Мой бывший муж. Давай попробуем опять? (СИ) - Новикова Татьяна О. - Страница 39

– Между вами совсем ничего нет? – Алиска переводит взгляд с меня на него. – А зачем он приехал к тебе на ночь глядя? Чисто торт отдать? Звучит как-то подозрительно. Тем более, если вы всего лишь знакомые-приятели.

Хмыкнув, задаю встречный вопрос:

– Ты вот зачем приехала, ещё и без торта? Короче, ребятки, вы разбирайтесь с кем хотите, ругайтесь, деритесь, а я устала.

Если вы думаете, что в этих нарушителях спокойствия проснулась совесть, и они разъехались по домам, то глубоко ошибаетесь. Они оккупировали мою кухню, нарезали торт, заварили новый чайник и начали общаться. А я не могла от них избавиться. Потому что, видите ли, в цивилизованном обществе не принято гнать гостей взашей.

Но смотрела при этом максимально мерзко.

Обсуждали работу, немного – Влада и совсем чуть-чуть – меня.

Чувствовалось, что парочка братцев кроликов (хм, они бы сдружились на фоне помешательства на здоровом образе жизни) пытаются меня прощупать. Вопросами, взглядами настороженными, предложениями «как-нибудь отвлечься».

Даже Алиса, совсем недавно закатывающая истерику, притихла. Видимо, валериана подействовала на нее самым благотворным образом, потому что девушка обмякла.

Если честно, причина её спокойствия кроется в том, что Алиса давно кокетничает с Погодиным. Причем виртуозно. Тут она ложку облизала, тут хихикнула его шуточке, тут восхитилась тем, что Дима в зале жмет от груди больше сотки.

А этот только и рад хвастаться.

Они даже про меня забывают в запале обсуждения фитнес-клуба и любимых тренировок.

– Надо бы ехать, а то Сергеенко вон носом клюет. Тебя подвезти? – интересуется у неё Погодин, когда торт подходит к концу, как и моё терпение.

– Подвези, – Алиска ресничками хлопает с особым энтузиазмом. – Я буду признательна. Ночью так страшно ходить по улице одной, народ-то у нас ненормальный…

Эй, лопух, тебя открыто клеят!

Не ведись!

– Не-не, я тебя не брошу, доставлю в целости и сохранности.

– Дима!!! Ты мне срочно нужен в коридоре, – говорю решительно, пока взаимные намеки не переросли в полное непотребство прямо на кухонном столе. – Слушай, по-братски прошу, – добавляю, когда мы выходим. – Ты лучше к Алисе не лезь, если от Давыдова не планируешь ещё раз в глаз получить.

– Да ну, ты какого обо мне мнения! – отшатывается он от меня, но как-то не слишком активно. – Она ж мелкая совсем, мне нравятся девушки постарше, опытные.

Угу, опытные, жизни хлебнувшие.

– Во-первых, ей исполнилось целых двадцать годочков, а во-вторых, меня хотя бы не обманывай. Напоминаю, ты крутил шашни с Ирой.

– Это другое… бес попутал.

Ах да, про Иру. Секретарша ушла в один день, и о дальнейших подвижках в расследовании мне Погодин не рассказывал. Мол, конфиденциальная информация, вернусь к боссу, тогда и узнаю. Но выглядел он довольным. Наверное, дело сдвинулось с мертвой точки.

– Я предупредила.

В общем, парочка уезжает вместе, недобро сверкая глазами. А я лениво прибираю кухню, чтобы чем-то занять руки, в одиночестве доедаю торт прямо из подложки (не так уж и плох, особенно если отковырять кусочки с ягодами), потом дохожу до туалета и долго рассматриваю тест, лежащий на крышке сливного бачка.

Выбрасываю безо всякой жалости и нажимаю на слив воды.

Кажется, если избавиться от теста, то и проблема исчезнет.

Всё. Ничего не было.

Забудь об этом.

Но чутье подсказывает, что вечно отгораживаться от «случайной ошибки» не получится.

Как минимум из-за того, что через девять месяцев она появится на свет.

Маша всё чаще уезжала домой с Димой. Влад научился не принимать такие вещи близко к сердцу, а потому этот факт его почти не волновал.

Она свободная женщина, может себе позволить жить на полную катушку.

Правда, периодически гадкая сторона натуры во Владе хотела написать Сергеенко, что Погодин не даст ей ни семьи, ни детей. Гонореей, возможно, наградит, но уж точно не замужеством.

– Не обижай Машу, ладно? – однажды попросил он друга, а тот недоуменно почесал затылок.

