Отец-одиночка поневоле (СИ) - Ночь Ева - Страница 49

Хотелось выгнать этого красавца взашей и стоять рядом, придерживая лестницу. А лучше – стянуть её оттуда и надрать задницу, чтобы не рисковала. Кто за Машкой будет присматривать, если она навернётся?

Ничего из того, что проносилось в моей душе, я делать не стал. Стоял и смотрел, прислушиваясь к эмоциям, что рвали меня на части.

– Хорошая девочка, – вздохнула мама, что подкралась ко мне, как лисица. А может, и не подкралась, просто я её шагов не услышал – слишком уж в себя погрузился. – Весёлая, открытая, с перчинкой. На неё смотришь – и жить хочется. Столько огня, энергии, радости, света. Не идеальная, конечно, – снова вздохнула она, – но все мы не без недостатков.

Я ждал, что она вот-вот скажет: «Ты бы присмотрелся к ней, сынок», – и уже готов был дать отпор. Сказать что-то резкое, попросить её не совать нос, куда не следует. Рассказать, что Алиса – няня при Машке, и пусть мама не выдумывает ничего лишнего.

Но мама промолчала. Никаких советов давать не стала. Погладила меня по плечу и ушла. А я злыми глазами следил, как андроид Алисе руку подаёт, как что-то рассказывает, как они мило друг другу улыбаются.

Мне хотелось убивать. Может, поэтому я всё же ушёл с наблюдательного пункта и спрятался в доме. Но злость от этого никуда не ушла – засела где-то между сердцем и рёбрами и мешала дышать.

Глава 57

Алиса

Этот поцелуй выбил из меня дух. Вот просто вытолкнул в какой-то астрал, и я толком назад так и не вернулась.

Это было остро и сладко, сумасшедше и прекрасно. Я вдруг почувствовала себя живой, настоящей, женщиной в конце концов. Горячей, с кровью, что шумно бежит по венам, с желаниями, что поднялись из каких-то неведомых глубин и опалили жаром.

Почему именно он? – спрашивала я себя в растерянности и отчаянии. Ну почему он, этот неуживчивый властный Алексеев? Женя… Нет, лучше не произносить его имя, ещё хуже становится.

В общем, я еле дотянула обед. Хорошо, Машка уснула без задних ног. И тогда я смогла выскользнуть на улицу. Мне срочно нужен был допинг в виде физической работы, чтобы немного утихомирить пожар внутри, что вспыхнул от одного-единственного поцелуя.

Я пахала, как сумасшедшая. Даже Ян, что пришёл на помощь добровольно, не мешал и не отвлекал: я его почти не замечала, хотя, кажется, и разговор поддерживала, и улыбалась. Но всё это проходило мимо, будто не со мной.

Завтра я не поднимусь с постели. Жутко ныли мышцы с непривычки, но было плевать на физические неудобства. Это будет завтра, а сегодня я лучше уработаюсь до ручки, чтобы вечером наесться шашлыков, упасть, уснуть и ни о чём не думать.

Вскоре пришёл сосед, призванный на помощь телефонным звонком. Хороший дядька. А как он на маму Вику смотрел… Или это у меня гормоны взбесились, и я вижу то, чего нет?..

– Вот, Владимир Васильевич, беда приключилась, – всплескивала мама руками.

– Разве ж это беда? – басил дядька, потирая довольно короткий ёжик большой ладонью. – Это так, мелкая неприятность. Я вам быстро всё починю, Вика, не переживайте.

Он и впрямь колдовал над дверью – уверенно, словно всю жизнь только этим и занимался.

– Ой, как у вас хорошо получается! – кружила вокруг него мама Вика.

– Настоящий мужик должен всё по хозяйству уметь, – голос у соседа зычный, далеко слышно.

– Невелика хитрость, – повёл плечом Ян. Видимо, его уязвило замечание, потому что сосед бросил выразительный взгляд в нашу сторону. Хорошо хоть Алексеев где-то в доме притаился. А то б скандала не избежать, – Я бы тоже починил, но, сдаётся мне, Виктории нужен был повод, чтобы позвать этого солдафона.

Говорил он это всё в полголоса, с ироничной улыбкой на прекрасных губах. Наверное, его слова не лишены логики.

– Ах, какой вы молодец! – рассыпалась мама в комплиментах. Она точно знала, что делать, чтобы мужчину очаровать. Хвалила не в меру, прикидывалась беспомощной, смотрела преданно в глаза. Мужик плыл, как кусок масла в жаркий день.

