Дело всей жизни (СИ) - "Аксара" - Страница 34

— Ты же ему крестный отец, — усмехнулся мистер Кенуэй. — К тому же, несмотря на то, что ты не так часто бываешь в Нью-Йорке, как мне бы того хотелось, в воспитании ты определенно занимаешь немаловажную роль. Будь Коннор исключительно моим сыном, он бы не носился со шпаной, не расхаживал с ножом, как юный головорез, и не воровал бы яблоки у почтенной леди.

Шэй сразу услышал главное:

— Как тебе бы того хотелось?! Ты сам отправил меня за Шкатулкой! А когда я приехал в первый раз, едва не прогнал с порога!

— Я отправил тебя как магистр Ордена, — непреклонно отозвался Хэйтем. — И отправил бы еще раз! А что до того, как ты тут появился, то мог бы хотя бы предупредить. Что-то еще?

— Только одно, — Шэй мимолетно коснулся его руки и поднялся с колена. — Спасибо, что рассказал. И я рад, что ничего не пришлось от тебя скрывать.

— От магистра Ордена? — Хэйтем хмыкнул. — Ты знаешь, какое за это наказание.

— Знаю, — Шэй улыбнулся, сощурился. — Но предпочту из твоих рук. Или… хм… не рук.

Хэйтем возвел очи горе и резко поднялся. Отвечать он явно не пожелал, а вместо этого прошел к окну и позвал в темноту:

— Мистер Кенуэй, распускайте свое собрание. Вас ждут в гостиной.

В саду мигом стало шумно. Оттуда темными тенями, как привидения, разбегались быстроногие фигурки подростков, а сам Коннор появился на пороге как раз тогда, когда Хэйтем вышел в холл, чтобы его встретить.

Шэй шел чуть позади, и до него мигом донеслось возмущенное:

— О Боже, где ты был?! Грязи больше, чем одежды. Даже бусы свои заляпал! В канаву упал, что ли?

— М-м-м… Нет, — счастье Коннора мигом потускнело. — Мне хотелось собрать всех, а Майкла отчим запер в доме, и нам пришлось его выручать. Я руководил освобождением! И немножко запачкался.

— Так, — голос Хэйтем не предвещал ничего хорошего. — Если ко мне явятся Блэкуотеры, я выдам им тебя. Довольно я за тебя краснел! И потом, скажите-ка мне, юноша, зачем вы употребляете в речи те слова, что подслушали у мистера Кормака? Он хотя бы употребляет их в более-менее уместное время — на корабле, а вы грязно сквернословите в приличном квартале, как бродяга!

— Я… — теперь Шэй видел из-за плеча возлюбленного, как Коннор испуганно попятился. — Я… показывал. Ну ведь так все старые морские волки говорят, разве нет?

— Ах, морские волки… — протянул Хэйтем. — Так вот, послушайте меня, мистер Кенуэй. Еще раз услышу подобные выражения, и море вы увидите только из каюты первого класса. Это раз. А во-вторых, еще раз увижу вас с табаком…

Шэй выдвинулся вперед и приготовился вступиться за парня — сам-то курить попробовал лет в десять…

— С табаком? — физиономия Коннора — и впрямь вся в грязных потеках — приобрела недоуменное выражение. — Нет, отец, я не курю табака. Для воскуривания используются травы, и это обряд. И я говорил ма…. друзьям, что это глупо.

Шэй отстранил крайне недовольного Хэйтема и вполне дружелюбно спросил:

— Так это не твоя трубка была?

— У меня вообще никакой трубки нет, — Коннор сразу проникся к спокойному тону. — Только плевательная, для жеваной бумаги.

Хэйтем очевидно несколько расслабился и критически осмотрел сына:

— Похвально, что ты бережешь тайну, однако предупреждаю: я никаким обещанием не связан, так что если узнаю, кто среди вас курит, немедленно расскажу родителям или опекунам.

Шэй подмигнул парню, пока мистер Кенуэй не видел, и скомандовал:

— Переодевайся. И позвони Энни, чтобы унесла и замочила твои одежки. Когда засохнет — умаешься отстирывать. И приходи ужинать.

Коннор кивнул и устало побрел по лестнице — видно, теперь, когда все радостные и грустные треволнения долгого дня остались позади, он едва волок ноги. Хэйтем проводил его неодобрительным взглядом и произнес, когда подросток слышать его уже не мог:

— Раньше, когда Коннор вел себя, как волчонок, мне казалось, что воспитывать его — тяжкий труд. Но теперь я готов взять свои слова обратно — тогда было проще.

