Няня по контракту (СИ) - Ночь Ева - Страница 51

Ловил звёзды в её глазах, мягкий свет, отчаянную нежность, в которую хотелось окунуться и не возвращаться назад.

Кожа к коже. Сердца наши бьются одинаково — сумасшедше быстро, торжествующе прекрасно. Её стон. Моя уверенность. Её податливость. Мой напор. Слияние, когда не только тела вместе, а и всё без остатка растворяется в другом человеке, которого выбрало твоё сердце.

— Кольцо, — сказал я, когда мы, обессиленные, лежали и смотрели в потолок расслабленно-счастливыми глазами. Я так ощущал. Я видел отражение себя и своих чувств в Анькиных озёрах. — У меня есть кольцо, — повторил, но не пошевелился. Не смог.

— Я читала, — хихикнула Анька. — Верю на слово. И вообще… ты же знаешь, что это всего лишь символ.

— Это возможность сделать тебя своей покрепче, чтобы не сбежала. Ромка, правда, учил меня сегодня, что я тебе «фубку» должен подарить и бриллианты. Я хотел. Но потом подумал, что шубка летом — это перебор, даже если без шубки никак. Ну и… сейчас дарить вообще не вариант. К зиме может уже и не налезть.

Анька больно толкнула меня локтём в бок. Я ойкнул и улыбнулся. Городской сумасшедший — это я, да.

— Ты поэтому не предохранялся и ни разу не заикнулся о контрацепции? Решил, что очень умный, а я в двадцать восемь — лохушка?

Я тяжело вздохнул. Ничего я не думал. Ну, то есть очень слабенькая надежда была, конечно, но Аня права: по сути, я поступал бесчестно. Такие моменты нужно обговаривать вдвоём. Меня оправдывало лишь одно: я готов был привязать её к себе любыми способами.

— Я опять виноват, но оправдываться не буду.

— Я тоже виновата, потому что молчала. И втайне надеялась заполучить своего маленького Иванова, — тоже вздохнула Анька.

Когда до меня дошло, что она сказала, сжал её в объятиях так, что Анька пискнула.

— В любом случае, отдел продаж — твой. Если захочешь. Я не могу лишить тебя мечты. И вообще не должен был этого делать. Просто в тот момент, когда я тебя увидел, у меня крышу сорвало окончательно. Няня — это не наказание, Ань.

— Я даже рада, что так всё случилось, — утыкается она носом мне в ключицу. — Это был, наверное, спонтанный и непродуманный шаг с твоей стороны, но правильный. Это была возможность испытать меня на многие качества, деловые в том числе. К тому же, я теперь хорошо знаю, что такое Ивановы-младшие. Случись всё по-другому, не знаю, нашли бы мы общий язык или нет.

— Нашли бы, я уверен, — говорю со всей торжественностью. — Путь мог быть долог и тернист, но ты бы его прошла с честью. Потому что есть в тебе и целеустремлённость, и душа, и сердце, и ум, и креативность. Всё на месте. Всё, как надо.

— Только не идеализируй меня, не надо, — снова касается меня холодным носом. — Вспомни кота из унитаза, — улыбается, губы её щекочут кожу, а я умираю от любви и благоговения. Моя. Рядом. Желанная. Женщина, которая дарит свет и может смело и кота спасти, и двух слишком непоседливых мальчишек обогреть.

— Хочу и буду. Имею право. Идеализировать, любить, баловать, дарить радость. Любить тебя постоянно, без перерывов и отдыха. Это счастье, Ань. Простое человеческое счастье.

— Я тебя всю жизнь любила. Только тебя, — признаётся тихо. — И если бы не испугалась, захотела тогда поговорить…

— Не надо, Ань, — прижимаю её к сердцу. — Кто прав, кто виноват… давай оставим всё это в прошлом. Не забудем, нет. Будем знать, чтобы меньше делать ошибок. Будем помнить, чтобы беречь то, что у нас есть. Если радоваться, то вместе, если грустить, то вдвоём. Без этого никак. И я не против, если ты будешь периодически вставлять мне мозги на место, спорить и опускать на землю, если меня куда-то не туда занесёт. Ты ведь мой ветер. Я хочу быть твоими крыльями. И опорой, и гордостью. Чтобы всё, что я делаю, не уходило в пустоту, а имело смысл. Это так здорово: жить для кого-то, делить всё, что было, есть и будет, на двоих.

— А дети? — щурит она глаза, вглядываясь в моё лицо.

