Колхоз: Назад в СССР 4 (СИ) - Барчук Павел - Страница 44

— Ааааааа… Ну, это ты не бои́сь. Сейчас расскажу. Значится, смотри. Вот, к примеру, видишь ты мишень, которая движется. То бишь, кабана. Несётся такой секач, килограммов под двести, а то и триста. Как повезет. И вот тебе, значится, нужно вскинуть ружье, навести мушку, взять упреждение, продолжая двигать ствол, а потом нажать на спусковой крючок. Это, Жорик, вообще не сложно. Понял? Классическая техника стрельбы, можно сказать. Ее уж охотники используют не первый век. Имей в виду, упреждение должно составлять несколько корпусов бегущего зверя. Конкретное количество зависит от расстояния, скорости передвижения, направления и силы ветра. В общем, гляди, какой нам попадется секач, и от этого отталкивайся.

— Какое, млять, упреждение? Что это вообще? Матвей Егорыч, я не понимаю ни черта из того, что Вы говорите. Мушку я знаю одну. Ту, которая любит садиться на сладкое. С крылышками. Мушку, комарика, жучка, паучка. Все. Больше никаких мушек не видел ни разу в жизни. И где здесь крючок, тоже не имею понятия.

Матвей Егорыч смачно выматерился, остановился, подошёл ко мне, надломил ружье и сунул мне в нос.

— Вот! Видал? Там внутри — кабанья смерть. Если ты не промахнешься. А если промахнешься, так будет наша. И я, чтоб ты понимал, не образно.

Потом, правда, дед Мотя нормально, по-человечески показал мне, что конкретно надо делать, чтоб ружье выстрелило. Причем, желательно, не в меня, не в Андрюху и не в самого деда Мотю. Но мы сошлись на том, что я буду страховать, а вся тяжесть охоты ляжет на Матвея Егорыча. Потому как он — добытчик и наша главная убойная сила.

На Андрюху, мы решили, ничего не ляжет. По заверениям деда Моти, на братца итак много лет назад легла глупость в чистом виде. Причем, как легла, так уже и не встала. Это тоже со слов Матвея Егорыча.

— Ищите вокруг кабаньи следы. Вероятней всего, что с кормежки он будет возвращаться домой той же тропой. Найдем лежку, подумаем о засаде.

— Так какая нам засада, если у нас вон, — Я кивнул на Переростка— Его с загипсованной ногой и костылями ни в одни кусты не засунешь.

— Почему кусты-то? Это может быть дерево и другая возвышенность, с которой удобно произвести меткий выстрел. — Ответил Матвей Егорыч, порадовав нас с Андрюхой уверенностью, что выстрел будет непременно "меткий".

Короче, пока мы двигались по лесу, разыскивая место предполагаемой лежки кабана, я даже немного успокоился. По крайней мере, вел себя Матвей Егорыч очень уверенно. Будто за его плечами не один убитый кабан. Даже, я бы сказал, целое стадо кабанов.

А дальше случилось вообще неожиданное. Мы реально нашли место его кормёжки. Причем, на самом деле это было настолько неожиданно, что даже дед Мотя охренел от своего внезапного охотничьего профессионализма.

Да что там дед Мотя. Сдается мне, сам кабан охренел бы от того, что его раскрыли, если бы знал.

Главное, следы присутствия этого животного были настолько заметны, что не находись я в этот момент на месте сам, не поверил бы ни Матвею Егорычу, ни Андрюхе. Кабан будто специально топтался по всему периметру, стараясь оставить метки для особо одаренных. Круче было бы только найти на месте кормежки табличку с надписью "Ждать здесь" и стрелкой, которая конкретно указывает в нужную точку.

— Кормится он тут, гад. Кормится! — Счастливый дед Мотя нарезал круги по поляне. — Так… Сейчас перекусим. Днём он не придет. Точно не придет. Ждать надо к ночи. Время есть.

Матвей Егорыч достал из рюкзака кусок ткани, который оказался скатертью, разложил всю снедь, прихваченную из дома, и жестом гостеприимного хозяина указал нам на импровизированный стол.

— Добро пожаловать, оболтусы. Как говорится, кушать подано, садитесь жрать.

Мы с Андрюхой благополучно плюхнулись на землю. Оба ружья, и мое, и Матвея Егорыча, отставили в сторону.

