Самый лучший комсомолец. Том второй (СИ) - Смолин Павел - Страница 32

Почесала охотно подставленный хрюшкой бочок и Виталина — ей вислобрюхие свинки нравятся. Пообщались, и мы, оставив Аркадия Викторовича оплакивать не менее семерки недополученных подсвинков — по размеру живота украденной свиноматки определил — вышли на мороз.

— Эльзе не холодно? — проявил я заботу о подопечной кинолога.

Погода как раз соответствует — в такую собаку выгонять не следует.

— Видали и похолоднее, — успокоил меня Вадим Ильич.

— Точка проникновения? — спросил я участкового.

— Туда!

И мы пошлепали за ним по свежим сугробам к противоположному входу в свинарник. По пути он делился инфой:

— Сторож плачет и клянется, что ничего не видел и не слышал — еще бы, с пьяных глаз-то!

— Тимофей Юрьевич же не пьет? — нашел я несостыковку.

Пьющим мы заряженные солью ружья не доверяем.

— Дочь вчера замуж выдавал, на смену заступил в состоянии жесткого похмелья, выпил, по собственным словам, «подлечился, чтобы службу нести как следует».

— Увольнять жалко — хороший мужик, многократно награжденный фронтовик и коммунист как-никак, — вздохнул я. — Но переведем на менее ответственное направление — пейнтбольные ружья наши армейские товарищи уже освоили, нам обещали к апрелю партию завезти, вот, пусть заведует кружком. А пока дома поскучает, подумает о тлетворном влиянии алкоголизма.

Потом папе Толе передам — он в Москве остался, бумажные дела утрясать вместе с парторгом и главбухом.

— Замок спилили? — потыкал я пальцем в пустые «ушки» ворот.

— Да, в кабинете у меня лежит. Дактилоскопию заказать? — запросил участковый ЦУ.

— Смысла нет, его все подряд трогают, — отмахнулся я и осмотрелся.

— Целина, — вздохнул Филипп Валентинович. — Как чуяли, сволочи, что с самого утра зарядит.

— Целина разная бывает, — присев на корточки, заметила Виталина. — Вот тут снега меньше, чем вокруг, — указала на почти незаметную «колею», которая, однако, вела в четко выраженном направлении — мимо забора типографии в хвойный лесок.

— Потому что хрюшки вислобрюхие! — обрадовался наводке я. — И охотно идут за людьми добровольно, если условную морковку показать. Следы замело, а прочерченную пузиком колею — не до конца! Идем!

В лесу следов нашлось гораздо больше — снега сквозь хвою насыпается не настолько много. Они вывели нас к опушке, где пришлось немного порыскать в поисках дальнейшего пути. Нашли, и от этого всем стало грустно — под ветвями ели нашлись непригодные в кулинарии внутренности и куча маленьких не до конца сформировавшихся поросяток — прямо из свиноматки вынули, сволочи!

— Один все остальное бы не унес, — заметил участковый.

— Минимум двое и санки, — раздвинув куст, дядя Петя продемонстрировал едва заметенные следы полозьев.

Не "лошадиные", конечно, а для перетаскивания человеком — на таких фляги с водой возят.

— В том направлении у нас овраг, — указал участковый направо. — Там — теплицы, где всегда много народа, — указал налево. — Там — бомбоубежище, тоже с ворованным мясом не сунешься. И «тепличным», и «грибным» в сговор вступать смысла нет — и так жируют.

Участковый получает двести пятьдесят, так что тоже «жирует», но вежливо об этом умолчим.

— Получается вон туда? — указав рукой, запросил я подтверждения у специально обученных людей.

— Туда! — одобрила Вилочка.

Миновав поляну и еще пару рощиц, вышли к окраинам ближайшего жилого сектора, где след полностью оборвался.

— Придется стучать во все двери, — развел я руками. — И особо нервных обыскивать — жаль, конечно, люди обидятся на недоверие, но что поделать. Стоп! — глаз зацепился за группу ребятишек детсадовского возраста, которые запрягали в саночки собаку породы «сибирская лайка».

Подошел, подкупил конфетами, пообщался — удача, маленький Сёмка по утру в туалет ходил, и видел «дядей Юру и Колю», которые везли груженные мешками санки.

Адреса в голове есть — всех своих совхозников я знаю, абсолютная память офигеть какая крутая штука — и мы отправились к Юрию. Постучали в покосившуюся калитку — бобылем живет, подбухивает — нет ответа. Дымок из трубы не идет, значит либо тотально прячется, либо его нет дома — к тому же снег во дворе прямо нетронутый.

