Молоко для вредного ректора (СИ) - Блум Хельга - Страница 36

В Форише Глас происходит столько всего… Кражи, нападения, заговоры, тайны, интриги... И за всем этим так просто забыть самое главное. Так просто забыть, что я, мы все здесь ради них, ради этих детей. Академия похожа на огромный ковер, сотканный из множества разнообразных нитей. Учебное заведение состоит из учащихся.

Министерству, проверяющим и всем этим бюрократам, которые составляют учебные стандарты, показалось бы странной мысль о том, что академия принадлежит студентам больше, чем нам, преподавателям. Мы зачастую получаем то, что осмеливаемся взять. Старики ругают юношеский максимализм и беспечную пылкость, но взглянули бы они на моих студентов! Эти дети — да, самым младшим из них пятнадцать, но для меня они дети — не боятся брать. Они идут по миру так, словно мир принадлежит им. Они думают, что могут изменить вселенную и, возможно, именно им вселенная и подчинится, не в силах сопротивляться столь очаровательному нахальству. О, а вот и еще один пример.

— Дон Бремель, шифр, конечно, интересный, но вам стоило применять его не во время рядовой самостоятельной, а хотя бы во время семестрового экзамена. Вы так не думаете?

— Профессор Маккой, вы же сами говорили, что любое изобретение нужно протестировать. Если бы Маркус-13 прошел полевое испытание, мы бы пустили его на следующий этап.

Студент выглядел слегка раздосадованным, но смотрел на меня без капли смущения. Он легонько пожал плечами, словно говоря: «Ну, таковы уж правила игры». Он прятался, я нашла. Этот раунд за мной. Проигрыш нужно уметь принимать с достоинством. Какие же они многогранные и милые, мои студенты. Додумались же! Модифицировали радиочары и стали передавать на особой частоте зашифрованные послания. Не повезло лишь в том, что сильфиды довольно чувствительны к колебаниям некоторых волн. Жаль, волны, выделяемые источником природной магии, мне не почувствовать. Зато радиочары ощутить могу. Принять сообщение без артефакта не получится, но ощутить, что в пределах аудитории воспользовались радиочарами, я сумею.— И следующий этап это?.. — не без любопытства поинтересовалась я.

— Тестирование у профессора Уэсливера, — сообщил дон Бремель.

— По-вашему, жульничество это хороший способ получить высшее образование?

— По-моему, профессор Уэсливер сам жульничает, — упрямо сказал Бремель. Он твердо смотрел на меня, не желая сдаваться или выказывать какие-то признаки раскаяния.

— В каком смысле? — чем третьему курсу мог насолить Митч? У него неизменно хорошие отношения со всеми студентами. Митч Уэсливер тот самый профессор, который живо интересуется студентами и их жизнью, терпеливо объясняет принцип работы самых сложных чар, и я не помню ни одного раза, чтобы он хоть кого-нибудь оставил на отработку.

— Не обращайте внимания на Лесли, профессор Маккой, — фыркнула отличница донна Уилфред, движением тонкого плечика перебрасывая на спину светлую косу. — Некоторые готовы искать виноватых повсюду. Профессор Уэсливер во вторник дал нам тест и ушел, оставив вместо себя чары иллюзии. А Лесли, видите ли, сердится, что не распознал иллюзию.

Ничего удивительного. Чары иллюзии это забава для малышей. Родители и любящие родственники любят таким образом показывать детям волшебные картинки и невиданных зверей. Чародей с опытом сразу распознает иллюзию по некоторым отличительным признакам, но для третьего курса это может оказаться сложным.

— Просто если бы я знал, что это не профессор, вел бы себя иначе… — недовольно пробубнил дон Бремель.

— Не выставил бы себя идиотом, причитая: «Профессор, вы в порядке? Вы же не умерли?!», — захихикала донна Уилфред.

— Тишина! — резко оборвала я вспыхнувшее было веселье. Не хватало мне еще балагана во время пары. — Донна Уилфред, советую обратить внимание на вашу работу, потому что времени остается не так уж много. Дон Бремель, вам рекомендую сделать то же самое. Дон Кадьевр, ваша оценка будет на балл меньше. С вашей стороны было опрометчиво предположить, что у меня так плохо развито периферическое зрение. Продолжаем работу.

