Просто выжить (СИ) - Ром Полина - Страница 15

Последний набег на рынок. Завтра уже уезжать с утра. Что купим сейчас, с тем и будем ближайшие месяцы. Ещё один раз выдержать такую дорогу — это точно не раньше осени.

Пуховые подушки, шесть штук, просили по серебрушке за каждую, сторговала пять за все. Хорошие подушки, большие, легкие, упругие. Гусиный пух. Хотела вскрыть одну, посмотреть, потом сообразила, что синтепона в этом мире точно нет. Еще раз сходила к гончару, дозаказала кое что, оплатила уже сама. Две пары туфель, одни себе, вторые Морне. На себя еле выбрала — слишком узенькая ножка, на Морну нашли сразу, а вот ей пришлось чуть не весь товар на рынке перемерять. Сапожки для зимы Гантею. Размер Морна сама выбирала, ну, она лучше знает. Несколько кусков сукна на зимние куртки и плащи. Для всех, а не как тот серый, только для неё. Еще два отреза шелка, один бордовый и один густо зеленый. Очень дорогие. Обычный отрез — серебрушка, эти по две каждый. Но Морна оказалась права. Чем ярче ткань окрашена, тем дороже. Хорошо хоть, что это природный цвет нитей и ткани не линяют. О, кстати, по поводу линяют…

— Морна, а где можно краски купить?

— Какие такие краски?

— Да любые. Которыми ткани красят, или дерево.

— Дак ткани красят там, где делают их. Ситцы и сатины в Сарандане и красят. Бархат из нашего шёлка делают, дак он сразу цветной. А что бы там дерево красили — я этого не слыхала. Зачем деревья то красить?

— Ладно, это я так спросила.

— Для лица есть краски. Модницы вот в городе-та красятся.

— Это не то… Хотя, посмотреть можно.

Торговец таварами из Сарандана на весь рынок был один. Понятно, монополист. Значит и цену будет ломить. У него стояли горшочки с какими-то подозрительными мазями и висели пучки трав.

А вот выбор приправ порадовал. А цена — не очень. Зато был шафран, который дает прекрасный желтый цвет, индиго и кореопсис. Кореопсис так и лежал засушеными цветочками. Прекрасно, значит можно будет высадить в огороде. Красителей для ее целей нужно было не так и много, но чем разнообразнее цвета, тем лучше. Хотя, паниковать рано. Есть же еще ягоды, тоже разные цвета дадут. Свёкла там, вишня. Придумаем. А вот палочки корицы — хоть и дорого дерет, но нужны обязательно. Без булочек с корицей и дом не дом.

— Уважаемый, мне недавно знакомая советовала мазь, делают ее их жира и добавляют такой ярко-желтый порошок. Говорят, очень помогает от прыщей и прочего. Этот порошок ужасно воняет, если попадает в огонь.

— Вы, барышня, наверное, про вонюч-камень говорите. Есть у меня такая мазь, очень рекомендую, прекрасное средство, от него кожа будет без единого пятнышка.

— Уважаемый, а нельзя ли мне сам камень купить? Мазь испортится, а живу я очень далеко, каждый раз ездить не смогу.

— О, это очень дорогой ингридиент, барышня. Сами понимаете — такая ценность.

— Покажите, пожалуйста.

— Я даже не знаю, хватит ли у вас средств на приобретение. Такие вещи очень, очень тяжело достать.

— Такие вещи, уважаемый, есть в арсенали каждой травницы, которая притирания для деревенских баб делает. Я могу поискать и в другом месте…

Кусок серы размером, примерно, в два кулака ей обошелся в серебрушку. Купец стоял насмерть, а её время поджимало. Вот же буржуин недорезаный!

Еще какие — то покупки, прилавки, разговоры, торг бесконечный…

Пришла в себя Елина уже в доме Кубера. Вара укладывал на телегу её последнее приобретение — огромный копчёный окорок и два средних мешка — с фасолью и с горохом.

Ужинали в полном молчании. За эти дни устали все, и гости и хозяева. Так же, в молчании, пили чай.

— Кубер — среди родственников не положены всякие "фру" и "уважаемый" — Кубер, а что вы будете с горшком лака испорченого делать?

— Дак вылить надо, толку от него нет, но рука не поднимается. Ну, придётся. Хоть горшок спасу.

— А продайте его мне. Если не дорого, то я возьму.

За столом воцарилось молчание. На Елину одинаково удивленно смотрели все.

