Серый волк, белый конь (СИ) - Ярошинская Ольга - Страница 30

— Ну, кто еще хочет попробовать комиссарского тела? — голубой кукольный глаз Колобка неистово вращался.

Марьяша с Прошей развернули сеть, дружный бросок — и крупная птица забилась в силках.

— Осталось еще семнадцать штук, — сообщил Проша. Он стукнул дубинкой пойманного гуся и тот затих.

Птицы отлетели, сбились в кучу, будто совещаясь. Оборотень превратился в человека.

— Серый Волк под горой не пускает вас домой! — Волк пританцовывал на месте в облаке выдранных перьев и белого пуха.

— Давай, налетай, пернатые! — крикнул Колобок.

Гуси выстроились свиньей и стали снижаться. Расправленные крылья со свистом разрезали воздух. Маленькие черные глазки вперились в Волка. Стрелы взвились в воздух и упали оземь, отскочив от серых тушек.

— Бронебойные бери! — заорала Марьяша.

Лада до крови прикусила себе руку. Волк откатился в сторону, цапнул крайнюю птицу за крыло, выплюнул перья. Марьяша с Прошей накрыли раненого сетью, прибили к земле. Белогрудый гусь в голове клина вдруг развернулся, чиркнув концами крыльев по земле, Колобок, подпрыгнув, сбил его с траектории, но Гусь мазнул по боку оборотню. Он взмыл в небо почти вертикально, а Волк упал на землю.

— Вставай, они разворачиваются! — крикнула Марьяша, готовя сети.

— Подождите, — заволновалась Лада. — Мне ведь баба Яга дала подарки! Бусики помогли справиться с пещерными птицами, может, что-то и против гусей сработает.

— Что там у тебя есть? — спросила Марьяша.

— Кубик-рубик и помада.

— Рубик — это от слова рубить?

— Не совсем.

Лада схватила сумочку, попыталась ее открыть, замок заело.

— Дай сюда, — Марьяша вырвала из ее рук сумку.

Гусь, не подающий признаков жизни после знакомства с дубинкой Проши, вдруг поднял голову и торжествующе крикнул. Стая, нацелившаяся на Волка, свернула, налетела на Марьяшу, мгновение — и девушку оторвало от земли. Проша подпрыгнул, успел ухватить ее за ногу и свалился на землю, сжимая кожаный сапожок.

Два гуся несли добычу, подцепив клювами ремень, третий уцепился за подвязи колчана, четвертый дернул за волосы. Марьяша изгибалась, махала руками, но после удара клювом обмякла, сумочка выскользнула из ее рук. Лада ахнула, глядя, как сумка кувыркается в воздухе, но один из гусей подхватил ее и понес в клюве. Растерянные лучники высыпали во двор, задрали головы. Их предводительница безжизненным мешком улетала за пределы Дубравок.

— Как же так? — Проша сжимал сапожок так сильно, что пальцы побелели. — Я не смог ее защитить.

— У тебя еще будет шанс, — мрачно сказал Волк, подходя к крыльцу. На лице его расплывались синяки, сбоку на сером свитере зияла дыра. — Гуси-лебеди понесли ее к башне Кощея.

— Значит, так, — обратился Волк к лучникам, которые столпились у крыльца Марьяшиной избы. Лица их были угрюмы, лохмы топорщились на головах, блестящие шлемы они все как один держали на сгибе руки. — Полчаса на сборы и отправляемся к башне Кощея.

— Ты, Волк, нам не указ, — подал голос высокий мужик с рыжими усами, уныло висящими по бокам рта. — На погибель нас толкаешь!

— Ты — оборотень, богопротивная тварь! — подхватил другой, с русыми волосами, прилипшими ко вспотевшему лбу.

Волк закатил глаза.

— И ради этих людей я только что рисковал своей шкурой!

— За твою шкуру Марьяша год назад пять золотых обещала.

— Но потом ведь передумала! — заметил Волк. — Она принимала меня в гостях, преломила со мной хлеб, мне можно доверять.

— Она тебя из дома выгнала, на конюшне ночевать, — выкрикнул белобрысый мальчишка, повиснув на перилах. — А вон того кудрявого оставила.

Все повернулись к Проше, который возвышался в дверном проеме.

— И супротив гусей с ним вместе Марьяша сражалась, — задумался рыжеусый. — Тебя как звать-величать, добрый молодец?

— Прохор я, — ответил богатырь, — из Сосняков.

— А по батюшке?

— Васильевич.

— А ты, Прохор Васильевич, что скажешь?

