Колхоз: Назад в СССР 4 (СИ) - Барчук Павел - Страница 45

Ветка хрустнула ещё раз. Андрюха тихо матернулся, и в следующую секунду рухнул вниз. Практически зашёл к врагу с тыла.

Братец понял, что дважды ему подвиг с мгновенным подъемом на дерево не повторить, поэтому сделал то, чего не ожидал никто из нас. Особенно, кабан. Переросток схватил валявшийся неподалёку костыль и с криком раненного медведя бросился на секача. Я не знаю, бывали ли раньше подобные случаи, но в тот день копилка охотничьих баек пополнилась новой историей. О том, как Андрюха, прыгая на одной ноге, лупил кабана этим костылем так, что во все стороны летили шерсть, ошмётки грязи и даже, по-моему, части костыля.

Ефим Петрович смотрел на нас тяжёлым, мрачным взглядом. В этом взгляде было столько тоски, что невольно становилось участкового жаль. "Господи, где же я так нагрешил?"— вот что большими буквами было написано в его глазах. В каждом глазу — по вопросу.

Мне кажется, Ефим Петрович испытывал огромное желание изобразить, будто он ни деда Мотю, ни Андрюху, ни, само собой, меня, вообще не знает, видит впервые и сейчас попросит свалить всех к чертовой матери, чтоб больше никогда и не видеть. Участковый даже несколько раз набирал воздуха в грудь, собираясь что-то сказать. Подозреваю, именно это. Мол, идите-ка вы, товарищи, как можно дальше. Адрес своего конечного путешествия можете не сообщать.

Однако, чувство ответственности и профессионализм оказались сильнее.

— Так… Значит ты, Матвей, решил, что это летит не утка, а коршун, который хочет поймать бегущего по полю зайца. Верно я понимаю? — Участкового от того бреда, который он сейчас произнес, буквально перекосило.

— Так точно. — Моментально оживился Матвей Егорыч, — Все оно было ровно один в один, как говоришь. Не мог я зайца отдать на растерзание. Понимаешь? Прыгал он по полюшку, радовался жизни. Не видел, сердешный, что с неба, значится, приближается смертельная опасность…

— Хватит! — Ефим Петрович со всей силы долбанул кулаком по столу. Лежащие там папки, ручки, карандаши подкинуло вверх.

У него на нервной почве аж лицо покраснело и пошло пятнами. Учитывая, что после стрижки госпожи Милославской участковый теперь ещё и налысо побрит, то смотрелось это пугающе. Пугающе не в плане того, что нам стало страшно, хотя волнение присутствовало, а в плане реального опасения, как бы представителя власти не хватил удар. Ещё этого на нашу совесть не хватало.

А дело все в том, что на фееричной схватке Андрюхи с кабаном дело не закончилось. Казалось бы, уж хуже быть не может. Ан нет. Хуже не может, но вот интереснее — это сколько угодно. Это — пожалуйста. Действительно. Разве было в Зеленухах иначе?

Главное, кабан нам ещё попался какой-то тупой. Я, конечно, не знаток живой природы, но мне казалось, более логично на его месте было бы убежать. Кабан же о логике не имел ни малейшего понятия. Когда Переросток кинулся на него с костылем, этот свиной мутант даже не пытался смыться. Он раскорячился посреди поляны, низко опустив голову, и крутился на месте, издавая звук, похожий на рёв, рык и визг одновременно. Мне кажется, в голове животного просто не укладывалась мысль, что кто-то реально мог броситься на него с одной палкой, по сути. Большой и тяжелой, костыли у братца были солидные, но, все равно палкой.

Хотя, надо признать, своим героическим по содержанию, но совершенно идиотским по виду, поступком, Андрюха реально изменил ситуацию в нашу пользу. Когда у братца сломался костыль, кабан замер на месте, мотыляя башкой из стороны в сторону. Видимо, чтоб прийти в себя. Ясное дело, любой на его месте охренел бы от происходящего. Шёл пожрать, никого не трогал. А тут — мало того, место занято, так ещё навешали люлей ни за что.

Матвей Егорыч, понимая, что сейчас этот волосатый гад очухается, и нам снова придётся туго, крикнул:"Бегом!" Он соскочил с дерева, схватил ружья, Андрюху, который был в не меньшем стрессе, чем кабан, хотя братца-то по башке ничем не лупили, дал нам обоим пинка для скорости, и рванул в сторону… Не знаю. Куда-то рванул. Мы, естественно, следом. Хотя, большой вопрос, кто опаснее, дикое животное или Матвей Егорыч с его идеями. Но что удивительно, направление дед выбрал совершенно верное. Уж не знаю, какая чуйка его вела. Выскочили мы из леса ровно там, где оставили лошадь.

