Самый лучший комсомолец. Том второй (СИ) - Смолин Павел - Страница 39

Уселись за стол, покушали, повыдавали тосты, чокаясь фужерами с колой, и я повел народ в свою комнату — не удержался, утащил домой прототип «Одиссеи».

— Это — новая игрушка, — пояснил я с интересом таращащимся на сложенные в ящик с надписью «Паста томатная» платы и обмотанное для крепости синей изолентой «картонное» световое ружье. — В НИИ попросил поиграть, сейчас покажу как работает.

Включил, воткнул плату номер один — «Настольный теннис», он же, на буржуйском, «Понг» — одна из самых популярных игр в истории так-то, под него и спецконсоли в моей реальности делали — «понг-консоли» — и продавались они неплохими тиражами. Тоже сделаем — «Одиссея» довольно дорогая, а вот «понг-консоли» гораздо дешевле.

Вручил Тане контроллер — мы уже немножко играли, так что умеет, и мы погоняли квадратный «мячик» по экрану. Народ тут же разбился на пары, и первая в истории человечества видеоигровая сессия началась. Восторг — неописуемый!

— Теперь дальше — «Проклятый старый дом», — вставил плату номер два и налепил на экран полупрозрачный бумажный слой с рисунком готического особняка. — Цель — провести огонек по дому так, чтобы не столкнуться с огоньками-призраками.

Увы, ребята быстро поняли, что никаких «стен» приставка не генерирует, а значит можно просто провести огонек к финальной точке по диагонали. Такое лечится только криками «не честно!» и подзатыльниками, поэтому от греха подальше сменил картридж и слой — «Лыжи». Здесь уже заранее договорились, что сошедший с «колеи» лыжник считается проигравшим, поэтому было весело, а контроллер раз в несколько секунд менял владельца.

— А че за ружье? — не утерпел Вовка.

— «Олимпийский стрелок», — огласил я название игры, воткнув плату и сняв с телика слои. — Работает так — в ружье стоит объектив типа как в фотоаппарате, он игнорирует черноту, но откликается на свет. При нажатии на курок…

— Спусковой крючок! — поправил меня Артем.

— На спусковой крючок, — послушно исправился я под хохот ребят. — Ружье как бы фотографирует кусок экрана, и, если в него попадает светящийся объект, этот объект разлетается на кусочки — получается попал. Покажу.

Показал, постреляв по светящимся квадратам — точность оборудования пока хромает, прототип же, но ребята прямо-таки пищали от восторга, осознав тот факт, что они РЕАЛЬНО МОГУТ СТРЕЛЯТЬ ПО НАРИСОВАННЫМ ОБЪЕКТАМ. Потом устрою полноценный показ игрушки фокус-группе, засняв реакцию на видео и отослав запись «наверх», чтобы пожилые товарищи полюбовались и подопнули серийное производство «Одиссеи» и у нас, и за бугром — буржуйские дети приставочку воспримут с не меньшим восторгом.

За окном давно стемнело, а приставка подозрительно начала пованивать паленым пластиком от многочасового использования, когда мы оделись и на метро — очень много силовиков понадобилось, чтобы ценный мальчик смог в нем прокатиться с друзьями — добрались до Красной площади, где погуляли, посмотрели фейерверк и вернулись домой — смотреть второе в истории новогоднее обращение к податному населению от членов Политбюро во главе с Генеральным секретарем — укрепляется традиция.

Послушав пожелания хорошего, под бой курантов накатили колы, и по телеку пошел «Голубой огонек». Начался с баритонов, продолжился Высоцким, Окуджавой и прочим «неформатом», исправился классическими оперными ариями, перетек в фольклорные завывания Зыкиной, сдобрился «Бони эм», «Аббой» и Магомаевым, усилился «Цветами» с песней про «Счастья вам» и «Ласковым маем» и «Товарищем» Аиды Ведищевой в ее же исполнении, далее — целый блок хора имени Александрова, следом — хор деточек из ДК Железнодорожников, и, наконец…

— Сейчас меня покажут! — оживилась Оля-певица.

Показали — с песней про «Люси».

— Нашу Олю и там и тут показывают! — пошутила Таня.

— До чего техника дошла! — поддержал я.