Богатырь провел пятерней по кудрям, нахмурил золотые брови, расправил плечи, так что рубашка едва не затрещала по швам. Вышитый Марьяшей петушок расправил крылья на широкой спине.

— Я тут человек пришлый, — сказал Проша, — но вижу, что вы за люди. На вас где сядешь — там и слезешь. Не лыком шиты добры молодцы! Не убоитесь вы ни оборотней, ни гусей, ни самого Кощея!

Из толпы послышался одобрительный гул.

— Все тут собрались храбрецы как на подбор, а смелому и море по колено. Авось живы будем, не помрем. Да и что рассуждать — всяко Марьяшу без помощи не оставим. Не отдадим злодею проклятому!

— Не отдадим! — ухнули лучники.

— Тогда неча время терять! — взмахнул кулаком Проша. — Полчаса на сборы и отправляемся к башне Кощея.

— Ну а я что сказал? — Волк покачал головой и вошел в дом.

Лада сновала по кухне, собирая поклажу. Волк прислонился к дверному косяку, наблюдая, как девушка заворачивает в полотенце хлеб.

— Хлеб, вода, немного мяса, яблоки — хватит? — спросила она.

— Пойдет, — кивнул Волк. Он повернулся, и Ладе бросилась в глаза прореха на свитере.

— Сними, я зашью, — предложила она.

— Ты могла бы просто признаться, что хочешь увидеть меня голым, — усмехнулся оборотень, стягивая свитер.

— Ага, ночей не сплю, только о твоей волосатой груди мечтаю.

— Врешь, — сказал Волк. — Сегодня всю ночь дрыхла как сурок.

Лада взяла свитер, вошла в комнату Марьяши. Шкатулка для рукоделия стояла на подоконнике. Нитки в ней были разложены по цветам, в отдельной коробочке блестели бусины, в другой — деревянные пуговицы.

— Только петушков мне не вышивай, — попросил Волк.

Лада зловеще улыбнулась.

— Я серьезно, — попросил он.

— Не бойся. Я, в общем-то, и не умею, — призналась девушка. Она нашла серую нитку, продела ее в иголку. — Я не Марьяша. Вот она — просто мечта, а не девушка: и шьет, и готовит, и дерется. Такая любому за счастье будет. Так что я тебя очень даже понимаю, Серый. Хороший выбор.

— Не такой хороший, как ты, — ответил Волк. Он подошел совсем близко, Лада дернулась, почувствовав теплое дыхание на своей шее. — Что такое? Снова псиной воняет?

— Нет, — Лада повернулась и уперлась взглядом в крепкую грудь, заросшую черными волосками. Рука Волка легла ей на спину. — Наверное, привыкла, принюхалась.

Оборотень слегка наклонился к ней, и девушка вывернулась из объятий.

— Перестань, Серый.

— Лада, не станешь же ты отрицать, что между нами что-то происходит?

— Сегодня я вдруг поняла, что совсем тебя не знаю, — ответила Лада. — Когда ты расшвыривал гусей по всему двору, вместе со своим лучшим другом Колобком, я увидела Волка — того, о котором мне все говорят — опасного хищника, готового на все ради своей цели.

Оборотень отодвинулся, желтые глаза сверкнули.

— А Колобок хорош в драке, да? Особенно для булки.

— Ты ведь просто используешь меня, — сказала Лада. — Тебе надо, чтобы я расколдовала Ивана. Ты пытаешься меня обаять, чтобы я не сорвалась с крючка и прошла с тобой до конца.

— Ты считаешь меня обаятельным, приятно слышать.

— Так вот это не обязательно, — продолжила девушка. — Я и так хочу завершить начатое. Мне не нужны серенады и слова любви, как Марьяше, у которой ты украл живую воду.

— Ты не веришь, что мой интерес к тебе искренен, — подытожил Волк.

— Типа того.

— В чем-то твои подозрения оправданы. Но ты забываешь, что царевна — выгодный вариант для любого. Так что в сказочном царстве ты не можешь быть уверена ни в чьих чувствах.

— Что ты имеешь в виду?

— Любой будет счастлив жениться на царевне, — объяснил Волк. — Вот скажи, у тролля твоего после свадьбы удача поперла?

— Это да, — задумалась Лада. — Все диву давались, как у него карьера в гору пошла.

— А это твоя удача на него перекинулась. А если ты в какой-нибудь деревне решишь поселиться, то жители тебе и дом построят, и хозяйство выделят. Царевна в деревне — это отличный урожай и двойные удои.