Пределы (ЛП) - МакГинли Сид - Страница 42

Эдон подошёл ближе и занялся вторым соском, слегка оттянул его, подстраиваясь под ритм Тарина.

Тарин всхлипнул. Слишком хорошо! С мальчишками проще, а мужчины любят дразнить!

— Молодец, — проворковал над ухом Эдон. — Давай, и я угощу тебя мёдом. — Он ущипнул Тарина за нежную плоть и тот со стоном кончил.

— Ах! Ой-й-й! — взвыл Тарин, когда его дар брызнул на пол. Противные мужчины со своими дурацкими играми! Рука была занята соском и не успела поймать дар!

Эдон прижал к себе Тарина, не позволяя ему наклониться, чтобы вылизать пол.

— Тарин! Всё хорошо. Разбрызгать семя не страшно, рассыпать муку — хуже! — Голос у Эдона был подозрительно весёлый, поэтому Тарин ему не поверил. — Послушай, наше тело постоянно делает новый дар. К тому же с едой мы получаем достаточно соли и протеина. Хватит паниковать.

Тарин заёрзал в руках Эдона. Сержант говорил так, будто дар Тарина не был особенным. Обычным. Тарин дёрнул головой. Эдон хотел съесть его рот!

— Ест клювонос! — сказал Тарин. — Не мужчины!

Сержант фыркнул.

— Ох, ты уже стал мальчиком Гаррика!

— Поймали, — пробурчал Тарин.

— Ага, поймали, — повторил Эдон и выпустил его из объятий. — Вот. Давай срежем корочку. Серединка пока горячая и всё ещё доходит. — Сержант дал Тарину ароматную хрустяшку и полил её мёдом. Тарин укусил сладкий хлебушек, измазав лицо и пальцы в мёде.

— Ням, — сказал Тарин, не зная, как лучше описать блаженство, которое сейчас испытывал. — Ням. — Ощущения были почти такими же, как когда вылетает дар. Тарин облизал пальцы, на которых осталось немного спермы. Сладко и солёненько. Какая вкуснятина!

— Надо сложить буханки в корзину и отнести на собрание в честь Дня Матушек. Там мы угостим всех тёплым хлебом.

Тарин рассеянно кивнул, думая лишь о сладком лакомстве. Когда Эдон принёс корзины, Тарин прожевал последний кусочек и начал укладывать хлеб.

Тарину понравилось помогать. И неважно, что его пальцы были измазаны в мёде и даре… Тарин замер. Чёрт! Дар на руках. Тарин посмотрел на буханку, на которой виднелся блестящий след. Мужчины всё-таки съедят его дар. Тарин фыркнул. Смешно. А клювонос ещё говорил, что мужчины это не делают! Тарин схватил ещё буханки и положил их в корзину, проводя по ним ладонью. Всё. Руки чистые. Тарин улыбнулся, радуясь тому, что Эдон ничего не заметил.

— Я хороший! — объявил Тарин.

Сержант усмехнулся.

— Да, мальчик. Если капитан спросит, я предоставлю ему хороший рапорт.

Тарин торопился за Эдоном, неся в руках корзину с хлебом. Похоже, они направлялись к залу, где ему показали неправильное твёрдое яйцо и благословили.

Чем ближе они подходили, тем больше в коридоре встречалось спешащих туда же мужчин. Они кивали Эдону, освобождая проход для несущего хлеб помощника. Однако Тарину стало не по себе. Слишком много мужчин в узком коридоре! По коже словно поползли мурашки, и Тарин глубоко вздохнул, когда они с Эдоном открыли крепкие двери и вошли в комнату для церемоний.

— Давай, оставим хлеб здесь. А ты иди, садись вон там. Видишь Кинана?

Тарин кивнул. Новенькие мальчишки расположились на полу, позади последнего ряда забавно «хрюкающих» мягких сидений. Ребята сидели тихо, опустив глаза, и Тарину тоже захотелось притвориться мёртвой добычей. Последние ряды кресел заняли мальчишки постарше. За ними был узкий проход, за которым сидели кадеты, а ближе к сцене — мужчины. Тарин всхлипнул. Никаких рук в лесу не хватит, чтобы сосчитать кадетов, мальчишек и мужчин в этом зале!

— Весь мир? — часто дыша, спросил Тарин.

Эдон улыбнулся.

— Нет, мальчик. Здесь собралась почти вся наша община. Мы все приходим на собрание в честь Дня Матушек, кроме тех, конечно, кто несёт вахту. Не пугайся. Ничего плохого не случится. После того, как Титус благословит нас, мы споём песню Матушкам. Потом мальчишки уйдут слушать интересные истории. Младших кадетов мы отправим на уроки, а старшие курсанты и мужчины продолжат петь песни, слушать лекции и делиться новостями.

