Да, Босс! (СИ) - Рей Полина - Страница 27

В зале ожидания, где уже находился Юра, Адам сразу почувствовал себя неуютно. Счастливые парочки, проходящие мимо, заставляли его ощущать себя и свои поступки как нечто уродливое и мерзкое. И это было настолько странно для него, давно отвыкшего от соизмерения своих решений с нормами морали, что хотелось выйти, чтобы просто суметь спокойно дышать. Окружающая атмосфера начинала его душить.

Левандовский ходил по залу из стороны в сторону, засунув руки привычным жестом в карманы брюк и хмурился, ожидая, когда же наконец явится Ева. От периодически возникающих в голове мыслей, что она может не прийти вовсе, руки непроизвольно сжимались в кулаки, хотя, возможно, ее демарш был бы только к лучшему для них обоих.

Но она пришла. Левандовский галантно поцеловал руку представленной ему Галине и коротко кивнул самой Еве в ответ на вопрос о том, могут ли они уже идти расписываться. Итогом всех его размышлений, от которых уже трещала голова, стало решение о том, что лучше всего отныне держать со своей секретаршей нейтралитет. Сугубо деловые отношения и ничего более. Даже с учётом того, что сейчас они станут супругами. Вернее — с учетом этого — особенно.

Адам предложил ей руку и провел в небольшую комнату, где их уже ждала сотрудница ЗАГСа, чтобы провести краткую церемонию. В этом простом, совершенно не праздничном помещении они оказались одни. Галина и Юра остались за дверьми.

Левандовский прослушал торжественную речь, кратко произнесенную регистраторшей исключительно приличия ради и покосился на Еву, когда прозвучал вопрос о том, является ли вступление в брак добровольным. Она кивнула, а он со своей стороны ограничился кратким «да», внезапно пожалев о том, что все это происходит не под дурацкие звуки марша в присутствии гостей, половину из которых они бы даже не знали. Тогда он мог бы посмеяться над всей этой напыщенностью, сейчас же, стоя рядом с Евой, ощущал происходящее как что-то слишком интимное, словно это было некое таинство, в которое были посвящены только они двое и женщина, говорившая слова, не имевшие к ним никакого отношения, но в которые почему-то вдруг захотелось поверить.

Он надел на палец Евы простое кольцо из белого золота, купленное накануне Пановым — глупая дань традиции, не нужной ни ей, ни ему. Проследил за тем, как она, в свою очередь, надела кольцо на палец ему и чуть помедлил, решая, стоит ли ее целовать. Взгляд Адама остановился на пухлых губах, рождая воспоминание о том, как мучительно он хотел ее тогда, во время приема. И именно это остановило его от повторения этой ошибки сейчас.

Ева поставила свою подпись в регистрационной книге, и он расписался за ней следом. Получив все необходимые документы, они вышли в коридор.

Он не знал, что ей сказать. Не представлял совершенно. Поэтому предпочел обратиться к самой привычной для себя теме — к делам.

— Через несколько дней мы едем в Польшу, — сообщил Левандовский будничным тоном. — Надеюсь, у вас есть заграничный паспорт. Для поездки вам оформят срочную визу. На работу вас сейчас отвезет Юра. Я буду позже, — сказав все это, Адам быстрым шагом направился к выходу, ослабляя на ходу галстук.

Ему снова не хватало воздуха. Но на этот раз — по совсем иной причине.

— Ну, что я могу сказать? Он у тебя жуткий бука. Я даже не припомню, чтобы встречала в своей жизни такой экземпляр.

Галка покачала бокалом с мохито, в котором звякнули кубики льда. Как я ни заверяла подругу, что в мохито лёд должен быть в виде крошки, она категорически была против, и делала этот коктейль по-своему.

Мы сидели у неё на кухне. Я — всё в том же белом платье, которое совершенно не заметил Левандовский. Он вообще не обратил внимания на то, как я выглядела на этой дурацкой церемонии, а ведь мне это было важно. Потому что знала — второй свадьбы у меня может и не быть. Пусть даже эта — больше похожа на насмешку. И крошечный букет, который я вручила Галке, едва мы вышли из зала, где я стала женой Левандовского, всего лишь штрих к тому, насколько этот брак был фиктивен.

