Неправильная сказка - Тебнёва Елена - Страница 15

Судя по сгустившейся за окном тьме, еще как горазда. Но меня можно понять: моя жизнь превратилась в сплошной стресс, а лучшим лекарством от стресса я всегда считала сон.

— А ты-то хоть отдохнул? — от души потянувшись, спросила я.

— Не важно, — отмахнулся Йонто, и я поняла, что нет.

— Балбес, — пробормотала едва слышно. В конце концов, ему тоже досталось. Поди, не каждый день иномирные девицы на голову сыплются…

— Там спальня Шанаи, — коснулся одной из дверей Йонто. — Она заперта, в ней хранятся редкие травы и записи. Но тебе и здесь неплохо будет. А тут умывальная…

Он еще не договорил, а я уже открывала дверцу в самую желанную сейчас комнату. И застыла на пороге, преисполненная горького разочарования. Не могу точно сказать, чего ожидала, но уж никак не грубых стен и полочек. На скамье стояли две большие бадьи, до краев наполненные водой, и несколько пустых, поменьше, похожих на тазики. На стене висело мутноватое зеркало, в которое я не рискнула посмотреться.

Баня, да и только. Но здесь не пыхала жаром печка, а в обеих бадьях вода оказалась не просто холодной — ледяной. Я ходила вокруг них, словно лиса возле добротного курятника, и страдала. Особым здоровьем я никогда не отличалась. Откровенно говоря, вообще никаким не отличалась, и купание в ледяной водице грозило серьезными проблемами. Но с другой стороны, желание помыться становилось нестерпимым, и в душе зарождалась пока что робкая решимость. Коя сразу же испарилась, стоило на пробу опустить руку в воду…

Наблюдавший за моими страданиями Йонто взял с одной из полок и протянул небольшой камешек, серый, невзрачный, пористый.

— Это что? — Брать его я не торопилась.

— Жар-камень. Брось в воду, и она тут же нагреется. Штука редкая, не везде достать можно, но своих денег стоит.

— Спасибо, обойдусь, — отказалась я.

Вряд ли лекарка обрадуется, узнав, что незваная гостья перевела ценный продукт.

— Не дури, пользуйся, — чуть ли не силой вручил камешек Йонто. — Лучше уж истратить камень, чем потом прикапывать твое хладное тело.

Вот же, а!..

— А вообще, Шаная не бедствует, и жар-камень для нее не роскошь, — усмехнулся он. — Так что наслаждайся.

Йонто вышел. Я, вздохнув, тоже.

— Мне даже переодеться не во что, — пожаловалась смущенно. — Мою сумку украли…

И не суть важно, что сменной одежды там все равно не было.

Йонто откинул крышку большого сундука, порылся в его недрах и сунул мне в руки сверток.

— Держи. Я иногда останавливаюсь здесь, это мои вещи. Они чистые. И полотенце. А еще вот. — Он положил поверх стопки круглую баночку и несколько скатанных трубочкой нешироких полосок ткани. — Заживляющая мазь и бинты.

Я проследила за его взглядом и поджала пальцы ног. Ну да, поранилась, пока босиком бегала. Удивительно даже, что не особо из-за этого и беспокоилась.

— Спасибо, — кивнула я, прижимая к груди одежду, и проскользнула в умывальную.

Прикрыла дверь, с грустью констатировала, что замка в ней не предусмотрено, сложила чистые вещи на скамеечку и скинула свою одежду на пол. Прошлепала к бадьям, не без опаски бросила в одну жар-камень и чуть не вскрикнула от восторга, когда вода забурлила, закипела, и комнатку наполнил пар.

Дальше дело пошло быстрее. Шампунь и мыло были густыми, пенными и сильно пахли травами. Я с наслаждением прополоскала волосы, до скрипа оттерла кожу, смывая грязь, усталость и страх. Напоследок вылив на себя тазик прохладной водички, промокнула кожу жестким полотенцем и оделась.

Великовато, однако… Я подвернула рукава, а затем штанины. Лучше стало ненамного. Нет, ходить в этом неудобно. Но единственная альтернатива — унылый костюмчик торговцев, а его я ни за что не надену, даже если постираю. А вот ошейник-переводчик тщательно отмыла, лишь немного посомневавшись, а можно ли. Если было бы нельзя, Йонто сказал бы, верно? Закончив с облачением, я воспользовалась мазью и перебинтовала ноги. Получились эдакие дизайнерские носки. Или домашние тапочки. Главное, чтобы помогло. А разобравшись со всеми делами, я протерла запотевшее зеркало и пристально вгляделась в отражение.

