Будни самогонщика Гоши (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич - Страница 23

– Вот теперь вернешься, – сообщил Верун. – Но его оставь, – он указал на рюкзак. – Не ходи долго, не люблю ждать.

Он коснулся рукой склона. Тот словно раздался, и я увидел проем. Знакомая пленка сверкнула на солнце.

– Чего ждешь?

Я нырнул в проход. Мастерская… Здравствуй, не чаял видеть! Я побежал в дом. Он встретил меня стылостью. Уходя, я отключил отопление, а одежда на мне летняя. Брр! Я сорвал с вешалки куртку, накинул на плечи. Побежал к холодильнику. Что тут у нас? Сало, колбаса… Из Белоруссии я привез сыр. У соседей он вкусный и стоит дешевле. Сгущенное молоко, глазированные сырки. Я их с детства люблю…

Расстелив на столе скатерть, я метал на нее продукты. Добавил тарелки и стопки. Положил вилки. Бутылка виски и другая с наливкой. Что пьет дед? Не хватало хлеба. Я пеку его сам, но этот процесс долгий. Я вышел на улицу и потопал к соседке. Та встретила на пороге.

– Добрый день, тетя Маша!

– Добрый! – кивнула она. – Ты куда пропал? Третий день не видно. Двор снегом завалило, гляжу – и следов нет.

– По делам ездил.

– Так машина-то в гараже. И в ворота не заезжал.

Деревня, все видят.

– За мной приезжали и привезли. А я забыл хлеба купить. Есть хочется, выручайте!

– Зачем его покупать! – проворчала соседка. – В магазине хлеб из опилок, есть его невозможно. А я недавно пекла, – она вошла в дом и вернулась с половинкой буханки.

– Хватит? Теплый еще.

– Я отдам.

– Бери! – она махнула рукой. – Плеснешь как-нибудь наливки. Вкусная она у тебя.

– Непременно!

Дома я положил хлеб на продукты, подумав, бросил сверху конфет, завязал все в узелок. Верней в узел. Отнес его в мастерскую. Скинул куртку и шагнул в проход.

– Скоро! – оценил дед. – Угощай, чем принес!

Мы выбрались на поляну, и я развернул скатерть.

– Это убери! – Верун указал на сало и колбасу. – Мясо не ем. Это что? – он ткнул в глазированный сырок.

– Пробуйте! Очень вкусно.

Дед развернул обертку и куснул.

– М-мм… Сладкий! Угодил.

Я подвинул ему конфеты. Нарезал сыр, хлеба. Плеснул в рюмку наливки, в другую – виски. Верун оценил их вкус и выбрал наливку. Он ел сыр, заедал его конфетами и жевал хлеб. Гурман-вегетарианец. Приговорил бутылку наливки.

– Славно угостил! – заключил, рыгнув. – Будешь и далее приносить, что понравилось. А это я заберу.

Он сложил угощение в возникшую перед ним суму со шлейкой, перебросил ее через плечо. Оставил мясо и бутылку виски. Ну, и посуду.

– Людей сюда не водить, животных – тоже! – погрозил пальцем Верун. – Они портят рощу. Люди рубят деревья, скотина ест ветки. И сам не руби. Кусты будут мешать, кликни. Я рассажу.

– А проход?

– Сам откроешь. Приложи руку с цветком – он и появится. Приложи снова – закроется. А теперь сказывай, как живете.

Я рассказал. Он слушал и качал головой.

– Все воюете! – сказал с осуждением. – Вот неймется! Мир – это хорошо. Живи и радуйся! Паши землю, сажай злаки, расти скот. Нет, надо воевать. Топчут поля, убивают людей, рубят деревья. Десять рощ у меня было, осталась одна, – он вздохнул. – Хорошо, местный люд уважает. Прибирает, дает угощение. Я в ответ помогаю. Посылаю дожди в сушь, отгоняю грозу с градом. Тебе дождь нужен? – он посмотрел на меня.

– У меня нет здесь земель.

– Заведи. Посади на них рощу. Саженцев дам. Прибирай в ней и приноси угощение. Будешь с урожаем.

– Я здесь за золотом.

– Вот и Ив приходил, – кивнул он. – Приносил сюда серебро, менял в городе. Но ему детей нужно было растить. У тебя есть?

– Не женат.

– Так зачем тебе золото?

– Жить богаче.

– Не люблю богатых! – сморщился он. – Копят золото с серебром, кладут в сундуки. Спрашивается, зачем? Есть их нельзя. А потом придет враг и отберет. Из-за золота с серебром все войны. Заруби себе это на носу, Гош! Заведешь сундук с золотом – наживешь врагов, – он встал. – Ладно, дам помощника. Иву не давал, но он жил правильно. А тебя, может, убережет. Беспокойный ты.

