Любовь Носорога (СИ) - Зайцева Мария - Страница 46

Я воспринимала информацию с пятого на десятое, леденея от ужаса. Поняла только, что в том, что меня схватили, виноват Паша. Что это ему хотят сделать больно через меня. Вроде как я — его слабое место. На это у меня не было аргументов. Да, если бы и были, с завязанным ртом я много сказать не могла.

А потом сумасшедший мужик начал говорить уже более интересные вещи. Оказывается, за нами следили, выяснили, кто я такая, и очень удивились. Решили. что Паша грехи замаливает.

А я сидела и вспоминала пруд с утками. Свою истерику, свои слова. И Пашины объятия. Он утешал меня, целовал, участливо спрашивал, насколько мне тяжело было. И все это время прекрасно знал, кто я. Точно знал. У него полное досье было. И в новом свете та наша искренняя, пропитанная нежностью сцена казалась издевательством. Я сидела и плакала. От ужаса, страха, от того, что руки у меня болят и затекли. А еще от того, что, наверно, я, как была дурой беспросветной, так и осталась. И с чего-то решила, что Паша со мной честен и искренен. А ведь я совсем-совсем его не знаю. И, наверно, не хочу знать.

Я не особо волновалась тогда о своем будущем, уже устав и смирившись. Сумасшедший Пашин бывший друг, вдоволь насладившись моими слезами и отчаянием, начал звонить Паше, чтоб посмаковать его ярость и гнев.

А потом все завертелось, так быстро, что я осознать ничего не успела.

И вот я уже на коленях у Паши, и мне так легко и спокойно, что хочется просто зарыться в ворот его рубашки и не думать ни о чем, не вспоминать. И я бы так и сделала. Наверно. Если бы не то, что сказал этот сумасшедший.

Я спросила, не размышляя. Не загадывая на будущее, что я стану делать, если он… Соврет? Подтвердит? Извинится?

Он подтвердил. Не извинился.

А я… Я сказала то, что сказала. И сделала то, что сделала.

Может, неправильно. В конце концов, он, наверно, не виноват. Это обстоятельства. Но тогда, у озера… Это были не обстоятельства. Это были мы, наши эмоции, наше взаимное проникновение друг в друга. То, что я хотела бы вспоминать. И то, что я не смогу теперь помнить. Я не захотела больше такого. Просто не захотела. Никаких эмоциональных качелей. Ничего.

Из холдинга я уводилась на следующий день. Меня не удерживали. Батя был в больнице с ранением, ни с кем ничего обговаривать не пришлось. Главбух, Таисия Петровна, назначенная вместо ушедшего на пенсию по инвалидности Максима Юрьевича, просто подписала мои документы.

На следующий день мне упала на карту сумма, в размере трех моих зарплат. Новых. На этой должности. Я посмотрела на нули на счету и почему-то заплакала. Паша отпускал меня. Молча. Без разговоров.

Правда, через день, получив еще одну сумму, в пять раз превышающую прежнюю, я не была в этом уже так уверена.

И долго раздумывала, как поступить. Перечислить обратно? Глупо. Что за пинг-понг? Оставить себе? Тоже как-то… А вдруг еще решит, что я согласна… Ну, на все?

К тому моменту я уже остыла, решение свое, принятое в ангаре на эмоциях и злости, считала ошибочным. Но, так как я — птица глупая и гордая, сама идти мириться не собиралась. Сидела дома, игнорируя Ленкины визги, ела пиццу и смотрела сериалы. Вообще, какая-то апатия навалилась, не хотелось двигаться, не хотелось думать. И даже то, что я с Пашей рассталась, нисколько не удручало. Как фильм со стороны смотришь, вялый и глупый.

На следующий день мне на счет упала еще одна сумма. Такая же, как и все предыдущие. Я злобно улыбнулась. И отложила телефон в сторону. Не буду звонить. Он ведь реакции ждет? Не дождется.

И потянулась к приложению для заказа пиццы.

Так прошло пару дней.

Сеструля, в те моменты, когда ей удавалось оторваться от своего растатуированного мужика, пыталась со мной говорить и даже зачитывала статьи из учебника по психологии про ПТСР.

Прозрачно намекая, что пора бы мне голову проверить.

Про то, что с головой у меня беда, я уже давно поняла самостоятельно. Никто в здравом уме не свяжется с Носорогом. Но психиатр здесь не поможет.

