Любовь Носорога (СИ) - Зайцева Мария - Страница 36

— А ребенок… — продолжал Паша, заставляя меня обмереть от напряжения, — ребенок — это круто. Это просто отлично. Будет маленькая казачка.

И, воспрользовавшись опять тем, что я впала в шоковое состояние от его слов, Паша в очередной раз продавил свою линию, впившись в меня поцелуем и начисто выбив землю из-под ног. Я только охнуть успела, а мы уже куда-то шли. Я в темноте не понимала, куда, оказалось, в маленький проем между домами. И, не успела я удивиться, а потом и возмутиться его нахальным действиям, как меня уже подхватили, прислонили спиной к стене для удобства и, опять заткнув рот поцелуем, бесцеремонно посадили на бедра. И да, больше я такие трусики точно не одену. Никакой защиты. Ну вот вообще никакой! И платье мое, спешно купленное за нереальные совершенно деньги в бутике неподалеку, больше, конечно, не пригодно для носки. Столько мять его, ни одна ткань не выдержит. Тем более такая, как эта, деликатная. Настолько тонкая, настолько обрисовывающая все формы, что пришлось белье покупать незаметное. Могла бы вообще не одевать. Зачем? Оно ничему не помешало. Я крепче обхватила ногами Пашу, прижалась к нему, обняла за крепкую шею и просто отдалась во власть стихии. А что я еще могла сделать? Ничего. Совершенно ничего.

Потом я буду сокрушаться о своей распущенности и слабости, о том, что, как безумная нимфоманка отдалась сначала в театре, потом вообще на улице, стыд и позор мне. Это потом. Буду. Или не буду. Потому что я не виновата. Носорог виноват. Прет, как всегда, напролом к своей цели. Вот и получает, что хочет. Тоже всегда. И меня получил.

Оставалось только удивляться его мужской состоятельности, потому что в номер я вошла на подгибающихся ногах. Сделала шаг и все. Дальше уже не пыталась ничего делать. Паша все сам решил.

Ночью мы спали мало. Может, час, полтора. И вот, утром опять.

Паша сорвался с цепи, это очевидно. Неужели, с тех пор, как мы с ним последний раз… У него никого не было? Надо будет спросить. Потом. Пока же я только отвечала на его глубокие ласки, ловила жадные поцелуи и приближение финального удовольствия. Такого же, как и наш утренний секс, мягкого и длинного. И сладкого, невероятно сладкого.

— Ну, куда сегодня хочешь пойти? — пробормотал Паша, когда мы спустя какое-то время валялись в счастливой отключке от реальности. — Балет? М?

И его пальцы опять с очень даже определенной целью скользнули к моей промежности, размазывая наши общие следы по мне, мягко и ласково. Вроде и не настаивая, но в то же время я понимала, что стоит чуть промедлить, упустить момент, и мне обеспечат еще один заход. И это было бы чудесно, но я же не просто так сюда приехала!

— Мне на учебу…

И мягко подвигалась, пытаясь сбросить его пальцы. Ну конечно, хоть раз мне это удалось? Вот-вот…

— Нахер учебу. — Пальцы задвигались настойчивей. И черт, да, в бедро опять уперся наливающийся жизнью член! Да он же меня замучает до смерти!

Я торопливо откатилась в сторону, настолько быстро, что Паша даже среагировать не успел.

— Нет уж. Я учиться приехала. И вообще. Мне интересно! Я в душ!

И позорно сбежала в душ.

Странной открытой конфигурации душевой кабины я удивлялась еще вчера. Полностью все открыто. И не душевая даже, а выделенное красной плиткой место, куда вставать. И слив внизу.

Не очень удобно, на мой взгляд. Хотя красиво и концептуально. И доступ есть отовсюду. Паше понравилось.

Он пошел за мной следом, потому что не захотел утихомириваться и устроил совместную помывку. С совместными физическими упражнениями. Особенно досталось мне и моим коленям. И теперь я знаю, что минет в душе — это неудобно. Но Паше понравилось. И мне потом понравилось. Когда меня насадили на жесткие пальцы и довели до оргазма за считанные минуты, просто как-то по-особому их согнув.

Короче говоря, из душа я тоже выползала на полусогнутых. И еле пришла в себя, чтоб одеться. Хорошо, что мы в мой номер вчера попали, хоть не пришлось в халате бежать через весь отель под взглядами служащих. Это было бы невыносимо.

