Как я стала королевой, или Ты об этом пожалеешь, мой король (СИ) - Обская Ольга - Страница 51

Если не двери и не окна, тогда что остаётся? Тайный подземный ход! Вот в чём заключалась догадка Алисы. В любом приличном старинном замке должен существовать особый хитрый выход. В прежние времена его использовали в случае осады замка, чтобы незаметно ускользнуть от врагов. Где расположен этот ход и как им воспользоваться, обычно держали в строжайшем секрете, но, кажется, Алиса догадывалась, как его найти. Не этот ли тайный ход показала ей королева-мать в своём ментальном послании, когда Алиса впервые переступила порог замка? Возможно, это традиция такая: тайна подземного хода передаётся от прежних владельцев замка новым ментально, чтобы никто чужой не узнал.

Она прокрутила в голове видение, стараясь припомнить все детали. Ход заканчивался тупиком. Но шестое чувство Алисы подсказывало, что тупик там для отвода глаз. Должен существовать способ пройти через стену — недаром на ней нарисована пентаграмма. Кажется, королева-мать именно на это и намекала, хотя поначалу Алиса не смогла понять знаки, которая та подавала.

Что ж, попытка не пытка. Нужно пробраться к тому тупику, а дальше действовать по обстоятельствам. В конце концов, у Алисы есть ключ -артефакт, который открывает любые двери в замке — может, он и проход откроет.

Оставалось придумать, как пробраться мимо гвардейцев в подвал. У Алисы были кое-какие идеи, но ей понадобится помощь. В этом мире, где правят мужчины (они же и предают), надеяться оставалось только на женщин. Маленькая армия Алисы, сократившаяся до двух бойцов — вот, кому она безоговорочно доверяла.

— Хочу принять ванну, — заявила Алиса гвардейцам, выглянув в коридор, — пригласите ко мне моих камеристок.

Она полагала, что вряд ли король отдал гвардейцам приказ отказывать королеве в водных процедурах, и не ошиблась.

— Будет исполнено, моя королева, — пообещал Костильо.

Через несколько минут в покои Алисы была внесена ванна, а следом за ней прибыли и камеристки.

— Моя королева, я уже распорядилась поставить котёл в очаг, чтобы подогреть воду, — отчиталась Карла. — Как только она нагреется, мы начнём наполнять ванну.

— Вот и прекрасно, — улыбнулась Алиса. — А пока присядьте, — кивнула она обеим камеристкам на софу.

Сама села в кресло, пододвинув его поближе, чтобы получился тесный круг.

— Сегодня утром я должна была отправиться в путешествие по острову вместе с королём, но оказалась заперта в своей комнате, словно арестантка, — Алиса посмотрела сначала на Карлу, потом на Розабеллу. В глазах обеих камеристок она прочитала сочувствие и солидарность.

Пусть они не знали всех подробностей, но в любом случае не одобряли поступка короля. Какая женщина может одобрить, когда муж поступает с женой так, будто она его пленница, сажает под стражу, ограничивает свободу?

— Я должна присоединиться к его величеству в его путешествии, но для этого мне понадобится ваша помощь. Особая помощь, — Алиса намекнула, что речь пойдёт совсем не о невинных вещах.

— Помогать королеве — наш святой долг, — сказала Карла горячо, выразив их общие на двоих с Розабеллой чувства. — Можете не сомневаться в нашей преданности.

— Благодарю, — искренне улыбнулась Алиса и выложила им свой план.

Как только она убедилась, что её помощницы поняли задание, операция была начата. Карла и Розабелла носили вёдра с подогретой водой из кухни в комнату Алисы, попутно изучая, где расставлены посты гвардейцев.

— Возле ближней лестницы дежурят двое. Дальняя — пустая, — доложила Карла.

— На первом этаже перекрыты все выходы, но на пути в подвал никого нет, — отчиталась Розабелла.

— Все гвардейцы стоят на своих постах? Никто не прогуливается по коридорам? — поинтересовалась Алиса.

Не хотелось бы ей в неожиданном месте неожиданно наткнуться на кого -то из соглядатаев короля.

— Все на своих постах. По коридорам прогуливается только Жанкарло, — уточнила Розабелла.

Эх, вот он-то и может сорвать всю операцию. Лекарь хитёр и наблюдателен.

— Жанкарло я беру на себя, — мужественно вызвалась Карла. — Ближайший час он вас не спохватится.

Она мимоходом глянула на себя в зеркало, поправила причёску, расправила плечи, игриво выставив вперёд грудь, и решительно вышла из комнаты. Алиса в неё верила — один из главных противников будет на время выведен из строя.

