Дочь моего друга (СИ) - Салах Алайна - Страница 50

— Если она и дальше так будет расти, то придется подбирать другое свадебное платье, — эти слова Яна произносит без всякого сожаления, даже с гордостью, что еще раз подтверждает мое мнение о том, что свадьба и беременность ей в кайф. Живот у нее пока совершенно плоский, но каждое утро она выпячивает его перед зеркалом и начинает гладить, словно от этого его раздует быстрее. Еще ей полюбилась традиция звонить мне посреди рабочего дня и рассказывать, насколько она голодна и что хочет съесть. Никогда бы не подумал, что смогу находить подобное поведение милым, но нахожу. 

— Заберешь меня сегодня после работы? Я такую кроватку присмотрела, умираю как хочу тебе показать, — Яна выпячивает губу и делает просящие глаза. — Пожалуйста, Андрей. 

Галич и есть Галич, даже при наличии красивых сисек— дашь палец, руку откусит. Беременной девочка Яна вьет из меня веревки еще более виртуозно, чем делала это раньше. Я же задался целью обеспечить ей покой на ближайшие семь месяцев, а потому включил режим латентного каблука. С Семеном они примирились спустя неделю после новости о беременности: по словам Яны, он приехал к ней на работу, и они поговорили. Меня он, разумеется, по-прежнему не одобряет, но главное, что у них диалог налажен. 

— Заеду, Ян. 

— Спасибо! Сегодня мне дизайнер пригласительные скинет, и я буду их рассылать, — застегнув рубашку, Яна деловито добавляет: — На бумажные уж не будем заморачиваться, да? Все равно их потом в урну выбросят.

Вряд ли ей нужен мой ответ, поэтому я подхожу к ней и быстро целую.

— Валера ждет тебя внизу. До вечера. 

Валера - это водитель Яны, которого я нанял две недели назад. Слова Галича о том, что ей не стоит ездить самой за рулем, врезались мне в память. Черт знает, что у беременных в голове происходит, так и правда спокойнее.

Землю на Новой Риге я все-таки купил. Пусть будущее отцовство по-прежнему остается для меня чем-то вроде туманного проекта, который только предстоит осуществить, готовиться к нему я решил загодя. В течение недели работяги завезут материалы и начнут строительство. Дизайн дома обсуждался с Яной, и здесь наши вкусы совпали: нам обоим нравится стиль шале. Пол ребенка еще неизвестен, зато предельно ясно, что на территории будут горки, качели, детский бассейн и площадка. 

Проторчав в офисе до шести вечера, я подъезжаю к зданию «ГазИнвеста» и набираю Яне. Надо все же дозировать эти походы по детским магазинам: на прошлой неделе было два, и от разноцветного обилия конструкторов и пупсов в коробках меня начало мутить. 

Яна садится в машину притихшая, молча целует меня в щеку, и накидывает ремень безопасности. 

— Мы же в твою любимую «Планету Детства» едем. Где радость на лице?

— Я радуюсь, — Яна вымучивает улыбку и кладет руку мне на колено. — Все нормально.

— Петь, притормози пока. Никуда не поедем, пока не скажешь, в чем дело.

Яна вздыхает, кончик носа знакомо краснеет, но глаза, к счастью, остаются сухими. 

— Я же сегодня приглашения рассылала. Ну и папе тоже, конечно, отправила. Он перезвонил и сказал, что на свадьбу прийти не сможет. Ты не подумай, не скандалил, даже извинился, но факт все равно не изменишь. Единственный мой близкий родственник не придет.

Она встряхивает волосами и фальшиво улыбается:

— Ну это же нестрашно. Главное, мы общаемся, а остальное можно пережить. Видимо, нельзя получить все сразу.

Я обнимаю ее и целую в макушку. Старый упертый пень. Я, блядь, каждую ночь про очередную подборку аниматоров слушаю и картинки блюд разглядываю, чтобы этот день для нее особенным сделать, а этот мудак задницу на свадьбу единственной дочери притащить не может. 

Вообще, дом и путешествие планировались свадебным подарком, но пусть будет еще один. Она же о свадьбе со мной полжизни мечтала. Будет ей all-inclusive.

***

— Мне к Семену нужно, — мельком смотрю на секретаршу Галича, пружиной выскочившую из-за стойки ресепшена.

— Семен Ефремович сейчас занят и просил никого к нему не впускать.