Подружка именно «пошутила», а не процитировала — «Зимы в Простоквашино» еще не существует как таковой, равно как и всей остальной франшизы. Не поднялась рука себе приписать, это ж прямо святое! А вот про Чебурашку мультик вышел штатно, в этом году, и некоторые планы на такой хороший маскот у меня есть — потом с Эдуардом Николаевичем встречусь, за авторские права и производство игрушек поговорить, заодно может и написание «Простоквашино» ускорю.

Посмеялись, досмотрели «Голубой огонек» — больше из «моих» там никого не было, равно как и меня самого — самоотвод взял, меня и так в телеке раз в неделю показывают, в «Политинформации» — и пошли спать, полностью довольные встречей Нового года.

Просто отпад — вот смотришь главную передачу страны, и прямо видишь, насколько все изменилось — и рожи не настолько насупленно-торжественные, и наряды глаз радуют цветами и не настолько закрытыми платьями на дамах, и репертуар (мои песни стабильно через три чужие) реально народный, всеми любимый, но сдобренный классикой — словом, получилась не передача, а прямо конфетка. Вот может же Лапин, если по шапке надавать! Как вам такая кровавая диктатура, уважаемые товарищи? Нравится? То ли еще будет!

На следующий день дядя Вадим пришел за мной прямо в «Эко-парк Сокольники». Дав мне попрощаться с ребятами, и, когда отошли подальше, поцеловаться на прощание с Виталиной — никаких следов «попойки» на ней само собой не обнаружилось — он погрузил меня в привычно загримированную под такси «Волгу», лично сев за руль. В машине нашлись моя сумка с заранее собранными вещами и незнакомый «дядя», каштанововолосый кареглазый мужик «чуть за сорок», с «веселыми» мимическими морщинами и модными (увы) усами.

— Дядя Герман, — представился он. — Подполковник госбезопасности. Вместо товарища полковника при тебе буду.

— Сережа, — пожал руку, представившись в ответ. — Рад знакомству.

— Познакомились и хорошо. Мне с вами нельзя, — широко улыбнулся товарищ подполковник и покинул транспорт, энергичной походкой направившись вдоль паркового забора по направлению к метро.

Нормально вроде.

— Поехали? — для порядка уточнил дядя Вадим.

— Поехали, — согласно кивнул я и перелез на переднее сиденье, где до этого сидел дядя Герман.

По пути укреплял ментальную броню и структурировал список тем, которые нужно обсудить с Генеральным с глазу на глаз. Но это не сразу, сначала надо с ним поговорить чисто по-человечески. Товарищ КГБшник ожидаемо не мешал, и через несколько часов мы добрались до все той же дачи — из изменений появилось КПП на подъездной дороге (пришлось показать документы) и двое автоматчиков у ворот, которые тоже документы посмотрели.

Дядя Вадим внутрь заезжать не стал, сразу же уехав обратно, а меня до дома довел сотрудник-«дворник», сдав с рук на руки открывшей дверь Агафье Анатольевне. Обнялись.

— Вырос-то как! — заметила она.

— Три с хвостиком сантиметра со времен нашей с вами последней встречи, — похвастался я.

— Голодный? — пока я раздевался, спросила она.

— Не, мы с ребятами четыре часа назад новогодние остатки «подметали», еще переваривается, — ответил я и достал из сумки вырезанную из янтаря фигурку оленя. — С наступившим вас, Агафья Анатольевна.

— Спасибо! — поблагодарила она, полюбовалась статуэткой на свет лампы, и мы пошли в глубь дома. — У меня для тебя тоже подарок есть, в комнате.

Послушно ускоряем шаг, чтобы найти на письменном столе книжку Марка Твена «Янки из Коннектикута при дворе короля Артура» и в рекордные сроки подавить желание панически завизжать.

— По агентурным сведениям ты такую не читал, — с улыбкой на лице немного успокоила Агафья Анатольевна.

До инфаркта меня эта Контора доведет. «Агентурные сведения» — это Виталина, которая свой подарок мне вручит по возвращении домой. Если это «возвращение» в свете такой-то книжки вообще состоится. Пофигу, списываем на совпадение.

— Не читал, — соврал я. — Спасибо большое, папа Толя хорошо отзывался, когда мы про Марка Твена разговаривали.

Такой разговор и вправду был, и тогда я не напрягался — отчим хоть и Судоплатов, но не тот Судоплатов.