Теперь можно было переходить к основной части операции.

— Розабелла, ещё тёплой воды! — капризно выкрикнула Алиса так, чтобы в коридоре её голос тоже был прекрасно слышен. — Ну же, живее!

— Сию минуту, моя королева, — Розабелла пулей выскочила из комнаты, а Алиса начала раздеваться.

Когда камеристка вернулась с ведром воды, Алиса отдала новый приказ:

— Добавь в воду ароматных масел.

— Сию минуту.

— Почему так мало?

— В этом флаконе больше нет, — виновато проронила Розабелла.

Ах, какая умница — замечательно подыгрывает в этом спектакле.

— Так сходи за новым флаконом!

Камеристка снова выскочила за дверь. Пусть гвардейцы привыкнут, что она носится туда -сюда.

— Вот теперь хорошо, — похвалила Алиса, когда Розабелла вернулась. — Только нужны ещё шишки хмеля. Они действуют успокаивающе.

— Не серчайте, моя королева, но я не знаю, где их взять, — виновато пролепетала камеристка.

Она быстро скинула с себя платье и натянула его на Алису.

— Как где? Поищи в подвале. Там, наверняка, есть, — назидательно выдала Алиса, пока Розабелла повязывала ей на голову свой чепец.

— Сию минуту, моя королева.

Камеристка прихватила с собой масляную лампу и снова выскочила за дверь. Только это была уже не камеристка, а сама Алиса в её одежде. Она с опущенной головой стрелой пронеслась мимо гвардейцев, свернула в боковой коридор и помчалась к дальней лестнице. Сердце стучало в груди отбойным молотком, но уловка удалась. Никто из гвардейцев не успел заметить подмены.

Сейчас Розабелла залезет в ванну и будет усиленно плескаться. Пусть гвардейцы думают, что королева принимает водные процедуры, а её бедная камеристка безрезультатно ищет в подвале хмель, чтобы выполнить её прихоть.

Этот хитрый план позволит выиграть время. Гвардейцы ещё не скоро решатся зайти в королевские покои, зная, что королева обнажена.

Алиса спустилась по лестнице в подвал. Её встретил полумрак — в точности такой же, как и в её видении. Она боялась, что воспоминания уже успели поблёкнуть, стали расплывчатыми и не дадут чёткой картинки, но зря переживала — в памяти хорошо отложилась каждая деталь. Алиса шла коридорами уверенно, находила нужные ориентиры, чтобы определить, когда и куда свернуть.

И вот она в том пресловутом тупике. Алиса остановилась напротив стены, где была нарисована руна. Что дальше? Поставив лампу на пол, она осторожно прикоснулась к прохладной каменной поверхности, медленно провела рукой по рисунку — ничего не произошло. Стена как стена. Алиса начала действовать решительнее — постучала кулаком. Да только толку — ноль. А чего она ожидала? Хотела чтобы, как в сказке про Буратино, за старым рисунком оказалась дверь?

Ладно. Дубль два. У неё ведь есть ключ -артефакт. Алиса сняла его с шеи. Особо ни на что не надеясь, поднесла ключ к руне и та вдруг ожила. Линии стали чётче и ярче, вспыхнули неоновым светом. Сейчас что-то произойдёт! Алиса отпрянула и округлившимися от удивления глазами наблюдала, как стена медленно растворяется, становится прозрачной. Вскоре от стены осталась только висящая прямо в воздухе пентаграмма. Она светилась ярко, ослепляла — невозможно было рассмотреть, что там, за ней. Ничего, сейчас Алиса разведает. Она нагнулась, чтобы чего доброго не коснуться руны, и прошла сквозь растворившуюся стену.

У Летиции с утра было замечательное настроение. Близился тот час, когда истечёт срок долга. Осталось дождаться полуночи.

Когда-то она любила ночь — время самых волнующих событий, но жизнь под землёй всё изменила. Здесь, в её подземном замке полдень и полночь ничем не отличались. Здесь время будто остановилось. Не было ни тихих предзакатных часов, ни свежей утренней зари. Поэтому кто-то и посоветовал Летиции обозначать время суток разными ароматами. Она велела слугам раскуривать определённые благовония утром, в обед и вечером. Летиция уже не помнила, чей это был совет, но ароматы благовоний, которые служили мерилом времени, пришлись ей по душе. Особенно нравился запах вишнёвых косточек — он всегда навевал приятные воспоминания.