Самое трудное испытание (СИ) - "Elle D." - Страница 7

— Садись на койку. Выпьем, — сказал Хименес.

Уилл с трудом сел. Качка здесь ощущалась сильнее — наверное, потому, что теперь он находился выше. Но сквозь круглые иллюминаторы проникал дневной свет, и по углам не копошились крысы. Хотя, если начистоту, Уилл предпочел бы их общество обществу бравого капитана.

Хименес достал из подвесного шкафчика бутыль вина и хлебнул из неё, не утруждая себя разлитием по кубкам. Потом поднес горлышко к губам Уилла. Уилл с готовностью присосался к бутылке и принялся жадно пить. Вино было довольно паршивым, Риверте сморщил бы нос от одного лишь запаха. Но выбирать не приходилось. «Мне нельзя его злить», — снова подумал Уилл, шумно глотая вино.

— Ну хватит. А то нажрешься и снова сблюешь, — сказал Рауль Хименес, забирая бутылку. Видимо, в его представлении это было отменной шуткой, потому что он тут же беспечно расхохотался над собственными словами. Уилл попытался выдавить кислую ответную улыбку, но не слишком успешно.

— Развяжите меня, — попросил он. — Куда мне здесь бежать? Вокруг вода. А я не умею плавать.

— Умеешь, — сказал Хименес, все так же весело улыбаясь. — И неплохо, хотя доводилось тебе плавать только в реке. И мечом владеешь, хотя и не как воин, но все же достаточно хорошо, чтобы проткнуть мне глотку. Я кое-что о тебе знаю, Уильям Норан. Мы с Гильемо как следует во всем разобрались, прежде чем лезть в это дерьмо.

— Зачем? — Уилл невольно сглотнул. — Зачем вы-то полезли в это? Насколько я могу судить, вы не слишком скорбели по вашему племяннику, которого казнил граф Риверте.

— Это верно, — протянул Хименес. — Тот ещё был мелкий засранец. Хотя и небезнадежный. Пару лет назад я брал его с собой в море, и он показал себя отменным удальцом. Я сразу сказал Гильемо, что парню прямая дорога в моряки, но тот уперся — нет, говорит, вижу для него блестящее будущее имперского офицера. Хотя у парня на роже было написано, что кончит в петле, а в море хоть порезвился бы перед тем как следует. Но то дела Гильемо, а не мои. Хотя, может, потому он так и взъярился, что теперь-то понимает, как я был прав.

— Но почему тогда… зачем вы собой рискуете? Риверте убьет вас, когда найдет.

— Ты что, всё ещё не понял? Он тебя не найдет. Гильемо умеет прятать концы в воду, ему не впервой. Он хочет, чтобы я отвез тебя в Асмай, а оттуда переправил в Зеберию. Ты ученый парень, слыхал про такую землю?

— Слыхал, — отозвался Уилл пересохшими губами.

Худшие его опасения подтверждались. Зеберия была той самой дикой страной, куда опасались ездить даже самые отчаянные путешественники. Но асмайские пираты, по слухам, порой имели дело с зеберийцами, в основном в том, что касалось контрабанды вина и пряностей, а также работорговли. В Зеберии процветало рабство, и время от времени из асмайских прибрежных сел пропадали молодые юноши и девушки. Часто корабли, перевозившие пленников, перехватывались патрульными кораблями Вальены. Но время от времени некоторые такие суда проскальзывали сквозь заслон и исчезали в морском тумане, а о несчастных пленниках больше никто не слышал. Да и не желал слышать, ведь все это были обычные простолюдины.

Уилл вдруг остро и болезненно ощутил, как мало он знает о мире вокруг себя и о горестях, которыми полнится этот мир. Видимо, все это в наказание ему за то, что жил в своем уютном мирке, не желая выглядывать дальше собственного носа.

— Вы не можете… продать меня туда, — прошептал он, потрясенный этой внезапной перспективой.

— Не могу, — хмыкнул Хименес. И прежде, чем Уилл успел издать вздох облегчения, деловито добавил: — Во-первых, тебя всё равно никто не купит. Гильемо не разбирается в таких вещах, но я-то знаю. Перевозка рабов из Асмая, а тем более из Вальены — это всегда огромный риск. Он оправдан, только если сулит большой куш. Был бы ты лет на десять помоложе — тогда да, на тебя нашелся бы спрос. Но сейчас в тебе нет ничего такого, чтоб имело смысл тащить тебя за море. Транспортировка встанет дороже, — прагматично заключил он.