Между прочим, атмосфера была весьма даже приятная. Птички поют, листочки шуршат. Красотища…

— Сейчас, значится, поедим, потом берём помёт и мажемся. Устроим засаду. Я полезу вот туда. На старый дуб. Андрюха, ты сиди вон в тех кустах, просто тихо. Наблюдай. Жорик, вот на то дерево устроишься, которое напротив.

Я подавился бутербродом. В этот момент как раз уминал его за обе щеки. Мне однозначно не понравилась в плане Матвея Егорыча та часть, где мы мажемся помётом. Потому что, даже будучи городским человеком, я прекрасно знал, что синоним слова "помёт" — дерьмо. Обычное, вполне себе мерзкое дерьмо.

— Ничем мазаться не буду. Такого уговора не было. — Я категорично затряс головой.

— А мне нельзя, у меня — гипс. — Как ни в чем ни бывало заявил Андрюха и постучал костяшками пальцев по своей ноге. Той, которая была сломана. Какую он нашел связь между кабаньим помётом и своей конечностью, не знаю.

— А я говорю, надо. Он запах наш учует. Тогда все. Пиши — пропало наша охота. Не сунется даже. Вы представьте, с первого раза найти место его кормежки. Опытный охотник может весь день бродить…

— Погодите. — Вот тут уже аппетит пропал совсем и в горло ничего не лезло. — Как это с первого раза? Вы, надеюсь, нас с Андрюхой имели в виду. Для Вас-то он не первый?

Матвей Егорыч открыл рот, собираясь ответить, но так с открытым ртом и остался.

Он сначала замер, а потом резко закрыл рот и сказал.

— Тихо.

А чего тихо, если мы сидели итак молча.

Дед Мотя смотрел куда-то вперёд и выражение лица у него было несколько настораживающее. Я медленно оглянулся.

Из кустов показался огромный кабан, килограммов на двести.

Только увидив это чудо природы своими глазами, я точно понял, с обычными домашними хрюшками его роднит…Ничего! Вообще ничего не роднит. Потому как секач внешне выглядел, как свининой мутант, обросший шерстью и получивший ещё в довесок огромные клыки.

Никогда не задумывался раньше, откуда берутся всякие образные выражения. Предполагал, так, для красоты речи. Например, "как ветром сдуло". Оказалось, нет. Видимо тот, кто придумал это, как раз случайно, в самый неподходящий момент, встретился в лесу с диким кабаном, когда в руках у него только недоеденный бутерброд.

Потому что нас всех, меня, деда Мотю и даже Андрюху сдуло ветром в сторону ближайших деревьев.

Но главное, я стал свидетелем настоящего чуда. В считанные секунды Переросток бросил костыли на землю и буквально взлетел на дерево, словно ужаленный в задницу. Мало того, что братец не просто пошел двумя ногами, одна из которых вообще не сгибалась из-за гипса, он побежал, показав такую прыть лазанья по деревьям, будто родился и жил на них всегда.

Одним словом, если бы рядом находился Маугли, он заплакал бы от обиды.

Кабан, уж не знаю, по какой логике, из всех нас целю выбрал именно Андрюху. Он чуть было, не задел его пятки, пролетев под ними совсем рядом. Такое было чувство, если честно, что мимо пронесся железнодорожный состав.

Я сам не понял, как тоже оказался на дереве. Этот момент из моей памяти стёрся. Наверное, от стресса. Вот я смотрю на кабана, который вышел из кустов, а вот — уже сижу на ближайшем дубе, обхватив толстую ветку руками и ногами.

Вообще, была надежда, что кабан немного постоит возле деревьев, поймет, что толку от нас никакого, и благополучно уберётся прочь. Но кабан думал иначе. Эта наглая сволочь стояла там, внизу, и страшно, многообещающе фыркала. Причем, его маленькие глазки неотрывно следили именно за Андрюхой, который висел на дереве, боясь даже пошевелиться.

Я же проклинал эту охоту, этого долбаного кабана, который, как ощетинившийся динозавр, злобно пыхтел внизу. Проклинал Матвея Егорыча который, втянул нас в очередную авантюру. В итоге поклялся самому себе, что ни на какую охоту я больше не пойду! А так же на рыбалку, за грибами или просто прогуляться в лес. Если эта идея исходит от деда Моти.

Не успел додумать до конца свою мысль, как ветка, на которой, словно большая ёлочная игрушка, висел Переросток, громко хрустнула.

Кабан на это внимания не обратил. Он заметил разложенную на скатерти еду и спокойно пошел к ней. Буквально через минуту мохнатая сволочь уже в наглую жрал остатки нашего пикника.