— Елинька, да тебе то зачем?

— Морна, я одну штуку придумала, получится, покажу, а нет, так и говорить не о чем будет.

Теперь Морна смотрела на Куберта. Под этим взглядом он чуть поёжился.

— Ну, пойдем в мастерскую, там посмотрим.

— Да ты цену то назови, Куберт.

А вот не тот человек была Морна, который деньги растрынькивать даст!

— Дак я за него серебрушку и двенадцать медяков отдал, Единый мне свидетель!

— А выльешь ты его забесплатно! Еще и горшок испорчен!

У Елины не было ни сил ни желания торговаться. Кроме того, она собиралась просить хозяев о любезности — доставить заказанный товар в деревню. Так что она просто взяла Куберта за мозолистую лапищу и утащила его в мастерскую.

Утро наступило слишком быстро, никто не успел отдохнуть. Даже спустя время Елина не любила вспоминать дорогу домой. Часть пути в самом начале пришлось проделать пешком, только это и спасло от разбитости, но она стерла ногу и устала, как собака.

Домой доехали уже на закате.

С утра все были вялые, разбирали привезённое, распихивали по местам. Только Гантей скакал козлом и радовался жизни, путаясь под ногами и пытаясь распаковать и увидеть всё сразу, за что схватил некрепкий подзатыльник от Морны и был отправлен "исправлятся" за дровами.

На следующий день Вара и Гантей вышли в море.

До обеда почти не виделись — накопились дела по дому и хозяйству. Скоренько похватали оставуюся с утра холодную баку, по кусочку окорока и по делам дальше шуршать.

Елина вытащила из погреба молоко, многовато скопилось. Часть заквасилась. Сварила творог, получилось много. Куда столько, продавать? Нет уж, лучше так — набрала немного золы, просеяла, залила небольшим количеством кипящей воды. К вечеру процедила аккуратно, стараясь не взбаламутить нижний слой грязи. Получилась желтоватая прозрачная жидкость. Концентрации она, конечно, не знала, но придется устанавливать опытным путём. Всё на глазок. Килограмм творога, пара литров молока, яйцо, соли пол ложки, масла сливочного — ну вот этот кусочек — как раз грамм сто-сто пятьдесят. Да! Еще ведь тмин она привезла. Ну, можно ложечку тмина.

Масло растопила, туда соль и немного зольной воды. Попробовала каплю, нормально. Молоко нагреть почти до кипения, и творог размятый туда. Варила до липкости несколько минут, отцедила в ткань. Горячий сыр, похожий на резину желтоватую, вывалила в большую миску. Взяла толкушку и в горячую тянущуюся массу влила масло с солью и содой. Мять-мять-мять, теперь — яйцо, и опать разминать. В самом конце — тмин. Сложила все в миску из под масла, накрыла чистой тряпицей и в погреб. Ну, можно передохнуть немного. К утру как раз остынет.

Ужин, и самое приятное за весь день — вечерний чай с мёдом.

Пили на заднем крыльце. Кур уже загнали. Камень прогрелся за день на солнышке и был почти горячим.

Благодать просто.

— Морна, я вот спросить хотела, зимой холодно будет?

— Дак каку зиму как. В этом году снег чуть не месяц лежал, думала околеем от холода. Ну, ничо, пережили.

— Надо достраивать дом и утеплять. И печка нормальная нужна. На нашу поди дров не напасешься.

— Дааа, как огонь потух, так и холодно, хоть круглы сутки топи её, заразу! Тока ведь дорого это, столько у нас денег нет.

— А сколько нужно?

— Дак кто знат-та? Уж три-та золотых точно, а то и больше.

Елина ушла в комнату, вытащила мешок с монетами и высыпала его Морне в фартук.

— Вот, смотри, тут осталось восемь золотых и мелочь еще.

— Спаси Единый, Елька… Ты где-жа взяла такое?

— Ну, платья я продала, а потом ещё показала кое-что по вышивкам.

— Да ты чо говоришь-та такое? Неужели за вышивки столь золота дают? Еля, если ты где согрешила, дак ты скажи, можа поправить всё… Ты от семьи-та не скрывай, я жа помочь хочу!

Если бы Елина кинулась убеждать, что это она честно заработала, кто знает, поверила бы ей Морна или нет. Но девушка так весело и легко рассмеялась, что Морна озадачилась, но где то там, на уровне подсознания, поняла, что страшного ничего не случилось.