Случайная свадьба (+ Бонус) (СИ) - Тоцка Тала - Страница 51

Парни смотрят на меня с опаской, и я поспешно поднимаюсь.

— Нет, нет. Все нормально, я сейчас...

Меня перебивает мелодия вызова. Смотрю на экран — Давид. Сердце подскакивает, как дерганная истеричка. А ведь еще совсем недавно оно сладко замирало от одного только упоминания о муже...

Принимаю вызов, и в меня сразу же врывается его голос.

— Марта, почему ты так долго сидишь в машине? Ты уже десять минут как приехала.

Поднимаю голову и вижу в окне мужа с телефоном в руке. Интересно, гости тоже там?

— Я дышу воздухом, — отвечаю сдавленно. Моя охрана недоверчиво косится, и я со вздохом начинаю выбираться из автомобиля.

— Поднимайся в мой кабинет, я представлю тебя нашим гостям, — нетерпеливо зовет муж. Он отключается, и я обреченно бреду к лифту, с трудом переставляя ноги.

Пешком точно не поднимусь, хотя совсем недавно летала по лестнице вниз-вверх как на крыльях.

По дороге пытаюсь понять, зачем Давиду меня представлять Росомахе. Ладно тому второму, но с Росомахой мы знакомы намного ближе, чем наверняка хотелось бы самому Давиду. Обо мне и речи нет.

Если бы можно было вернуться в прошлое и изменить ту ночь, я предпочла бы свернуть себе шею в овраге. Ночевать прямо на земле под каким-нибудь кустом. Все, что угодно, только чтобы меня не нашел Росомаха.

Вот только Давид это знает. И Росомаху знает. Но все равно сводит нас лицом к лицу в своем доме, еще и делает вид, будто мы не знакомы. Зачем?

Внезапно меня настигает мысль: а что, если я ошиблась и это не Росомаха? Может, я его плохо рассмотрела, и за рулем серебристого кроссовера сидел совсем другой мужчина? А я тут уже насочиняла...

Эта мысль мне так нравится, что я немного оживляюсь. Даже нахожу в себе силы улыбнуться, подойдя к кабинету.

Точно, насочиняла. Да что я тогда вообще могла видеть? В доме у Сосланбека темно как в погребе, я того Росомаху и не рассмотрела. В моем иллюзорном сне он вообще был на себя не похож. Я бы сказала, он скорее был похож на Давида.

В кабинет вхожу с улыбкой и сразу выхватываю глазами Давида. Он сидит в кресле у окна, беседуя со своими гостями, которые стоят спиной ко мне. Муж замечает меня, и его взгляд делается таким, что мне хочется в него укутаться, лечь и уснуть.

Чтобы не просыпаться. Как Спящая Красавица.

Здесь все для этого есть, даже замок подходящий. Остается подыскать подходящую злую волшебницу с веретеном.

— Господа, позвольте представить вам мою жену, — Давид выпрямляется в кресле и смотрит на стоящих перед ним мужчин с видом полного превосходства. — Марта, дорогая, подойди ближе.

Мужчины оборачиваются, и моя улыбка застывает, намертво приклеиваясь к лицу. Улыбаться больше не хочется, потому что мои надежды на погреб Сосланбека не оправдались. Передо мной действительно Росомаха.

Наши взгляды встречаются буквально на миг, и я поспешно отвожу глаза. Актриса с меня никакая, мне сложно делать вид, будто мы незнакомы. Проще не смотреть.

Буду смотреть на второго гостя. Он так забавно меня разглядывает, и чем дольше смотрит, тем более счастливым выглядит. Такое впечатление, что он сейчас скажет «фух» и перекрестится.

— Познакомься, дорогая, — тем временем Давид сам подъезжает ко мне, поскольку у меня так и не получается сдвинуться с места, — это Аверин Константин Маркович. Юрист.

Юрист? Смешно. А я думала, король. Судя по его благосклонному взгляду, как минимум. И по тому, как он милостиво кивает. А еще я не слышала, чтобы юристы столько зарабатывали. И что хоть кто-то из них может позволить себе костюм, который сейчас надет на Константине Марковиче.

— Очень приятно. Марта Константиновна, — церемонно киваю в ответ.

Юрист Аверин уважительно поднимает бровь, отчего его «фух» становится еще более осязаемым. Давид с Росомахой озадаченно переглядываются и с подозрением впиваются взглядами в Константина Марковича.