Оделась я быстро, стараясь не обращать внимания на мирно курящего в постели, очень собой довольного Носорога. Взгляд его так и жег. Ну вот зачем так смотрит? Ну получил же свое неоднократно! Зверюга ненасытный.

— А ты по делам поедешь? — я постаралась отвлечь его от разглядывания разговором.

— Да. Вечером куда-нибудь сходим.

— Паш… Давай просто прогуляемся. У меня не особо много красивых нарядов. Я планировала еще это платье выгуливать, но ты его привел в негодность за один вечер.

— Карточку возьми. Купишь, что надо.

— Нет.

— Да.

— Нет!

— Да!

И добавил, увидев, как я опять неуступчиво задираю подбородок:

— Иначе я пойду с тобой и выдеру тебя в примерочной каждого отдела, куда мы будем заходить.

Потом помолчал, наслаждаясь моим испугом. Потому что вот вообще я не сомневалась, что он так и поступит, и добавил:

— А знаешь… Хорошая мысль. Не дам я тебе карточку.

— Давай сюда!

Я метнулась, выхыватила карточку из его пальцев и отскочила на всякий случай в сторону.

— Не вздумай экономить. Иначе… — И он опять уставился на меня многозначительно.

— Я поняла, поняла!

Я подхватила сумку и выбежала из номера с горящими от стыда щеками. И, черт, очень даже заведенная, потому что ярко представила наш секс в кабинке бутика. Вот что он со мной сделал? Носорог проклятый!

Но нет, я не поддамся, и у меня впереди долгий и интересный день. А потом не менее интересный вечер. И ночь. Тело ломануло волной превкушения, и я тихо застонала. Боже, да тут только от одного этого кончить можно…

И чего я, дура, отказывалась столько времени?

В детстве мне ужасно нравилось ходить в цирк. Выпрашивала у мамы и папы каждую неделю. И, пока мы жили в большом городе, мне всегда шли навстречу. А вот зоопарк не любила. Ужасное зрелище — звери в клетке. Кошмарное.

Тем страннее было мне находиться в Московском зоопарке. Взрослой. С Пашей Носорогом. И удивительное было в том, что мне здесь нравилось. Хотя, конечно, звери в клетках — это удручает, но некоторые моменты просто чудесны. Мы стояли у озера, любовались разноцветным птичьим ворохом, и даже — сюрприз! — разговаривали!

Удивительно просто. Паша мог, оказывается, не только повелительно рычать, злобно хрипеть и очень возбуждающе шептать. У его голосых связок и другие модификации имелись! Я смеялась, показывала на уток, а сама поглядывала на Носорога, совершенно нереального в темных очках, щетине и джинсах. Просто скучающий брутальный парень из девяностых. Такой мощный, лениво-вальяжный и животно-притягательный, что я без конца ловила внимательные женские взгляды на своем спутнике. И каждый раз отчего-то злилась. И хотелось обнять его в этот момент вызывающе интимно, чтоб всем сразу дать понять, что мужчина занят. Отвратительное, мерзкое чувство. Не думала, что когда-нибудь до этого дойдет. Однако же! Женщины ломали глаза, причем, как веселые вчерашние и сегодняшние школьницы, так и серьезные взрослые матроны, прибывшие в зоопарк, чтоб провести день с мужем и детьми.

Радовало только то, что Паша, похоже, вообще ничего не замечал. Абсолютно. Вел себя, как всегда, спокойно и немного отстраненно. Правда, меня это не касалось. Потому что руки его, прикосновения, я на себе ощущала постоянно. То за локоть придержит, то спину погладит, то за талию приобнимет. Больше он себе ничего не позволял на людях. Сохранял образ серьезного брутала. Но я-то его взгляд чувствовала на себе все время. Горячий, жаркий, собственнический. И от этого становилось одновременно не по себе и… Очень даже по себе. Потому что более комфортно, чем в этот день, гуляя с Носорогом и разглядывая животных, я себя давненько не чувствовала.

И вспоминала, как удивилась, выйдя после учебы и увидев его, задумчиво разглядывающего здание. Не поверила даже. Ожидающий Носорог… Это что-то невозможное в этой реальности. Галлюцинация.