Я с секунду раздумываю над тем, чтобы вломиться к нему в кабинет, как в последний раз сделал он, но отказываюсь от этой идеи во благо будущих родственных связей и цивилизованности.

— Скажи ему, что приехал его любимый зять и он очень торопится.

Секретарша удивленно округляет глаза, но трубку все же снимает и, прикрыв ее рукой, что-то быстро тараторит в динамик. Покивав головой, переводит взгляд на меня и выходит из-за стойки:

— Я вас провожу, Андрей Вячеславович. 

— Не надо, — развернувшись, я быстро шагаю к знакомому кабинету. Этот офис на Садовом за Галичем уже лет двадцать закреплен, и с тех пор здесь ничего не изменилось. — Дорогу знаю. 

Я без стука толкаю дверь и встречаюсь со взглядом Семена, устремленным на меня исподлобья. Он сидит за рабочим столом и, судя по позе, вставать не думает. Не дожидаясь приглашения, придвигаю стоящее напротив него кресло и сажусь.

— Не обнимешь?

— Повеселел ты, смотрю, — сухо замечает он. — Чем обязан?

— Я по делу. Хотел уточнить, рыба или говядина?

— Рабочий день в разгаре — не до идиотских загадок. Говори, что нужно, и проваливай с глаз моих.

— Так я же спросил: рыба или говядина? Что на свадьбе нашей с Яной жрать будешь?

Семен сжимает челюсть и багровеет, однако, голос звучит спокойно. Все-таки в свете последних событий немного поутих.

— Думаю, дочь тебе уже сказала, что я не приду. Раз выбрала тебя и ребенка ждет, живите, но тосты говорить и счастья желать — не ко мне. Мое мнение по поводу вашего союза ничуть не изменилось.

— Ты же, наверное, до сих пор на диете реабилитационной, поэтому пусть будет рыба. А про тост ты зря, Семен Ефремович. Сказать все же придется. 

— А ты, смотрю, поверил в себя, — в тон мне парирует Семен. — Думаешь, если Яна замуж за тебя выходит, то тебе теперь море по колено?

— Нет, я всегда трезво оцениваю свои возможности. Но на свадьбу ты нашу придешь, будешь лыбу тянуть, тост скажешь и танец отца с дочерью станцуешь. Яна очень хотела.

— Ты испытываешь мое терпение, Андрей Вячеславович. Не заставляй пинками выпроваживать тебя из кабинета.

Я встаю. И правда, пора переходить к сути, и можно ехать.

— Порохова покойного помнишь? Как забыть, когда тебе пятнадцать лет отсидки за него светило. Главного свидетеля по его делу, думаю, ты тоже не забыл и, почему молчит, знаешь. Не потому, что ты такой крутой, а потому, что я его крепко за жопу прошлыми подвигами держу. Зол Голованов на тебя очень, скажу тебе: ты его родную сестру все-таки вдовой оставил. Чуть ослаблю вожжи — он сразу к прокурору знакомому рванет показания давать. Мстительный человек, говнистый, почти как ты. 

Семен дослушивает молча, щурит глаза и подается вперед:

— Ты меня шантажируешь, что ли?

— Шантажирую, Семен Ефремович. Жалко будет, если посадят тебя ко дню нашей свадьбы, зато причина появится достойная, чтобы ее пропустить. Янке будет не так обидно. А то, что сядешь ты надолго, она как-нибудь переживет — сейчас у нее дел выше крыши: строительство, свадьба, коляски, ребенок через шесть с половиной месяцев родится. Почувствую, что грустит, — заделаем еще одного, и так до бесконечности. Станешь многодетным дедушкой в тюрьме. Подумай хорошо — сутки времени тебе даю.

— Ну ты и сука, — цедит Семен даже как-то удивленно. Что бы между нами ни происходило, этот козырь я вытаскивать не планировал, но случай и правда особенный. 

— Учился у лучших, — говорю уже в дверях. — Не забудь перезвонить Яне — она очень ждет.

***

Комплект all-inclusive удался. На свадьбу Семен пришел, тост сказал, пусть короткий, но вполне годный: пожелал Яне большого счастья. И танец отца с дочерью станцевал. Меня забрало: старый мудак лицо до последнего держал и к концу заплакал. Хер его знает, может, в будущем что-то у нас и сложится — жизнь штука такая. Я ведь на его дочери тоже жениться не собирался, а сейчас за столом молодоженов сижу в парадном костюме и вполне себе счастлив.