Сделать все возможное (ЛП) - Грей Р. С. - Страница 15

Было бы не так больно, если бы я просто отправил, то, первое письмо?

Нынешнее сражение с Лукасом отличается от того, что мы вели раньше. Одиннадцать лет назад наше оружие было традиционным и простым: табели успеваемости, бег на время, результаты тестирования и смертельные взгляды, которыми мы одаривали друг друга. Не было никаких намеков на прелюдию. Я бы даже предположила, что в старших классах Лукас не смог бы отличить слово «прелюдия» от слова «предплечье». Но взрослый Лукас может. Похоже, Стэнфорд обучил его не только биологии. Я должна написать письмо декану с поздравлениями и благодарственными словами.

У меня нет проблем с ведением войны.

Просто дело в том, что я понятия не имею, что поджидает меня за углом, и, какие маленькие трюки Лукас припрятал на сегодня в своем рукаве ‒ и это меня нервирует. Это заставляет меня сомневаться в каждом решении, которое я принимаю.

В понедельник утром я надеваю черное платье до колен, стою перед зеркалом и пытаюсь рассмотреть себя со всех сторон. Да, спереди оно выглядит подходящим, но что, если мне придется нагнуться и поднять карандаш? Будет ли разрез выглядеть безвкусно, или он будет кричать «еее-хууу»?!

Я меняю черное платье на брюки и блузку. Никакого риска в шерстяных обтягивающих брюках.

Но только не сейчас, теперь пребывание рядом с Лукасом влияет на мой внутренний термостат. Я больше не могу регулировать температуру тела так, как привыкла. Поэтому меняю шерстяные брюки на тонкую юбку-карандаш, и быстро выхожу из комнаты, прежде чем бросить еще один неподходящий предмет одежды на пол.

Прошло две недели с тех пор, как мы с Лукасом начали работать вместе в семейной клинике Маккормика. Прошло достаточно времени, чтобы привыкнуть к нему, и все же, когда в понедельник утром я захожу в офис и вижу, как он готовит кофе на кухне, его вид все еще шокирует меня.

Проходят миллисекунды, в течение которых я вижу Лукаса таким, каким его видят все остальные: высокий красивый доктор с густыми каштановыми волосами и идеальной белой улыбкой, но это мираж, вымышленный оазис, который разочаровывает, когда я приближаюсь и вспоминаю, что этот образ принадлежит Лукасу Тэтчеру.

— У тебя по понедельникам дела? — спрашивает он, подозрительно глядя на меня.

— Неужели тебе так интересно? — вздыхаю я, прежде чем подойти ближе к моему кабинету и оказаться в относительной безопасности.

После того, как бросаю свои вещи рядом со столом, я открываю сумочку и вытаскиваю предметы, которые приготовила дома: флакончик красного лака для ногтей для Кейси и издание «Чёрной материи» в твердом переплёте для Джины. Это не взятка, а просто подарки, предназначенные для получения поддержки ‒ всё это часть этапа №2.

После того, как книга и лак для ногтей с благодарностью приняты, я плыву вокруг, в торжествующей дымке. Отдавать действительно приятнее, чем получать. Я иду в смотровую, чтобы встретиться с нашим первым пациентом: миссис Викерс, пятьдесят шесть лет. Боль в лодыжке и небольшой отёк. У меня есть преимущество, но Лукас, несомненно, в какой-то момент вмешается, чтобы «вставить свои пять копеек». Я хочу разбить его копилку.

— Миссис Викерс, доброе утро. Я доктор Белл, и сегодня я буду заботиться о вас.

— Господи! Наконец-то!

Она швыряет журнал на пол. Я наклоняюсь, чтобы поднять его и вернуть ей, но она не принимает его обратно, поэтому я неловко сжимаю его в руках.

— Где вы пропадаете, заставляя людей ждать? У меня была назначена встреча в 7:45, а сейчас уже 8:00. Думаете, я могу просто сидеть здесь и ждать вас весь день? Знаете, у меня тоже есть работа.

Я хочу поправить её: наши первые встречи всегда начинаются в 8 утра, но я все еще плаваю в облаках из сахарной ваты.

— Я искренне сожалею об этом, — сладко говорю я. — Я ценю ваше время, и позвольте извиниться. После того, как вы уйдете от нас, зайдите в кофейню и закажите кофе за счёт доктора Белл.