— И с этим мне придётся жить, — покачала я головой, всё ещё не в силах смириться с ощущением, что теперь я — жена своего босса. Пусть формально, но всё же…

Простое, но красивое колечко на моём пальце — лишнее тому подтверждение. Да, уже сегодня я сниму его, чтобы спрятать от родителей, но пока мы с Галей делим на её кухне одну тайну на двоих — имею полное право оставить символ супружества, на который то и дело натыкается мой взгляд.

— Я даже постеснялась предложить ему жениться на мне, ну, после вашего развода, разумеется, если бы Левандовскому вдруг понадобилась бы эта услуга снова.

— Галя!

— Ну, что? Крутой сексуальный мужик предлагает тебе выйти за него замуж, платит за это приличную сумму… Да от такого бы отказалась только дура.

Ага. Или дура, влюблённая в того, в кого влюбляться совершенно не следовало. Но не скажешь же об этом подруге. Тем более, если она уже увлечена новой темой.

— Кстати, как тебе Юра? По-моему, очень интересный! Он не женат?

— Галка, ну ей-богу… Я думала, вы просто мило болтаете.

Я тяжело вздохнула, вспоминая наш путь после ЗАГСа на работу. Левандовский ожидаемо уехал по делам, лишний раз подтвердив тем самым, что наша свадьба — всего лишь соблюдение договора, который мы оба подписали. Вообще складывалось впечатление, что для Адама это обыденное времяпрепровождение, в котором он чувствует себя как рыба в воде. И мне оставалось только усиленно делать вид, что я отношусь к этому точно так же. Даже если мне отчаянно хотелось, чтобы он хоть полслова сказал о том, что я сегодня выгляжу иначе. Или о том, что мне идут платья, вроде того, в котором я стала его женой.

А вот Юрий рядом с Галкой превратился из зануды-юриста в мужчину, которому была приятна компания женщины, явно заинтересованной в том, чтобы продолжить с ним знакомство. Галя уселась на переднее сидение возле Панова, а мне ничего не оставалось, как устроиться сзади, слиться со светлой кожаной обивкой сидения и упереться взглядом в окно. К разговору подруги и Юрия я не прислушивалась, хотя, возможно, стоило.

— Когда я просто мило болтала с красивыми и богатыми мужиками? — поинтересовалась Галка, и спорить с ней я не стала. Уж кто, как ни она, умел выгадать для себя всё самое полезное из любой ситуации?

— Тут согласна.

Я отпила ещё пару глотков мохито. Если Галка добавила в него слишком много рома, значит, сегодня я снова напьюсь — и, между прочим, имею на это полное право. Свадьба у меня всё-таки или нет?

— Слушай, а что муженёк твой говорил о поездке в Польшу? Я не особо расслышала.

— Ну, что через несколько дней мы едем с ним туда по работе. А что?

— Да ничего. Одеться тебе нужно, значит. Упаковать свои прелести.

— Галка, ну только ты не начинай. Адам мне и так постоянно напоминает, что я всего лишь товар, за который он платит деньги.

— И что?

— И ничего. Мне надоел этот эпитет.

— Надоел он ей! Тебе дают огромные деньги за непыльную работёнку. Что ты нос воротишь?

— Галь…

— Ну, что? Давай будем честны друг с другом. С Левандовским тебе вряд ли светит что-то вроде: «И они любили друг друга и умерли в один день». Согласна?

Я поджала губы, глядя на подругу. Она озвучила то, что я и без того знала. Только одно — думать об этом наедине с собой, и совсем другое — убедиться, что мои мысли имеют самое непосредственное отношение к реальности.

— Согласна, — всё же выдохнула я в ответ.

— Ну и всё. Чего тут из себя фифу строить? Или — ещё хуже — честную фифу. О себе нужно подумать в первую очередь.

— Как в этом случае вяжется «упаковка прелестей» с тем, чтобы я думала о себе?

— Известно как. Гораздо приятнее отправиться в путешествие под названием «фиктивный брак» будучи уверенной в себе. С этим же тоже спорить не станешь?

— Не стану.

— Ну и всё. Муж твой денег же тебе дал?

— Дал. И немало.