Вот у кого мне учиться нужно. А не без конца перечить да скандалить. Справедливости ради, я в жизни не очень агрессивная, просто с Алексеевым так пришлось. Видимо, сказывался комплекс, заработанный в сотрудничестве с Валериго. Но это совершенно меня не оправдывало.

– А хотите чаю? – предложила мама Вика, когда сосед покончил с замком.

– Не откажусь, Виктория. У вас всегда такой вкусный душистый чай!

И мама цвела маковым цветом, довольная грубой похвалой даже не ей, а её чаю.

Она махнула Яну рукой. Мол, сама. Тот, правда, и не пошевелился, видимо, здраво рассудив, что в этом ритуале его присутствие без надобности. Хороший психолог, несмотря на то, что молодой и практически зелёный.

Чай они пили на свежем воздухе. В том самом хорошем месте под навесом. Там и столик стоял добротный, деревянный, и рукомойник висел, где с удовольствием мыл руки и шею сосед.

– Оставайтесь с нами на ужин, – ворковала мама Вика, подливая чай в фарфоровую чашечку, что в огромной руке соседа смотрелась, как игрушечная. – Мы сегодня будем шашлыки жарить, овощи печь. Конечно, если мы вас ни от чего не отвлекаем, – поспешно добавила она, и Ян закатил глаза.

– С превеликим удовольствием! – бас соседа покрывал пространство, как конь кобылу. – Вы же знаете: я тут один, ничем не обременён, свободен, как ветер. Живу по-деревенски скучно и всегда рад пообщаться с соседями. Особенно с такими прекрасными, как вы, – тоже не остался он в долгу, щедро сыпля комплиментами, а мама Вика рдела, как девчонка и смущённо хихикала.

– Вечер обещает быть интересным, – пробормотал Ян.

С деревьями я не закончила. Во-первых, выдохлась. Во-вторых, время поджимало, Машка должна вот-вот проснуться. Там, правда, Алексеев начеку (я на это надеялась), но наглеть не хотелось, а то опять бури не миновать. Да и Яну пора было идти на кухню – дело близилось к времени икс, и лучше уж обстановку не накалять. Женя и так на Яна злился.

В комнате, которую мы заняли с Машей, царила идиллия: папа и дочь спали. Алексеев словно сердился: у него даже во сне морщинка меж бровями залегла. Под ногой в гипсе – подушка. Сердце в груди заныло. Наверное, болит, а он вокруг теплицы скакал полдня. Ему бы лежать побольше.

Я тихонько прокралась, чтобы их не побеспокоить, взяла чистые вещи и отправилась в душ. Солнце сегодня припекало, а я напрыгалась так, что футболка от пота влажная.

Он открыл глаза, как только я вошла после душа. Смотрел не отрываясь. Дышал шумно. И так много было в его взгляде, так голодно. И от его взгляда я сама воспламенилась до невозможности. Все мои истязания и работотерапия летели псу под хвост. Я вроде успокоилась немного, а тут снова.

– Прости, – прошептала тихо-тихо, – не хотела тебя будить.

– Всё нормально, – пробормотал он, отводя глаза. – Это я… хотел просто полежать и уснул. Я сейчас уйду. Дай мне пять минут.

И я дала. Отвернулась стыдливо, понимая, чем он мучается. Подошла к окну и смотрела старательно сама не пойми на что. До тех пор, пока тихо не стукнула дверь, закрываясь за Алексеевым.

И только после этого я быстренько переоделась, прислушиваясь к своему сбивающемуся дыханию. Не один он здесь страдалец. Мне тоже нелегко. Угораздило ж вляпаться в господина Алексеева с разбегу.

– Шашлыки без меня не жаят? – сонно пробормотала, потягиваясь, Масяня.

– Нет, – покачала я головой, улыбаясь, – как же можно без тебя? Без тебя не начнут.

– Я буду папу хвалить, – сказала она, садясь на кровати. – Даже если гоелое будет. Потому что папа астоится вдуг чего.

– А Ян не расстроится? – спросила лишь потому, чтобы понять детскую логику.

– А Яна и так будут хвалить. Он всем навится. А папу могут и не похвалить.

Мда. Даже ребёнок видит очевидное. Чувствую, вечер будет не просто интересным, а раскалённым до предела. Как и мои нервы. Зачем я только согласилась ехать на дачу?