Я указывала на черный трактор ее приятеля под окнами, все еще злясь на то, что она ничего мне про него столько времени не рассказывала, потому что тянулась эта история у них, оказывается, долго, и недвусмысленно сообщала, что чья бы корова мычала насчет проверки психики. Любая нормальная женщина такого, как Миша, будет десятой дорогой обходить и креститься при этом. А сеструля мало того, что запрыгнула на него сама, так еще и залетела. Так что пусть уж молчит и кушает яблочки. Железо полезно.

Паша явился примерно через три дня. Психолог, блин. Давал мне остыть. Я не открыла дверь. Он, в отличие от того же Лысого, не имея свободного времени, под окнами не караулил постоянно. По крайней мере, сам. А вот опричники его стояли. Мне было по барабану. Я ела пиццу, смотрела сериалы и ловила дзен. Когда через месяц перестала влезать в джинсы, поняла, что, кажется, дзен пойман, и надо как-то уже возвращаться к реальности. Паша все это время звонил и писал. Приходил, стучал в дверь. Иногда нажирался и курил под окнами, пугая диким взглядом соседок.

Наверно, он бы и надавил на меня, не выдержав, как обычно это делал, но, то ли чувствовал, что в этот раз не прокатит, то ли Миша Лысый препятствовал запугиванию своей беременной девушки разборками, но Носорог обходился осадными мероприятиями.

А еще через пару недель я поняла, что, пожалуй, добегалась. Была середина ноября, я смотрела на плюсики в тестах, и даже не волновалась. Похоже, реально дзен поймала. И не только его. Положила руку на живот, плоский совсем.

Ну привет, маленький Носорожек…

Надеюсь, ты не будешь меня копытами в живот бить.

В поликлиннике меня сразу отправили на анализы, а потом, когда пришли результаты, на сохранение. Что-то там непонятное с плацентой, вроде как ничего страшного, но лучше перебдеть. Я написала Ленке, чтоб собрала мне вещей на три дня, потому что в гинекологии дольше вряд ли задержусь, и теперь смотрела на метель, занимающуюуся за окном.

Где-то там гулял на свободном выпасе мой бешеный Носорог. Я без него скучала. Дура гормональная.

Опять завибрировала трубка.

— Поля, — рявкнула Ленка, — мы не можем проехать, прикинь? Подожди посиди. И вообще, срочно тебе в больницу? Может завтра?

— Нет, сегодня. И не по телефону давай, — попросила я, зная, что Миша рядом точно греет уши.

— А зачем в гинекологию? — не понимала прямых намеков сеструля.

— Надо.

— Поооля… — тут в трубке хрюкнуло от неожиданности, похоже, что до Ленки доперло, наконец, — ты что…

И шепотом:

— Ты беременная? А зачем в гинекологию? Аборт???

А вот последнее слова она сказала громко. Я от визга аж прослезилась.

— Дура ты, Ленка! — не сдержалась и рявкнула в ответ, — приезжайте быстрее!

И отключилась.

Села опять перед окном, наблюдая усиливающийся снегопад. Тыкнула в приложение такси. Свободных машин ожидаемо не было. Создатели приложения, конечно, гении, но не всегда их палочка-выручалочка срабатывает.

А через пять минут я поняла, что для некоторых бешеных зверей никакой снегопад не помеха.

Носорог появился внезапно, оглядел замершую от неожиданности меня абсолютно сумасшедшим взглядом, а затем, ни слова не говоря, схватил за руку и потащил к выходу.

Но тут я уже опомнилась, конечно же, и заупиралась всеми конечностями.

— Пусти меня, гад! Ты что себе… Ты как себе… Пусти!

Я заверещала на всю больницу так, что Паша остановился, опять ни слова не говоря, подхватил меня на руки. На удивление осторожно.

Я изловчилась и с удовольствем смазала ему по физиономии. Он только дернулся, подкинул меня на руках, взяв поудобнее. Я от резких движений взвизгнула и автоматически ухватилась за его шею.

Вокруг возмущались посетители, а из дверей кабинета на шум выскочила мой гинеколог.

Увидев эпическую картину похищения Европы, только не быком, а носорогом, она громко поинтересовалась, что здесь происходит.

— Нормально все, — рявкнул Носорог, не имея возможности уйти, так как посетительницы окружили его, а толкать беременных женщин он все же мог. Хотя, наверно, очень хотел. Он сжал меня крепче, вынуждая зашипеть от бесцеремонности. — Жену домой забираю. Никакого аборта не будет!