Эдон похлопал Тарина по до сих пор незажившей попе.

— Беги быстрей, мальчик. Присоединяйся к своим друзьям.

Не успел Тарин сделать и шаг, как Эдон дёрнул его за футболку.

Мимо пролетели кричащие маленькие курсанты.

— Кадеты! — заорал Эдон. — Живо построились и замолчали!

Малышня затормозила, затолкалась и выстроилась в два кривых ряда около старших кадетов.

Эдон фыркнул.

— Младшие курсанты. Такие же дикие, каким был ты. Пожалуй, даже хуже, ведь их много. Старайся держаться от них подальше, Тарин, особенно не подходи к малышне. Злые засранцы.

Тарин моргнул. Он знал, что Эдон прав. Тарин вспомнил о стае диких собак, несущихся на запах раненого гуся. Сержант снова легонько его подтолкнул, и Тарин пошёл к своей группе. Он присел рядом с дрожащим Пэрри и расслабился.

— Внимание! Объявления!

Тарин поднял глаза. На сцене, где благословляли мальчишек, стоял майор Джейдон. Он был похож на важную напыщенную птицу. Тарин хотел издать неприличный звук, но побоялся.

Джейдон громко начал перечислять всех, кто заступает в караул на этой неделе, у кого сколько штрафных очков и кого ожидают наказания, кто и что сделал полезного… и ещё много чего. Тарин зевнул. Скукота… Даже несмотря на то, что в списке провинностей его имя упоминалось чаще всех. Тарин задумался: как бы так извернуться, чтобы можно было поближе разглядеть ноющие колени.

— …и наконец, имена тех, кто после празднования Дня Матушек должен явиться на дисциплинарное заседание. — Джейдон выдержал паузу, глядя в свои картонки, будто собирался зачитать длинный список людей. Тарин наконец добрался до коленок и уже собрался содрать корочку, как услышал громкий бас майора:

— Капитан Гаррик! — Джейдон захлопнул картонки. — И захватите с собой нового мальчика Тарина. А теперь всем встать для Благословения Матушек!

Чертыхания Тарина заглушил громкий скрип сидений и топот Титуса, идущего со своими помощниками.

Глава 12

Тарин встал вместе с другими мальчишками и попытался выискать в толпе клювоноса. Чем бы там ни было дисциплинарное заседание, но Тарин догадывался, что это явно не к добру. Позвоночник «предложил» посмотреть в глаза своему мужчине, но вокруг было столько людей… и почти все выше его ростом.

Фальшивоволосый Титус направился к центру сцены, а вслед за ним шли целитель Гайдеон и командир Стэн с тремя мальчишками. Тарин прикрыл уши руками.

Мужчины и кадеты громко хлопали в ладоши и топали ногами. По залу разносился самый настоящий летний гром, и Тарин почувствовал, как от топота этого «стада» у него скрутило живот. Он украдкой взглянул на Пэрри и других мальчишек: у них на лицах было написано, что они в любой момент готовы сбежать отсюда куда подальше. Тарин всхлипнул и покосился на дверь. Он и так уже доставил своему мужчине много хлопот. Побег на глазах у всей общины только усугубит его положение. К тому же у двери собрались опоздавшие на собрание мужчины.

Кинан перестал топать и пошёл вдоль мальчишечьего ряда, успокаивая ребят.

— Пол дрожит, — задыхаясь, сказал Тарин.

— Знаю. Так мы показываем Матушкам, что готовы к началу церемонии. Скоро все успокоятся. — Кинан встал рядом с Тарином и положил руку ему на плечо. — Просто веди себя хорошо, Тарин. А после следуй указаниям капитана.

Тарин обернулся и посмотрел на Кинана, но тот опять стал топать и хлопать.

— Прекратите шуметь! — взойдя на сцену, крикнул Титус.

Тарин нахмурился. Так нечестно! Мальчишки вели себя тихо, даже те, что находились сейчас на сцене. Тарин украдкой взглянул на возвышение. Там стоял гордый повар Элой. Даже отсюда Тарин узнал его по многочисленным блестящим камушкам в ушах. Оставшиеся двое — точная копия друг друга. Скорее всего, близнецы. Саймеон и Сокорро, мальчишки Титуса и Гайдеона. Хм. Получается, что рядом со старейшинами стоят их мальчики. Тарин задумался: чем же они это заслужили и как это расценивать — наградой или провинностью. Элой походил сейчас на напыщенного фазана: весь такой стройный и гордый своими украшениями. «Да, — предположил Тарин, — похоже, Элой считает это привилегией».