Приключения ведьмы Мирославы (СИ) - Австрийская Анна - Страница 54

— По воздуху? — хитро уточнила я.

— По земле! — твердо заявил Олеус и отвлекся на домового.

Они с Осипом Никифоровичем увлеченно спорили о том, как лучше приготовить картошку.

Оставив их вдвоем, я спряталась в спальне.

Отправляться на танцы было волнительно. Мне не хотелось на людей смотреть, но я считала обязательным себя показать. Потому, к выбору наряда я подошла очень скрупулезно.

Но очень быстро я осознала, что подходящего наряда у меня нет.

— Милая, ты чего тут так долго делаешь? — выдернул меня из печальных размышлений Олеус.

— Я… не смогу сегодня на танцы пойти с тобой, — решительно заявила, пряча расстройство.

— Почему? — нахмурился мужчина.

— Мне…

— Ооо… кажется, я знаю этот вид. Надевай шерстяное зеленое платье!

— Как ты догадался? — растерялась я.

— Мирославушка, я уже много лет с гордостью ношу звание старшего брата. Поверь, проблема «нечего надеть» — самая любимая проблема девушек. Она присутствует в вашей жизни, даже если шкаф ломится от нарядов.

— Неправда! — «надулась» я.

Но последовав совету любимого достала то самое платье. Критично осмотрела его и поняла, что оно совершенно не подходит для мероприятия. Платье простого кроя, из плотной шерстяной ткани темно-зеленого цвета. Но несмотря на это платье мне очень подходило. Мои зеленые глаза становились зеленее, а локоны на фоне сочного цвета пылали.

— Ты уверен? — скептически уточнила я.

— Уверен! ТЫ у меня красавица. А платье — это всего лишь платье… И не забывай, что поверх платья будет шуба.

— Как? Как же я смогу танцевать в шубе? — протестовала я.

— Я тебе покажу как, — подмигнул Олеус. — Переодевайся и пойдем за стол.

И все же я была не согласна с мужчиной. Явиться не при параде, для меня было невозможно, поэтому я отыскала среди бабушкиных вещей красивый платок расписной. На белом фоне горели алые маки, а по низу струилась бахрома.

Этот платок и с платьем отлично смотреться будет и шубу мою украсить сможет.

Довольная своей придумкой, я переоделась и прическу поправила.

После того, мы с любимым отобедали и отправились в Гремячево, чтобы Устинью пригласить на танцы. Но девушки уж дома не оказалась.

— С подругами она усвистала на танцы, — недовольно сетовал отец.

— Ты уж присмотри за ней Олеус, — попросила его мама. — А после, как натанцуетесь, к нам приходите. Отогреетесь и поужинаете.

— За сестрой пригляжу, — пообещал Олеус родителям. — А по поводу ужина, позже разберемся.

Ухватив меня за руку, Олеус повел меня на танцы.

Болтая о каких-то мелочах, мы быстро добрались. Музыканты уже играли на гитаре и гармони. Легкая ритмичная музыка увлекала и призывала танцевать. И многие уже плясали на расчищенной площадке.

Но были и те, которые толпились у кромки площадки. Парни в одной кучке, а девушки в другой.

— Пойдем танцевать? — предложил Олеус. — Я вон и Казимира с Устиньей вижу.

— Пойдем, — согласилась я.

Мы быстро заняли место рядом с парочкой и поддались веселому настроению. Но не успели станцевать трех танцев, как мелодия сменилась. Вместо ярких веселых нот, площадь заполнилась медленными мягкими бархатистыми звуками.

Мелодия была быстрой, но, будто бы, грустной или даже трагической. Под нее не хотелось танцевать, зато хотелось впитать в себя каждую нотку песни кларнета.

Я не удержалась и посмотрела туда, откуда лилась эта невероятная мелодия. Завораживающая и пугающая одновременно.

Чуть вдали, у одинокого дерева, привалившись стоял мужчина. Был он не молод, но и не стар. Не высок, но крепок и широк в плечах. Но все меркло в то время, когда он, припав губами к кларнету, играл великолепную музыку.

— Кто это? — спросил Олеус у меня за спиной.

— Это Бладур — странствующий бард. Он пришел в нашу деревню несколько недель назад, — ответил ему Казимир.

— Хорошо играет… — заметила я.

— Да! Он хоть и бедняк, но явно богат талантом.

