Миряне (СИ) - Порошин Влад - Страница 8

— Безусловно, — ответил я и откланялся.

Программа второго дня пребывания в чужом мире была обширна. Нужно было крутиться, вертеться, да вообще еще во многом требовалось разобраться. Первым делом я наведался в дом своего хозяина, купца Сундукова.

— Ты где пьянь подзаборная шаталась! — заорал красномордый толстяк, как ошпаренный, — я тебя сейчас нагайкой то отделаю, отлуплю как сидорову козу.

Он достал свою малокалиберную плеть и попер на меня.

— Спокойствие мужчина, — я тоже сделал шаг навстречу, чем сбил воинственный настрой Сундукова, — плеточку уберите, пока я ее вам в прямую кишку не вставил.

— Чехо, — ошалел Тихон Петрович, представляя в какое место может вставиться нагайка.

— Чехо, чехо, — передразнил я купчину, — вот двенадцать серебряников, это сумма равная одному золотому, моя плата за этот год.

Я вывалил монетки на крышку бочки с водой. Либо на крики главы семейства, либо на звон монет из дверей выскочили братья Сундуковы, Федька и Тимошка. Кто из этих пузанчиков, кто я не вникал, но один сын купца держал в руках топор.

— Батя чехо? — выпалил вооруженный топором Сундуков, и тут же скосил глаза на серебряные монетки.

— Откупается собака, — уже более миролюбиво прошипел купец, — а где еще девять золотых? А!

Набери в рот дерьма, пролетела в голове неожиданная рифма.

— Через год будет еще один золотой, — спокойно ответил я, — а пока чтоб я вас не видел и не слышал, понятно?

Я взял в руки колоду, здоровенный пень, на котором колют дрова, и подкинул его на метров шесть вверх, потом легко поймал и грохнул на землю.

— А кто заплатит за постой? Цельных два месяца у нас на дворе подъедался! — заверещала из окна второго этажа Марфа Васильевна.

— Да я на вас санэпидемстанцию натравлю! — не выдержал я, — они вас за свинское содержание прислуги, в сарае, штрафами до смерти замордуют! Все, аривидерчи в расчете.

Я с ноги открыл дверь купца первой гильдии и вышел на улицу.

— Бать, а че это такое санэпидемация? — спросил отца старший Федор.

— А черт его знает, — Сундуков почесал затылок, — закон, наверное, новый вышел. Сейчас каждый день какая-то напасть.

— Это к войне, — влез в разговор старших мужчин Тимошка, — помяните мое слово!

Тихон Петрович резко из-за голенища выхватил нагайку и влепил младшему ей поперек спины.

— За что батя! — взвизгнул младший Сундуков.

— Знал бы за что, убил бы, — закончил прения семейного совета купец.

На базаре, у входа в это царство купли и продажи меня уже давно поджидал Ванюха.

— Ты чевой рубаху в брюки то заправил? — спросил меня он на подходе.

— А товой, — передразнил я Ивана, — это новая модная линия одежды, модерн стайл.

— Стаил? — повторил незнакомое слово водонос.

— Да шучу я, — мы двинулись вдоль рыночных рядов, — не люблю когда рубаха в разные стороны топорщиться, и всякая грязь под нее залетает. А это что за конструкция?

Я показал на армейскую палатку огромных размеров, которая заняла часть базарной площади.

— Циркус никогда не видел? — хохотнул Ванюха, — пойдем, узнаем, когда представление.

За метров тридцать мне в нос ударил острый запах конского навоза и пот прочей дрессированной живности.

— Собачки! — взвизгнул Иван, когда мы подошли ближе к клеткам, — обожаю, когда они через обруч прыгают. О! Смотри полосатик!

В грязной вонючей клетке, меланхолично хвостом отгонял мух самый настоящий тигр. Свою морду он демонстративно отвернул от людей и громко прорычал. Местные босоногие ребятишки радостно завизжали и отскочили на несколько метров.

— Покупай билеты! — заверещал неведомо откуда взявшийся рыжий клоун, — сегодня вчереом на арене дрессированный свирепый полосатик! Воздушные акробаты и чемпионат Мира по мордобойке! Каждый желающий может сразиться с таинственной черной маской!

— Сколько, сколько, сколько билет стоит? — Ванюха от нетерпения запрыгал вокруг клоуна.

— Пять медных монет первый и второй ряды, три монеты средние и монета два последних ряда.