Шепотки и смешки стихли. Дон Кадьевр попытался что-то возразить, но быстро умолк, поняв, что переубедить меня не сумеет. Ах, ну разве с этим третьим курсом найдется минутка, чтобы поразмыслить? О подобном не стоило и мечтать.

_____________________________________________________

* Мавка — лесная дева родом из польского и украинского фольклора. Выглядят как вполне симпатичные девушки, но лишь пока стоят к человеку лицом, если посмотреть на мавку со спины, можно увидеть ее внутренности.

** Злыдня — мифическое существо из украинского и белорусского фольклора. Злыдни бывают разные, я остановилась на тех, что имеют облик невидимой женщины.

Во время большого перерыва я отправилась… нет, не в обеденный зал, где меня накормили бы пастушьим пирогом, или ростбифом, или мясным пудингом с подливкой, или… Ах, в общем, не в обеденный зал я пошла, а в кабинет ректора. Там меня уже поджидали.

— Вас-то, мы и ждали, профессор Маккой, — подтвердил мои опасения ректор Корвус.

Распахнув тяжелую дверь, я застыла в проеме, глядя на членов тайного клуба, собравшегося в кабинете. Серьезные встревоженные лица, осторожные взгляды. Такое чувство, будто мы открыли нелегальный игорный дом или планируем свержение правительства.

— Опаздываете, — укоризненно заметил ректор, бросая взгляд на часы.

— Вы отправили записку с указанием явиться в ваш кабинет с Альфриком Мезенгардом, — сказала я и дальнейших объяснений не потребовалось. Коллеги понимающе закивали. Смышленый студент, Мезенгард был широко известен своей патологической неспособностью концентрироваться на чем-то одном. Оттого даже немного странным кажется тот факт, что он не помчался посреди драки с Гаредосом и Кензари куда-нибудь в закат потому что ему вдруг захотелось узнать, поют ли лапчатые черви при полной луне в середине сентября, если дождь шел за день до этого. А ведь он мог.

В кабинете ректора собрались лишь избранные члены преподавательского состава. Разумеется, сам ректор Корвус и Эхои Шикоби, которая, так уж вышло, была в курсе всей этой ситуации. Преподаватель артефактологии сидела на подоконнике, а профессор Уэсливер успокаивающе шептал ей что-то на ухо. Она, казалось, нисколько не возражала и время от времени дарила ему легкие улыбки. Мягко жалась к книжному стеллажу Джин Келли, теребя светлые волосы. Пустой стул стоял возле нее, но Джин с большим интересом бросала косые взгляды на книги. Ну, разумеется, личная библиотека ректора Корвуса не может не представлять интерес для нашего библиотекаря. Вообще Джин твердо уверена: мы то, что мы читаем и каждого человека можно понять, увидев его библиотеку.

Неподалеку от Джин в неглубоком кресле сидел профессор Остерандо и, печально нахмурившись, записывал что-то в маленький блокнотик. Время от времени он душераздирающе вздыхал и едва заметно качал головой.

Профессор Мирскен дружелюбно улыбался всем присутствующим. Кажется, единственный из присутствующих, кто чувствовал себя более чем уютно. Впрочем, профессор Мирскен из тех, кому даже на том свете будет уютно. Он сообразил бы себе симпатичный зонтик из старого котла, разделся бы до нижнего белья и принялся загорать при свете адского пламени.

А вот проректор Каллахан отсутствовала, что внушало определенные опасения. Неужели Бриар все еще пытается решить все проблемы академии без одной из самых ценных союзниц? Да проректор Каллахан лучший воин в нашем войске!

— Садитесь, профессор Маккой, в ногах правды нет, а даже если бы была, вы слишком устали вчера, так что все равно садитесь, — приглашающе взмахнул рукой ректор, указав на свободный стул. — Я уже проинформировал коллег обо всем, что им надлежит знать.

— Как официально, — украдкой шепнула я ему, проскальзывая поближе к Джин.

Бедняжке, должно быть, неуютно. Она всегда немного терялась в присутствии Бриара. Я вдруг с легким удивлением осознала, что сама вовсе не испытываю ни страха, ни трепета перед суровым новым ректором. Бриар Корвус перестал для меня быть официальным лицом и стал просто.. человеком. С другой стороны, после ночи, полной блужданий по лесу, после туманного утра, когда я его встретила у академии, после всего этого… В общем, сложно теперь смотреть на него как на опасного чужака.