— От кофе у меня начинается диарея. Послушайте, леди, вы думаете, что раз носите белый халат, то можете командовать всеми вокруг? Но угадайте, что? Я этого не потерплю. И вам лучше поверить в то, что я обязательно оставляю плохой отзыв о вас.

Чувствую, что Лукас стоит позади меня и, без сомнения, наслаждается происходящим. Не так уж и хочется иметь дело с таким пациентом, да, доктор Тэтчер?

— Миссис Викерс, чтобы вам больше не пришлось тратить здесь своё время, мне необходимо вылечить вас, так что давайте перейдем к делу: вы упомянули об отёке и боли в правой лодыжке?

Ее руки скрещены, а глаза прищурены. Я могу с уверенностью сказать, что она ожидала вспышку гнева в ответ на её провокацию, но я разочаровала её.

— Да, так и есть, — бормочет она, отворачиваясь.

— Тогда давайте, посмотрим.

Я кладу её карту и журнал на стол, и делаю шаг вперед. Еще пять минут мы играем в её игру, и она, наконец, позволяет осмотреть ногу. Синяки и повышенная чувствительность в сочетании с историей падения с лестницы определенно заслуживают беспокойства.

— Думаю, мы должны отправить вас в окружную больницу, чтобы сделать рентгеновский снимок. Это определенно растяжение, но мы должны исключить худшее.

— Вы не можете сделать это здесь?! Это просто смешно!

— Простите. Мы небольшая клиника. У нас нет подходящего оборудования…

— Прибереги свое дерьмо для кого-нибудь другого, блондиночка. Мой отзыв на Yelp становится только длиннее, — рычит она, вытаскивая свой инкрустированный стразами смартфон.

— Всё, довольно.

Голос Лукаса гремит у меня за спиной, что заставляет меня напрячься.

— У вас, очевидно, плохой день, но, если вы не можете относиться к доктору Белл с тем же уважением, с каким она относится к вам, я думаю, вы должны удовлетворить свои потребности в лечении в другом месте. Когда вы доберетесь туда, я бы также порекомендовал сначала сделать рентгеновский снимок вашей лодыжки.

Мои глаза так сильно округляются от шока, что, должно быть, занимают половину лица. Может быть, впервые в жизни миссис Викерс потеряла дар речи; она явно привыкла издеваться над молодыми кассирами в Дилларде. В течение нескольких секунд она, молча, смотрит на Лукаса, потом поворачивается ко мне и, не глядя мне в глаза, говорит:

— В какую, вы говорите, больницу нужно ехать?

Когда позже этим утром я захожу на кухню, то снова нахожу там Лукаса, он наливает вторую чашку кофе. Я останавливаюсь и поворачиваюсь к нему, понимая, что мы уже стояли тут точно так же сегодня утром: он с чашкой кофе в руке, а я потерявшая дар речи.

Я бы открыто оценила проявление поддержки от кого-нибудь другого, но не хочу, чтобы Лукас видел во мне девчонку, которая впервые оказалась в стрессовой ситуации. Работа в сфере медицины подвергла меня гораздо большему риску, чем миссис Викерс, и я научилась справляться с этим по-своему.

— Ты рассказала, что случилось доктору Маккормику? Я дам подтверждение твоим словам, если это необходимо, — он говорит так, будто мне необходимо алиби в деле об убийстве.

Я пожимаю плечами, стараясь не обращать внимания на возникшее желание поблагодарить его.

— Он не был удивлен. Похоже, она и раньше доставляла неприятности. Не думаю, что она вернется.

— Хорошо, и кстати... — его брови хмурятся, а на лице появляется обеспокоенное выражение. — Знаю, что у тебя всё было под контролем, но я не мог просто смотреть и позволять ей так с тобой разговаривать.

Я наклоняю голову и изучаю его.

— Да? То есть, ты единственный, кому можно издеваться надо мной?

Наступает тишина, и она отличается от того, что я слышала раньше. Это не просто отсутствие звуков, это больше похоже на то, как задерживается дыхание или как будто нервные слова застряли в нервном горле.

Он поворачивается ко мне, и несколько секунд мы смотрим друг на друга. Его брови снова нахмурены, и в моей голове возникает мысль: «он прекрасен». Мысль возникает из ниоткуда, и я пытаюсь засунуть её обратно. Жаль, что это не срабатывает. Нет смысла отрицать это. Он стоит и смотрит на меня своими идеальными карими глазами, это как удар под дых. Мое дыхание учащается, и Лукас замечает это. Он смотрит на меня, как будто чего-то хочет.