Тот недоуменно смотрит на них, потом на меня, а потом возмущенно фыркает.

— Что вы на меня уставились? Я тут ни при чем. — еще раз окидывает меня оценивающим взглядом и убежденно добавляет: — Она слишком молода.

— Уверен? Тебе тогда было двадцать два, — возражает Росомаха, и от звуков его голоса меня бросает в дрожь. Потому что голос я тоже узнаю.

— Точно нет, — твердо стоит на своем Константин Маркович, но для меня их диалог остается загадкой.

— А это Антон Голубых, — между тем продолжает спектакль Давид. — Он доктор, хирург. Один из лучших, которых я знаю.

Муж взглядом указывает на Росомаху, и я заставляю себя поднять глаза. Значит, Антон. Ему идет это имя. Но Росомаха все равно подходит больше.

Доктор Голубых смотрит на меня так, будто впервые видит. Его лицо ничего не выражает, а меня бросает то в жар, то в холод.

Чужой, абсолютно чужой мужчина. Сама мысль о том, что нас с ним что-то связывает, кажется дикой и фантастической.

​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​​— Давид, твоя жена потрясающе красивая девушка, — говорит заметно повеселевший Константин Маркович. Такое ощущение, что он неизвестно чего ждал.

Может он думал, что Давид женился на мне из милости? Или из сострадания?

— Я знаю, — муж берет мою руку и прижимает к губам, — сам себе завидую.

Мы встречаемся взглядами, и во мне просыпается несмелая надежда. А может все-таки Давид не готов со мной расстаться? Он с таким трепетом держит мою руку, в его глазах столько безграничной нежности, что меня немного отпускает.

Приходит Селим сказать, что стол к обеду накрыт, и господа могут пройти в столовую. За обедом я по большей части молчу, и Давид все чаще окидывает меня обеспокоенным взглядом.

Наконец он не выдерживает, и как только мы встаем из-за стола, начинает допрос.

— Марта, что с тобой? Ты расстроена? Или плохо себя чувствуешь? Ты почти ничего не ешь!

— Нет аппетита, — вяло отмахиваюсь.

— Тебе что-то сказал доктор? — теперь Давид встревожен по-настоящему.

— Нам надо поговорить, Давид, — не удерживаюсь и глажу его по руке. — Очень надо.

Муж заглядывает в глаза и утвердительно кивает.

— Хорошо, пойдем. Господа, я скоро вернусь, прощу меня простить, — заявляет он гостям, берет меня за руку, и мы возвращаемся в кабинет.

— Что ты хотела сказать? Говори, — поворачивается ко мне муж, как только за нами закрывается дверь. И вдруг его лицо озаряется: — Или это ты для отвода глаз? А сама, как я, не можешь дождаться ночи...

Он недвусмысленно тянет меня к себе на колени, и я вынужденно упираюсь локтями ему в грудь.

— Нет, Давид. У меня на самом деле есть новость. И она... — я запинаюсь, — в общем, ты вряд ли будешь рад.

— Что случилось? — муж напрягается, стискивая мою руку.

— Давид, — собираюсь с духом и выпаливаю, — я беременна.

И из меня по капле уходит жизнь, когда я вижу, как его лицо превращается в гипсовую маску.

— Что значит, беременная? — побелевшими губами спрашивает муж, высверливая в моем теле сквозные отверстия.

— Это... это не ты, Давид, — еле выдавливаю из себя.

Произнести «это не твой ребенок» не могу. Мне кажется, если я скажу это вслух, на меня обрушатся все до единой стены замка.

Муж не отвечает, его глаза суживаются и продолжают высверливать во мне отверстия. Еще немного, и через меня можно будет отбрасывать отваренные макароны. Очень кстати, я так и не досчиталась пяти дуршлагов при переучете...

Снова пронзает щемящая боль. Моя жизнь. Это все было моей жизнью, пусть и недолго, но я уже успела к ней привыкнуть...

— Ты уверена? — голос Давида звучит как с того света. — Доктор подтвердил?

Невесело отмечаю, что он тоже избегает называть вещи своими именами.

— Я не была у доктора, — отвечаю честно, — но я сделала тест. Три теста. И все они...

— Почему, Марта, — перебивает меня рык Давида, который больше напоминает стон раненого зверя, — почему ты не сказала мне раньше? Ты обманывала меня? Как ты могла быть такой беспечной? Лазила по лестницах, дала столкнуть себя в бассейн? Как, Марта?