– Верун! – не сдержался я. – А зачем проход?

– Скучно, – вздохнул он. – Здешние люди меня боятся. А так придет человек оттуда, угощение принесет, интересное расскажет. Я проход открыл – ждал гостя. Вот ты и пришел.

А глаза у дедка хитрые. Темнит старый!

– Не забывай угощение! – напомнил Верун. – Принесешь, поставь узелок у кустов и скажи тихо: «Прими от меня, дедушка!» Я заберу. Прощай, Гош!

Он исчез. Я покрутил головой – дед растворился. Ну, и бог с ним! Хотя он и сам… Ладно. Я собрал в скатерть остатки еды, завязал узелком и пошел к холму. Рюкзак стоял там. Я приложил ладонь к склону. Появился проем, замерцала пленка. Подхватив рюкзак, я шагнул в мастерскую. Обернулся, вытянул левую руку. Проход исчез. Вместо него встала кирпичная кладка. Причем, раствор в швах выглядел старым.

– Ай да, дед! – изумленно сказал я. – Ай, да кудесник!

Я вновь протянул руку. Кладка исчезла, появился проем. Сделав так несколько раз, прекратил опыты. И без того ясно. Верун, значит…

В доме я затопил печь. С котлом долго, а в доме колотун. Несколько дней не топили. Огонь разгорелся, пожирая сухие дрова. Я сел спиной к зеву и достал из куртки смартфон. С собой я его не брал – смысла нет. Нет в Мульде сети. Пропущенных вызовов нашлось два – от клиентов. Завтра перезвоню. Объясню, что был далеко, а покрытия там нет. Не то потеряю заказы. Стоп! А нужны ли они?

Я взял рюкзак, вывалил на стол мешочки. Отделил золото от серебра, пересчитал монеты. Итого около двух килограммов золота и трех – серебра. Последнее пока без нужды. Здесь серебро дешево. Не всегда, к слову, так было. Это я в Интернете прочел.

За золото выручу, наверно, где-то три-четыре миллиона рублей. Неплохие деньги для слесаря! Можно жить несколько лет. Побывать в разных странах, полежать на пляжах Антальи, посмотреть пирамиды. Навестить Лондон и Париж. А еще лучше – посетить замки Средневековья. С детства мечтал.

Ничего не решив, я убрал золото с серебром и сел есть. Перекусив наскоро, включил бойлер и напустил в ванну горячей воды. Полежал, отмокая. Нет, жить хорошо! Но дома…

– Хозяин! – пищал кто-то над ухом. – Хозяин!

Я открыл глаза. Перед лицом висела воздушная фигурка – человечек с рекламы «Мишлен». Небольшой, размером с ладонь. Нифига себе глюк! И не пил вчера.

– Поднимайся, хозяин! – пропищал глюк. – Рассвело.

– Изыди! – рявкнул я. – Спать хочу.

– Надо вставать, – укорил глюк. – Для здоровья полезно.

– А тебе что?

– Ты – хозяин, я обязан помочь.

Я сел на постели. Так дед не шутил? Глюк болтался перед лицом. В комнате – полумрак, но я его рассмотрел. А что, симпатичный человек. Или человечка…

– Тебя как зовут?

– У меня нет имени.

– Ты мужчина?

– У меня нет пола.

– Так не пойдет! – покрутил головой я. – У всех должен быть пол и имя. У животных и то есть… – я задумался. У «Мишлена» Бибендум. Язык можно сломать… – Будешь Биб. Нравится?

– Да, хозяин.

– Где ты живешь?

– У тебя в руке. Той, где цветок.

Я посмотрел на ладонь. Дырки нет, шрама тоже. Как он выбрался?

– Выхожу, если нужно помочь, – сообщил Биб, – но ты можешь позвать. Скажи: «Биб!», и я появлюсь.

– А обратно?

– Скажи: «Дом!»

– Дом!

Призрак скользнул в ладонь.

– Биб!

Человечек заколыхался перед лицом.

– Тебя видят другие?

– Да.

– Слышат?

– Нет. Ты можешь звать меня мысленно.

– Что умеешь?

– Многое.

– Например?

– Залезть в голову человеку, узнать его мысли. Стереть ему память.

Спасибо, Верун! Добрый ты старичок. Это то, о чем я мечтал…

– И мне можешь стереть?

– Тебе нельзя причинить вред. Ты хозяин.

Как я рад! Ну, дед!.. Я задумался.

– Ты пройдешь через стену?

– Да.

– Можешь видеть и слышать?

– Да.

– Я могу послать тебя далеко?

– От хозяина отлучаться нельзя.