— Бедняк? — переспросила Устинья.

— Верно так! — уверенно заявил Казимир. — Кроме кота рыжего и кошеля заветного ничего у него нет за душой.

— Какого такого кошеля? — удивилась я.

— А вон там, смотрите… У него под ногами кошель большой лежит раскрытым. Так и манит монетку бросить.

Я присмотрелась, но ничего странного не увидела кошель как кошель, потрепанной старый с заплатками.

— Подойдем ближе? — спросила я у любимого.

— Если хочешь, — согласился Олеус.

Подойти близко к барду не удалось. Толпа поклонников быстро окружила его.

— Бросишь монетку? — спросил меня Олеус.

— Нет, — покачала я головой, — хочу сначала послушать.

— А я брошу, — решил мужчина и уже потянулся к своему кошелю.

Я бросила недобрый взгляд на пас жениха. Расточительство никогда не было его слабостью. И хотя музыка прекрасна, я не готова платить за нее золотую монету.

— Постой, — хотела остановить я мужчину, но он уже ловко закинул монетку в кошель барда.

«Потом обсудим» — решила я и вновь увлеклась музыкой.

Когда песня подошла к концу, бард открыл глаза, осмотрел публику и улыбнулся.

Что-то внутри меня вздрогнуло. Почему? Я и сама не поняла.

— Благодарю вас, господа. Вы не дали мне и моему дружку Жулу погибнуть голодной смертью. Я много времени странствую — смотрю мир и знакомлю их со своей музыкой. Некоторое время я прожил в деревне Горячево, что неподалеку. А сейчас я решил перебраться по-соседству… Скажите мне, куда лучше наведаться?!

Публика наперебой выкрикивала название своих деревень. А я при этом хмурилась… Что-то настораживало меня в происходящем, но только что именно, я понять не могла.

— Не нужно ему ступать в Гремячево, — тихо сказала я Олеусу.

— Отчего же? Нам бы не помешала хорошая музыка.

— Нет, Олеус. Ему туда нельзя!

— Ну, раз вы просите, то я готов посетить Гремячево, — в то же время произнес музыкант. — Кто меня проводит?

Я недовольно посмотрела на любимого, но тот не реагировал.

— Мы проводим вас к дому старосты, — выкрикнул он.

— Не знаю, удобно ли это… — смущенно проговорил мужчина. Но от его тона меня передернуло. Столько фальши в нем чувствовалось, что я едва сдержалась от комментария.

— Я его сын, Олеус. Уверяю вас, что мой отец будет рад гостю.

— Тогда я буду рад, погостить в вашей деревне.

Все Гремячевцы радостно загудели, радуясь своей удаче.

Только я чувствовала, что грядет беда.

В Горячево я заявилась, как и обещала, по-светло. Староста меня уж поджидал.

— С чего же ты начнешь, госпожа ведьма?

— С самого начала, — ответила я. — Веди меня к первому потерпевшему.

Гудвин согласился и поспешил к дому Казимира. Хозяин дома оказался и встретил нас с размахом. Стол накрыл к обеду, праздничную посуду достал и самовар позолоченный.

— Ты всегда так обедаешь? — усмехнулась я.

— Нет… Это я только для дорогих гостей выставляю или по большим праздникам.

— Да? А сейчас покой притащил? На меня впечатления произвести?

— Так задобрить… — растерянно отозвался друг Олеуса, — надеюсь я, что пропажу мою отыскать ты сможешь.

— Надейся! — фыркнула я. — А пока угощать меня не за что! Лучше покажи мне, откуда твои богатства сперли.

— ДА какие там богатства? Так… слезы…

— Ну-ну, — вздохнула я и поспешила за потерпевшим.

Я была готова увидеть глубокий погреб с запертым на семь замков сундуком. Или ящик какой крепкий. Но обнаружила лишь старенький комод с едва прикрытыми дверцами.

— Это что? — удивилась я.

— А что? Хороший комод… еще бабка моя в нем заначки прятала.

— Ну… бабка может и прятала. А у тебя он даже не запирается.

— Мне и надобности его запирать не было. У нас народ честный, по домам друг у друга не лазим. В комнату я эту никого не пущал никогда.

— Кто посторонний к тебе приходил в последнее время?

— Нет! Не было никого чужого…

— Что украли у тебя? — решила узнать я. Хотя, сомневаюсь, что мне это чем-то помочь может.