.

Прости меня, Кэра, но сколь бы сильными мы ни были, никто из нас не должен оставаться наедине со своей болью.

Кэра обняла меня в ответ, задрожала, словно осиновый лист на ветру, а затем перестала сдерживаться и заревела, разделив со мной своё отчаяние. И от этого нам обоим становилось легче.

Выплакавшись, Кэра уткнулась влажным носом мне в шею, а затем прижалась мокрой щекой к моей щетине. Чуть отстранившись, она, тяжело дыша, заглянула мне в глаза. Не отрывая взгляда, я поднял руку к её лицу и вытер пальцами сверкающую дорожку слёз. На долю мгновения девушка прижалась к моей ладони, а через миг мы устремились друг к другу, жадно впившись в губы. И с каждой секундой наши поцелуи становился всё яростней, а руки всё в большем нетерпении скользили по разгоряченному телу. Зарычав, я приподнял её и усадил на стоящий рядом стол, а после тут же разорвал на ней рубашку и прильнул к упругой груди. Прерывисто дыша, Кэра застонала и с силой, через голову, стянула с меня сорочку, и потянулась расстёгивать пояс.