— То ли еще будет, — оптимистично откликнулся Шэй. — Через год-другой он заинтересуется девчонками, а сквернословие покажется тебе детской игрой.

— Спасибо, утешил, — отвесил картинный поклон Хэйтем.

Шэй счел, что сейчас самый подходящий момент, и предложил:

— Шабли? Я купил по дороге домой пару бутылок.

— А ты основательно подготовился, я смотрю,— фыркнул мистер Кенуэй, но нотки благосклонности все-таки промелькнули. — Коннору не наливать. Даже за его мореходные успехи. Иначе весь воспитательный эффект пропадет. Хотя как раз сегодня я бы не отказался от чего-нибудь покрепче. Для меня сегодня, пожалуй, многовато сюрпризов.

Шэй пожал плечами:

— Покрепче можно после ужина. Ставлю соверен, что Коннор не удержится и все равно расскажет про нашу сегодняшнюю прогулку.

— Пф, — Хэйтем одарил его насмешливым взглядом. — Это означало бы просто подарить тебе соверен. Я непременно взыщу с тебя за твое «обучение», но не золотом же.

— Гист был прав, — скорбно заметил Шэй. — Дорого мне этот круиз обойдется.

— Осторожнее со ставками, капитан Кормак, — ничуть не проникся возлюбленный. — Доведись нам с вами сыграть, скажем, в ломбер — и вы продуетесь в пух и прах.

— Зачем мне ломбер, у меня и так последний соверен остался, — буркнул Шэй.

— И ты собирался поставить его на кон? — Хэйтем вздохнул. — И еще говорит, что не пират.

— Да я почти не играю, — возразил Шэй уже на пути в столовую, но толком оправдаться ему мистер Кенуэй не дал: вызвал горничную, распорядился об ужине, отправил одного из солдат проверить окна и двери — обычный ежевечерний ритуал… К тому моменту, когда на столе появились приборы, появился и Коннор. При парне вести такие разговоры — только разжигать его любопытство, а потому Шэй отложил все разговоры на потом. И засек время, чтобы проверить, сколько Коннор выдержит до того, как начнет рассказ.

Комментарий к Апрель 1769, Нью-Йорк — 2

* Ныне остров называется Говернорс. Находится в Нью-Йоркской бухте в акватории реки Ист-Ривер.

========== Апрель 1769, Нью-Йорк — 3 ==========

Раздетый до исподнего Шэй валялся со стаканом прямо на постели и глядел на Хэйтема. Тот, конечно, такой вольности себе позволить не мог, а потому расположился в кресле — в халате и с таким же стаканом. От бренди обычно бледное его лицо порозовело, и он с явным удовольствием и едким юмором рассказывал про то, что узнал в судоходной компании. Надо сказать, что никакой практической пользы от этого обсуждения не было, и все-таки Шэй слушал с интересом.

Во-первых, никогда не будет лишним узнать, что происходит на море; особенно во время долгой стоянки в порту. Во-вторых, рассказчиком Хэйтем был прекрасным, и Шэй искренне смеялся над саркастическими замечаниями. Досталось всем: от мистера Питкэрна до последнего лодочника.

— Джон слишком верит в мирный исход, — Хэйтем поболтал бренди в стакане. — И в своей скрупулезности маниакален. Он разбирает каждый инцидент, что случается на наших военных и гражданских судах.

Поскольку мистер Кенуэй замолчал, Шэй не слишком уверенно пробормотал:

— Неплохое начинание.

— Смотря насколько погружаться в детали, — не согласился Хэйтем. — Когда Джона отвлекли, я пролистал жалобы на его столе, и первой мне попалась возмущенная рекламация некой пассажирки, саквояж которой пометил шпиц другой пассажирки. Пожалуй, для разбора таких преступлений нужен штат из нескольких сотен клерков.

Мистер Кормак рассмеялся, а потом с любопытством спросил:

— А про меня что-то было?

Хэйтем настолько выразительно поднял бровь, что Шэй понял — глупость ляпнул.

— Питкэрн служит в судоходной компании, капитан Кормак, — с деланным удивлением пояснил мистер Кенуэй. — И не в его воле покончить с пиратством в бассейне Атлантики. Скорее, это работа для королевского флота.

— А, ну тогда я спокоен, — фыркнул Шэй. — Королевский флот я знаю очень неплохо. Скажем так, изнутри, — и сменил тему. — Мистер Кенуэй, а что вы скажете о том, чтобы сыграть партию в ломбер?