— Давай пойдем, — взмолился любитель собачек и полосатика, глядя на меня жалостливыми глазами.

— Два билета, на второй с конца ряд, — я протянул клоуну два медяка, после чего в моем кошеле осталось три одиноких монетки, — пойдем в «Кабанью голову», пора бы хоть что-то заработать.

Чем дальше мы удалялись от цирка, лично мне дышать становилось все легче, Ивана же вонь не смущала совсем, как и остальных жителей вольного города Житомир.

— Эй! Лимпиада! — услышал я знакомый старческий голосок и оглянулся.

Ёк макарёк, усмехнулся я, когда увидел, что мой вчерашний продавец вывесил на холсте бумаги рекламное объявление: «Похупай штаны Хабаны, и рубахи Дриора!»

— Здаров, дед, — я подошел к шустрому старичку, — как торговля?

— Хабаны идут влет! — пискнул он, — и Дриора тоже.

— Модерн стайл, — козырнул новым словом Иван.

— Я тут это, — дед протянул мне десять медяков, — за идею, делиться положено. Может, еще чего подскажешь?

Я порылся в куче тряпья оборотистого старичка, достал кожаный ремень, и опоясал им свои штаны.

— Смотри отец, — я показал на пряжку, — сделаешь вот тут металлическую пластину и нанесешь гравировку «Монтана». Отбоя от покупателя не будет.

— Меня это, Щукарь зовут, — дед протянул мне руку.

— Это Иван, — я указал на паренька, — а я, Михаил Андреевич. Обращайся если что, поможем, если сможем, — и пожал руку торгашу.

— Может мне тоже приодеться? — спросил меня Иван, когда мы уже подходили к трактиру «Кабанья голова».

— Я тебе дружище так скажу, по одежке встречают, а по уму провожают, но чем плохо, если и встретят и проводят хорошо? Народная мудрость.

На входе в харчевню мой взгляд уперся в необычное объявление: «Сегодня в продаже редкое заморское вино «Шато Мархо», сего пять медяков за бутылку!». Не так просты эти миряне, подумал я.

Глава 6

За браной из дубовых досок стойкой крутился высокий и худой Никишка, сын хозяина заведения. Увидев меня, он несколько опешил. Ну, правильно опухоль от постоянного пьянства с лица сошла, я был вымыт, немного не брит, но самое главное хорошо одет. Не барин, конечно, но уже и не рванина. Для такого заведения я был самым, что ни на есть, желанным гостем.

— Два американо, и две яичницы с беконом, — равнодушно бросил я пареньку, — подай за тот столик, — я указал на толстый дубовый стол поближе к дверям, чтобы можно было во время трапезы дышать свежим воздухом.

— Может, девочек желаете? — засуетился молодой, но прыткий трактирщик.

Ловко придумано, усмехнулся я, девочек на халяву покорми, потом ещё раз за оказание услуг этих жриц любви заплати, двойная выгода харчевне. А мне двойной убыток, а если ещё заразу, какую подхвачу, то до кучи и лекарю раскошелиться придется. Нет уж, после дочки старика Олливандера, мне на местных шлюх даже и смотреть не хочется. Хотя их непростой судьбе и сочувствую.

— Девочкам передай мой горячий привет, — хохотнул я, — так что с нашим американо? Будет оно подано или нет?

Никишка посмотрел на потолок, вспоминая название всех напитков, которые он слышал за всю свою жизнь, но судя по глазам поиск в «гугле» результат не дал.

— Американо будет завтра, — соврал он глядя самыми честными глазами в мире на меня и Ванюху.

— Тогда, принеси два чая, уже оговоренные яичницы с беконом и жалобную книгу, — я нетерпеливо постучал костяшками пальцев по барной стойке.

— Какую книгу? — ещё раз завис Никишка.

— Жаловаться светлейшему князю буду, на то, что ваше заведение не отвечает на насущные нужды трудящихся, — я подтолкнул Ивана с открытым ртом, — а вы как товарищ считаете?

— Непорядок, — пробухтел Ванюха.

— Я вам скидку сделаю, не надо жаловаться, — пискнул сын трактирщика.

— Только из уважения к твоему отцу, — с серьёзным видом заявил я.

Так то я даже и не помню, как зовут хозяина «Кабаньей головы», главное жути нагнать побольше, а то совсем сфера услуг распоясалась, хохотнул про себя я, и мы с напарником переместились за стол.