Значит к дому Николая — этот семейный, но, к счастью для моего внутреннего покоя, бездетный. Возраст обоих — слегка за тридцать, вместе синячат. Но дом у Коли в несоизмеримо лучшем состоянии — жена заставляет порядок поддерживать, надо полагать, она у него ух строгая.

Здесь стучать не стали, открыли калитку сами и направились к сараю, около которого обнаружились украшенные замерзшими каплями крови санки, а во дворе попахивало паленой шерстью. Врываться доверили участковому, и он с хорошо читающимся на лице удовольствием выбил хлипкую дверь ударом ноги с криком «Работает МВД!».

Злоумышленники попались на горячем — смолили одну из тушек, свалив в углу две пока не нужные. Дядя Юра попытался кинуть в участкового горящей паяльной лампой, тот увернулся, девайс ударился о стену, бензин разлился и вспыхнул. Веками отработанные инстинкты — пожар тушат все! — взяли верх, и мы коллективно предотвратили возгорание, которое бы неминуемо спалило и сарай, и избу дяди Коли — он это осознал и наградил подельника ударом в зубы. Предотвращая дальнейшее членовредительство, повязали обоих, упаковали в наручники, попили чаю у Коли дома — согреться же надо! — поговорили с его женой, которая не сильно-то и горевала об утрате такого-то мужа, зато с удовольствием костерила его последними словами («молодость на тебя, козла, угробила!») и не забывала пополнять нам чашки, напоминая налегать на клубничное варенье — оно у нее особенно хорошо получается. Узелок с бельем и сухарями, однако, «своему зэку» собрала — вот они, русские женщины, милосердные и всепрощающие.

В доме телефона не нашлось, поэтому участковому пришлось сбегать в гастроном — там связь в наличии — и вызвать транспорт в виде выделенного МВД совхозу «Газ-69». Погрузились, не забыв прихватить тушки — на Новый год зажарим, чего им на морозе сделается — и я спросил у задержанных:

— Товарищи, у нас же никто не голодает — ну зачем стратегическое предприятие обносить?

Мотив, как и ожидалось, состоял из обиды (а чего нам свиней не дают, их уже вон сколько!) — любопытства (а как они на вкус вообще?) и пьяной удали — вот сопрем щас, а тупые москвичи никого не найдут, куда им, городским, в метель!

Даже в тюрьму таких отправлять не охота, блин! Увы, придется провести образцово-показательную расправу, чтобы другим неповадно было. Годик посидят и оформим УДО — как раз вьетнамские хрюшки в домохозяйства поступать начнут, и воровать их станет еще бессмысленнее, чем сейчас.

В целом, все случившееся отчасти наша вина — грузили колхозников цифрами и затыкали недовольство взятками, буквально по принципу «начальству виднее, вот тебе деньги, сиди и не бухти». Так-то нормальная стратегия, как бы странно это не звучало — в мои времена, например, система из цепочки деньги выкинула — всё сам, товарищ. Так-то тоже понять можно — капитализм же, он весь про халявные кнуты и самостоятельную добычу пряников. Решено — собираем внеплановый «сход» и попробуем поговорить с совхозниками нормально.

Отдав все нужные распоряжения, потупили в кабинете участкового — тоже в ДК, где, помимо первичной обработки наших скотокрадов (между прочим раньше таких всей деревней до смерти забивали, но времена нынче другие, а свинки — совхозные, то есть «ничейные»), Филипп Валентинович похвастался самостоятельно раскрытыми делами: классическое похищение козы, попытка «подломить» сельпо — злоумышленник «спалился» на невозможности сидеть, потому что сельпо тоже охраняется фронтовиком с заряженным солью ружьем, снятие котика с высокого дерева — не «дело», конечно, но деточки оценили, в одночасье превратив участкового в «дядю Филиппа», несколько случаев групповых нанесений телесных повреждений по пьяному делу — «легкие», поэтому административная ответственность — и похищение собаки с целью употребления в пищу — мотивом здесь выступило желание отомстить, а ответчиком — сосед, которого нереально брехливая псина довела до точки сборки. Иронию делу добавлял тот факт, что хозяином украденной псины являлся кореец — у нас десяток семей в совхозе живет. Еще есть русские немцы, немцы военнопленно-оседлые, пара семей еврейских и даже семейство тракториста-передовика Виктора Степановича Соснова, который неведомо как заполучил в жены симпатичную негритянку. Доченька у них потешная, светло-черненькая, кучерявая и белозубая, возрастом в восемь лет.