Уилл не знал, плакать ему или смеяться. Оказывается, он никчемный товар с точки зрения бывалого работорговца. Ну надо же, какая досада! И все же кое-что в словах Хрименеса его насторожило.

— Вы сказали, во-первых, есть ещё во-вторых?

— Умеешь внимательно слушать, — ухмыльнулся капитан. Он вдруг поднялся, подошва его сапог скрипнула о просмоленные доски. — Верно, есть и второе. Я ввязался в это дело, потому что верен своей семье. Мне жаль брата, да и дурака Артуро тоже жаль. А вальенские патрули вдоволь попили мне кровь, так что я не прочь попортить кровь вальенскому военачальнику, хоть и не имею против него ничего лично… ничего личного, парень, — повторил он, шагая к Уиллу и кладя руку ему на шею. — Но семья есть семья. Я объяснил Гильемо, что не отвезу тебя в Зеберию. Но что мешает мне самому сделать с тобой все то, что с тобой сделали бы там? А?

Он как будто в самом деле ждал ответа. Уилл сидел на узкой корабельной койке, вжавшись спиной в мерно покачивающуюся стену. И не мог поверить. Это… это просто нелепо. Это просто не могло происходить в действительности.

— Вы же сказали… вы сказали, я слишком старый, — пролепетал он, и Хименес расхохотался ему в лицо.

— Для зеберийских извращенцев — определенно! Но не для меня. Я, знаешь ли, предпочитаю парней постарше. Таких, которые не пищат и не развозят сопли, когда их дерут, а вопят во всю глотку и обещают спустить с меня шкуру. Ты как раз из таких, верно? Ну, сейчас мы это проверим.

И он рванул ворот на сорочке Уилла, мокрой от пота, крови и морской воды.

В первый миг Уилл так оторопел, что не двинулся с места. Лишь сидел и смотрел на склонившееся над ним хищное лицо, надвинувшееся так близко, что Уилл ощущал на своей коже кислое от вина дыхание. Хименес оскалился, и Уилл опять машинально отметил, что у него отлично сохранились зубы — а потом вдруг словно вышел из ступора и взвился, изворачиваясь всем телом в тщетной попытке оттолкнуть навалившегося капитана.

— Нет! Что вы делаете?

— Собираюсь тебя трахнуть, — ухмыльнулся капитан. Грубая мозолистая рука с обломанными ногтями проворно забралась под разорванную рубашку Уилла, задев свежий порез на животе, оставленный саблей асмайца. Уилл зашипел и вывернулся. Места на койке почти не было, он был зажат между деревянной стеной и телом капитана, но все же умудрился высвободить колено и садануть капитана между ног. К сожалению, промазал — удар пришелся не в пах, а в бедро. «Я же собирался его не злить», — мелькнуло у Уилла, и в следующий миг у него зазвенело в ушах от удара, обрушившегося на лицо.

Уилл на мгновение обмяк, и Хименес воспользовался этим, чтобы перевернуть его на живот и вжать лицом в куцую подушку. Капитан рванул его штаны вниз. Уилл опять дернулся и беззвучно охнул, когда капитан грубо стиснул крепкими пальцами его обнажившуюся ягодицу.

— Не дергайся, парень. Всё равно не вырвешься, — сказал Хименес, и Уилл из последних сил прохрипел:

— Пустите меня…

— Как закончу, так сразу и отпущу.

Уилл услышал смачный плевок, а потом ощутил болезненный шлепок между ягодиц — капитан озаботился смазать себе путь. Уилл сцепил зубы, судорожно сжимая в кулаки связанные за спиной руки. Он не станет кричать. Черта с два, ни за что.

И он не кричал, хотя это было унизительно и больно. Очень больно.

К счастью, продлилось все недолго. Прошла всего минута — впрочем, показавшаяся Уиллу вечностью, — когда Хименес довольно заурчал, и Уилл почувствовал, как ноющий задний проход наполняется противным жидким теплом. Он коротко застонал и вцепился зубами в подушку. Проклятье. Проклятье… но ничего. Ничего. Это уже почти закончилось. Уже почти все.

— В Зеберии за твою растраханную дырку не дали бы и ломаного гроша, — проворчал капитан, сползая с Уилла.

И как ни ужасно было всё происходящее, после этих слов Уилл едва не рассмеялся. Ну надо же, вероятно, его самомнение должно теперь рухнуть просто ниже некуда! Смех клокотал в горле, и Уилл с испугом понял, что близок к истерике. Нет, так дело не пойдет. Надо немедленно взять себя в руки. Хотя так сложно это сделать, когда лежишь лицом вниз в разорванной одежде с семенем насильника, стекающим по ногам…