Они в кое-то веки обедали вместе, только заботливый Дмитрий заказал обед ещё и для Маши. Тот принесли заранее; сейчас он остывал на краю стола, упакованный в контейнер.

– В плане, не обижай? Денег за обед с неё не брать? Я сам покупаю, если что.

– Да какие деньги за обед! Я о вас двоих говорю. Она ведь планы может строить, о длительных отношениях мечтать. Мы же знаем, тебе такое не нужно.

– Твою ж налево, Давыдов, отвали со своими подозрениями. Я не трогаю твою женщину. У меня принципы вообще-то.

«Твою женщину».

Увы, Маша не принадлежала Владу. Вообще. Никак. Они столкнулись ненадолго и разошлись, как будто никогда и не общались.

На совещания ходила Машина секретарша, девушка ответственная, так рьяно защищающая начальницу, что зачастую Влад ловил на себе её уничижительный взгляд. Мол, будь ты проклят, козел, коль бросил такого хорошего главного бухгалтера.

А он будто не знал, что он козел?

Знал, конечно. Даже смирился с этим.

Он жил… как обычно. Всё тот же офис, та же квартира, тот же ресторанчик в обеденный перерыв. Давыдов Владислав выстраивал свою жизнь многие годы и сейчас, едва отойдя от курса, вернулся в прежний ритм. Его не шатнуло в волнах, не перевернуло, не перекрутило наизнанку. Он просто продолжил делать то, что делал всегда.

Только уже без неё.

Иногда ему хотелось позвонить ей или написать, или вызвать к себе в кабинет по какому-нибудь важному вопросу. Но он помнил своё обещание, а потому передавал поручения через секретаршу и не лез с ненужным общением.

Его квартира опустела. Во-первых, по коридору не носилось маленькое черное чудовище, которое ночевало исключительно на груди у Влада – и он привык просыпаться от её мурлыканья.

Во-вторых, исчезли безделушки Маши. Все эти баночки и бутылочки, которые первое время дико мешали и раздражали. Влад привык к минимуму вещей, а потому всякий раз бесился, когда в душе натыкался на разбросанные гели для душа. У неё их было штук триста! Персиковые, ванильные, ягодные.

Но Маша никогда не пахла персиками или красной смородиной – Маша всегда пахла собой. Вкусно. Сладко. Чарующе.

По утрам она готовила завтрак, чаще всего яичницу или кашу, и Владу нравилось наблюдать за тем, как она стоит в нижнем белье у плиты и пританцовывает в смешных пушистых тапочках.

Специи и крупы, и бесконечные виды чая остались, мельтешили перед глазами, раздражали. Напрочь пропало желание заходить на кухню.

Да и вообще в квартиру.

Он возвращался туда, чтобы поспать несколько часов, сменить костюм да наскоро помыться. Всё. Вечера и выходные дни проводил в офисе.

– Ты свихнешься, если продолжишь жить на работе, – твердила сестрица, с которой они встретились в вегетарианском кафе.

Алиса предложила угостить его за свой счет, и Влад не мог отказаться. Всё-таки сестра гордилась тем, что зарабатывает первые деньги, а ещё очень хотела утереть брату нос. Он был не против – пусть утирает, глядишь, научится самостоятельности.

– У меня много дел.

– И что? Отдыхать тоже надо. Ты себя в зеркало видел? – Она вывернула сумку на стол и достала маленькое карманное зеркало. – Во, посмотрись!

Он посмотрелся, но ничего внезапного не узрел: обычный замученный мужик, заросший щетиной, с красными от недосыпа глазами. Влад всегда был таким: и в двадцать лет, и в двадцать пять, и в тридцать.

– Это из-за нее, да? – Алиса поморщилась.

– Нет. Давай поговорим о чем-нибудь другом.

– Из-за нее. Она опять тебя кинула, чисто воспользовалась и ушла, ещё и местечко денежное сохранила. Ты ж ее не уволишь, да? Как она меня бесит. Просто тварь.

– Алиса, я тебя прошу, перестань, – голос его стал жестким словно наждачная бумага. – Не трогай Машу. Она ни в чем не виновата и не заслуживает твоего недовольства. Понятно?

– Тогда расскажи мне про свою Машу, – попросила сестра почти миролюбиво, хоть и с долей иронии. – Я не вдупляю. Вообще. У меня не складывается. Я должна понимать, что у вас произошло. Я волнуюсь за тебя. Обещаю, забуду её имя, только объяснись, почему так тебя припечатало.