Увы, но, даже попав в сказку, я осталась собой. Не изменился ни цвет волос, ни разрез глаз, и даже едва обозначившаяся, но уже изрядно надоевшая морщинка меж бровей никуда не делась. В мир иной я попала в полной своей комплектации… Невезение какое-то. Закон подлости по отношению ко мне никогда осечек не давал, а вот закон жанра… Эх.

— Мирина принесла ужин, — едва я вышла в комнату, проговорил Йонто. Уф, я его понимаю, значит, банные процедуры переводчику не повредили. — И лекарство для тебя. Сказала, поможет от душевных волнений.

И, не уточнив, как именно нужно применять это чудо-средство, скрылся в умывальной. Стучать и допытываться я постеснялась. Обошла кругом низкий столик, на котором стояла прикрытая салфеткой корзинка и небольшая бутылочка, до краев наполненная ярко-красной жидкостью. Не так уж тут и много, видимо, рассчитано на разовое применение. Иначе бы Мирина оставила более четкие указания. Да и волнения мои таковы, что парой глотков не успокоишь.

Мигрень, затаившаяся на время, вновь напомнила о себе, и стало не до размышлений. Схватив бутылочку, я открыла крышку и принюхалась. Пахло приятно, чем-то ягодным, свежим. Присев на край лежанки, я отпила немного, зажмурилась от удовольствия… и сама не заметила, как выпила все. Лекарство оказалось густым, тягучим и очень сладким. Оно обволакивало язык, горло и желудок приятным теплом, и тепло это постепенно оттесняло боль, наполняя собою голову. Она становилась все тяжелее и тяжелее, в то время как мысли — легче. Они воздушными шариками взлетали к потолку, просачивались сквозь него и устремлялись в темное небо, и я улыбалась, глядя им вслед.

— Йон-то, — протянула я, когда он появился в комнате.

В светлых рубахе и штанах, да еще с мокрыми волосами, он выглядел младше, чем обычно, и отчего-то я сочла это милым. Хотя сейчас мне абсолютно все таковым казалось. Хотелось улыбаться и делиться хорошим настроением. И вот с таким-то намерением я и поднялась, невзирая на покачивающийся пол. Ничего, трудности закаляют характер и делают цель еще желаннее!

— Ана? — настороженно позвал Йонто, когда я двинулась к нему. — Ты чего делаешь? Вернее, ты чего наделала?!

— Ничего, — улыбнулась я, медленно приближаясь.

Забавный какой. И волосы торчат… Пригладить бы. Запнувшись о половичок, я добралась до цели гораздо быстрее, чем рассчитывала.

— Да как бы не так, — пробормотал Йонто, придерживая меня за плечи и одновременно пытаясь увернуться от моих попыток дотянуться до его волос. — Ты что, выпила все лекарство? Все до капли?

— А что, нельзя? — не особо расстроилась я. Если бы выпила меньше, мне не было бы сейчас столь хорошо. Потрясающая вещь. — Я в порядке.

— Вот уж вряд ли…

Меня самым возмутительным образом потащили к лежанке. Я и пикнуть не успела, как ткнулась носом в подушку. А пока переворачивалась, воюя с ослабшим телом, Йонто добрался до входной двери.

— Куда это ты? — спросила я. Странно, но язык тоже был тяжелым. Наверное, оттого, что являлся частью головы…

— Переночую на улице, — ухватился за ручку Йонто.

— Там же холодно! — ужаснулась я. — И страшно.

— Поверь, здесь намного страшнее, — с потрясающей искренностью признался он.

— Ты что, боишься? — удивилась я. — Успокойся, на твою честь покушаться не собираюсь, меня мелкие вообще не привлекают…

Волосы бы вот потрогала… Но кто ж даст?

Обидно.

— Мелкие? — поперхнулся Йонто. Даже о стратегическом отступлении позабыл, и я благородно решила не пользоваться его оплошностью. Хотя, если честно, благородство тут ни при чем, просто тело стало совершенно непослушным, и встать я не сумела.

— Ну да. Ты же младше меня. Вот сколько тебе лет? Двадцать пять хотя бы есть? Наверняка нет. Мне вот двадцать семь. Скоро и вовсе двадцать восемь будет. Было бы… Если я еще жива, — смешалась я.