— А детям всегда хорошо, если их любят и понимают. Они наше будущее. И они тоже лучшая наша часть. Но важно, чтобы мы удерживали равновесие. А уж они, поверь, всегда найдут, как подсказать что-то очень нужное, что мы можем упустить или не заметить.

— Давай спать, — гладит Аня меня по щеке, — завтра очень важный и ответственный день.

— Да, — целую её в губы. — Кольцо, заявление в ЗАГС, разговор с родителями.

— Детский садик для Ромки и спортивная школа для Мишки, — бьёт она кулачком меня в плечо, и я невольно хохочу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Нет, я не забыл! — уворачиваюсь от её слишком проворных рук, — Но мы всё успеем. И, конечно же, дети — в приоритете. К слову, я уже нашёл несколько кандидатур на должность няни. Думаю, мы сможем подобрать того человека, который нам всем подойдёт. Я всё помню, Ань, и всё хочу сделать, как надо.

— Ой, не знаю, Иванов, — вздыхает она. — Они у нас замечательные, но, боюсь, идеальную няню нам не найти.

«Они у нас» — в груди становится горячо. В носу щипает. В горле ком. Наверное, это самые главные слова. Ведь что я без сыновей? Но и без неё, моей Ани Зайки, я не существую… Но знаменатель, кажется, нашёлся. Он нас всех объединит и примирит.

— Ну, и, должна тебя огорчить: я нашла работу. Не нужен мне твой отдел продаж. Меня оценят в другом месте, — гордо задирает она нос.

Я замираю, переваривая то, что услышал. Вроде и огорчился, а вроде и не очень.

— Я горжусь тобой, Ань, — говорю искренне и от всей души. — И мне, наверное, будет спокойнее, если я буду знать, что ты не возглавишь отдел в моей компании, где целая куча мужиков, которые могут тебя обидеть или ослушаться. А то разразится ещё глобальный коллапс, когда придётся решать вопросы кардинально.

Я и шучу, и нет. Моя без трёх минут Иванова — умная, очень деловая женщина, способная достичь куда больших высот, чем на очень почётной, но всё же не её должности няни.

— Впрочем, — бормочет она сонно, — это будет зависеть от одного очень важного обстоятельства…

Я даже догадываюсь, какого, но вслух ничего не произношу. Есть такая примета: некоторые тайные желания лучше не озвучивать. Чтобы сбылись. Чтобы осуществились. Поэтому я прижимаю Аньку к себе и закрываю глаза.

Лето. До Нового года ещё далеко. Но кто сказал, что чудеса приходят к нам только с Дедом Морозом? Сейчас я верю в них постоянно, круглосуточно. И буду верить каждый день, потому что у меня есть своя, особенная, персональная фея, которая ещё немного Варикова, слегка чуть-чуть няня и очень даже любимая женщина.

58.

Анна

Я проснулась первой. Спала всего ничего, мы уснули глубоко ночью, почти под утро. Но трёх часов хватило, чтобы проснуться обновлённой, с жаждой жизни, с любовью ко всему окружающему.

Все предметы стали будто ярче и чётче. Я ощущала мир выпуклым. Он был прекрасен. И новый день, и солнце, и голубое небо с белыми облачками.

Так любовь во мне билась, расправляла крылья, расцвечивала мир только чистыми и очень яркими красками. Я не одна. Он мой. Лежит, сопит рядом. Я верила ему безоговорочно. Готова была прощать, любить, жалеть, подбивать на подвиги, рожать детей…

Когда-то я пожаловалась Ирке, что Игорь детей хочет, а я не готова, у меня дела, карьера, цели, другие мечты. Я ещё молодая и куда спешить.

Ирка тогда сказала:

— Просто не твой мужик. Вот когда твой, первое, что хочет сделать женщина, — это родить. Продолжиться. Её просто прёт даже от мысли, что будет пузатая, носить в себе его ребёнка.

Я тогда фыркнула.

— Ты ещё скажи, что все, кто хочет и рожает, счастливы потом.

— Может, и не счастливы, — согласилась Ирка. — Это ж не угадать. Мужик для детопроизводства может быть твоим, а ты для него — не та. Ну, и куча других обстоятельств. Для мамы его ты не та. Привычки какие-то сильнее, судьба поворачивает не в ту сторону — всякое бывает. Но закон природы таков: если ты выбрала самца и мечтаешь носить гордо живот, терпеть неудобства, отёкшие ноги, замирать от счастья, прислушиваясь к биению жизни внутри себя, — значит мужчина потенциально твой. А всё остальное уже детали.