— Вы почему…Почему…Почему…— Переросток облокотился рукой о телегу и стоял теперь, согнувшись пополам. Пытался привести в норму дыхание. Вот его и заклинило на одном слове.

— Почему не стреляли? — Я ткнул пальцем в ружья, которые дед Мотя принялся заботливо укладывать в свое транспортное средство, сокрушаясь при этом об утерянном рюкзаке. Подозреваю, Андрюха хотел задать именно такой вопрос.

— Эх...Хороший был рюкзак...— Протянул в ответ Матвей Егорыч.

Нормально? Очень его расстроило, что рюкзак достался кабану. Меня бы, например, гораздо больше огорчило, если бы кабану достались мы. А он за какой-то мешок переживает.

— Так почему? — Мне прям вот очень было услышать ответ.

— Куда стрелять-то? Секачу, даже если в лоб попасть, ни черта не будет. Там место определенное знать надо. Да и не завалить его с первого выстрела. Это — совсем удача. — Матвей Егорыч был спокоен, говорил таким тоном, будто мы погоду обсуждаем, а не мчались только что по лесу, побив все имеющиеся рекорды всех имеющихся олимпийских чемпионов. — Прыгайте в телегу. Поедем. Жрать теперь охота. Наверное, от нервов. Эх… Надо было флажку свою трофейную взять. С успокоительным…

Мы загрузились, рассевшись, как и было в самом начале этого чудесного дня. Матвей Егорыч управлял лошадью, я и Андрюха устроились за его спиной. Но меня прям беспокоил вопрос, на который ответа так и не получил.

— И все же. Почему даже не пытались выстрелить? — Снова повторил я, как попугай.

Братец со всей силы ткнул меня локтем в бок, намекая, что надо бы тему эту уже закрыть.

— Да потому что! Случай был. Товарищ один у нас жил. Ленька. Охотник, что говорится, от бога. — Начал вдохновенно рассказывать очередную байку дед Мотя.

— Вот уже прошедшее время рождает у меня вопросы… — Не удержался просто. Только сейчас, когда отпустило состояние аффекта, до меня дошло, что вообще-то нас гоняла по поляне огромная волосатая свинья с клыками, весом килограм в двести-триста.

— Ты погодь. Слушай. И вот представь себе. Решил он пойти на кабана. Дело, главное, ему было привычное. Но в этот раз что-то пошло не так…

— Вообще не удивлён…

Андрюха снова двинул мне локтем в ребра. Главное, ехали на охоту, пинал я его, потому что братец всем своим видом показывал, мол, идея вообще не вдохновляет. Теперь, когда едем с охоты, пихает он меня.

Братец сидел рядом, закинув свою ногу на телегу. Рассматривал он её с грустью. Потому что гипс, некогда имевший белый цвет, теперь превратился в непонятное нечто. В процессе битвы с кабаном, на него нацеплялся мусор, внутрь попали листья и грязь. Похоже, придётся Переростку ехать в Воробьевскую больницу раньше положенного срока. А потом еще объяснять, что он этой ногой делал.

— Слушай, говорю. Так вот. — Как ни в чем ни бывало, продолжал дед Мотя, — Пошёл Ленька. Да не один. С двумя товарищами и собаками. Добрались до леса. А там, значится, болотина узкая идёт. Собаки рванули вперёд и лают, как бешеные. Ну, ясное дело, кабаны в кустах прячутся. Потому как стало понятно по собакам, по их лаю, зверь там не один. Ну, Ленька же, как самый опытный, полез сразу вглубь. Только видишь, в чем дело. Ветер дул в сторону зверей. Понял? В общем, дюже Лёнька увлекся, самое главное правило забыл. Ну, звери и побежали. Товарищи Ленькины выстрелить то успели, и даже ранили одного. Но этот раненный, вместо того, чтоб бежать в другую от охотников сторону, развернулся и кинулся на Леньку. Понял? Рылом его с тропы в кусты закинул, а потом прямо на Леньку кинулся. И давай зубами его драть. Это хорошо, дело к осени, на Леньке была старая телогрейка. Да он с неё ещё вывернуться успел. Бегом на дерево, друзьям кричит: "Друзья мои милые! Где вы все пропали?! Почему не поспешаете мне на выручку?!». Кричал он, правда, иные слова, но смысл тот же. Это хорошо, что на запах крови и крики хозяина ещё собаки прибежали. А потом — товарищи подоспели. Так я тебе скажу, не с первого раза ещё они завалили зверя. И зверь тот оказался свиньёй. Клыков не было. А то бы не известно, как закончилось. Кабан — дело опасное.