Отец-одиночка поневоле (СИ) - Ночь Ева - Страница 54

Раздражение. Злость на её внезапное появление. Почти бешенство, что она нарушила границы и открыла дверь своим ключом.

Я сам ей его дал. Но никогда не думал, что она заявится без предупреждения и откроет дверь самостоятельно, особенно, когда никого нет дома. Она это сделала. И не звонила: я проверял телефон перед тем, как сесть за руль.

В общем, картина маслом: мы не при параде с дачи. Позади маячит Ян с сумками, потому что обед и ужин никто не отменял.

И тут она – вся изысканно-ухоженная, пахнущая дорогими духами, которые когда-то мне безумно нравились. Сейчас же – сплошной негатив от её лощёного вида. Что это со мной, интересно?..

– О, Женечка! – округлила Маришка глаза, глядя на мою многострадальную ногу в уже грязном гипсе. – Что с тобой случилось, мой хороший?

Слишком приторная. Вот что. И неестественная. Кажется. Но в тот момент я не мог быть объективным на все сто процентов.

– Палец сломал, – буркнул я, даже не поздоровавшись. – Ты какими судьбами, Марин?

Пока мы реверансились, Машка с Алисой прошмыгнули в свою комнату. Как две мышки. Чтобы не мешать.

Из-за моей спины вышел Ян. Марина сделала стойку. Я видел, как приоткрылся призывно её рот, накрашенный почти бесцветной помадой.

– Добрый день, – кивнул ей идеальный андроид, который о хороших манерах никогда не забывал, и отправился в кухню. Марина почти обернулась ему вслед.

– Это кто? – я слышал, как охрип её голос, стал ниже, будто она простудилась или мороженого наелась.

Андроид её впечатлил. Я знал, когда у неё проседает голос, и от этого разозлился ещё больше. Но это была отнюдь не ревность – и это я тоже отлично понимал.

– Это мой шеф-повар, – постарался говорить спокойно. – Ты прости, мы с дороги, на даче были, – дал ей понять, что она сейчас не к месту.

– Ничего-ничего! – засуетилась она, – я помогу тебе. Я не знала, что у тебя беда случилась, а то бы я и раньше…

И она присела на корточки, чтобы помочь мне снять туфель со здоровой ноги.

Марина. На корточках. Не дрогнув, пытается снять мой пыльный туфель. Было от чего зависнуть.

– Прекрати! – вспыхнул я, когда до меня дошло. – Я тебе что, инвалид? Вполне способен сам. Ничего страшного не случилось, Марин.

Больше всего на свете мне хотелось её выпроводить и вздохнуть с облегчением.

– Мне не трудно, – бормотала она, вцепившись в мою ногу, отчего чуть не завалила меня.

На самом деле, ей было очень сложно прикоснуться к грязной обуви. Я это знал. И подумалось вдруг: она бы точно не смогла ни в песке с ребёнком ковыряться, ни на лестнице прыгать, чтобы ветви у деревьев обрезать. Да и вообще… Марина всегда воздушная, с неё бы пылинки сдувать. Концерты, выставки, тусовки, фешенебельные курорты – это её. А всё остальное… Даже не знаю.

Я освободился от её судорожной хватки. В лицо старался не смотреть, чтобы не поймать гримасу брезгливости. Не горел желанием запоминать подобное.

– Ты бы ехала домой, Марин, – почти попросил, стараясь сказать это как можно мягче.

Она выпрямилась и посмотрела мне в глаза. Преданно, как собака.

– А я не хочу, Жень. Здесь мой дом, где ты. У меня было время подумать. Я решила, что мы должны вместе всё пережить и преодолеть. И, знаешь, ты абсолютно прав: у нас не должно быть ревности к прошлому. И то, что у тебя дочь – это просто неожиданно, понимаешь? Я… не справилась с эмоциями. Но я обещаю: всё у нас будет хорошо. Я буду очень стараться, чтобы… ну, матерью я ей вряд ли стану. А вот подружкой старшей – вполне. Тем более, что у ребёнка будет няня. А я заодно привыкну, ведь у нас с тобой обязательно будут дети, Жень. А где двое – там и трое, как говорят.

Двое?.. Я думал, как бы её на одного уломать. А поди ж ты… Что-то невероятное творится в этом мире.

– Пойдём, я помогу тебе принять душ, – ворковала она, мужественно подставляя мне своё белоснежное, хорошо пахнущее плечо.

И я, не желая скандалить, пошёл. Тем более, что повода Марина не давала. Очень шёлковая во всех отношениях.

В душ я её не пустил.

– Не надо, я сам.

Слишком уж она старалась. От этого как-то не по себе. Будто чувствовала вину или… даже развивать эти мысли не хотел.

Поползновения после душа отмёл.

– Прости, у меня гипс. Это неудобно. К тому же, день. В доме ребёнок. Маша может в любой момент зайти в комнату. Да и доктор приписал мне покой.

Идиотские оправдания, но мне было плевать. Не хотелось. Особенно после того, что случилось на даче. Самое страшное – я не чувствовал вины. Абсолютно. Пустота внутри и никаких движений совести.

А вот по отношению к Алисе чувствовал. Гадкое какое-то чувство, будто я её предал.

Марина не настаивала, кивала понимающе, заглядывала мне в рот, ходила по пятам. Она за мной и к Машке с Алисой увязалась.

Девчонки сидели тихо. Алиса за ноутбуком, Машка разложила на столе альбом, фломастеры-карандаши и что-то увлечённо рисовала.

– Папа! – обрадовалась мне и тут же надула губы, увидев Марину.

– Здравствуй, Маша, – улыбалась сахарно-неестественно Марина. – Покажешь, что ты рисуешь? – активно давала она понять, что ей интересно.

– Не покажу! – закрыла локтем альбом Матрёшка. – Я дядю Вову исую и тётю Лизу, ты всё авно их не знаешь!

Марина не знала. Она за три года умудрилась ни разу с нами на дачу не съездить.

– Ну, если ты мне покажешь и расскажешь, я тоже буду знать, – не сдавалась она, но Машка и не пыталась быть милой. Смотрела волчонком и непримиримо хмурила бровки.

– У вас всё хорошо? – спросил я у Алисы.

– У нас всё замечательно, – ответила она, не отрывая взгляда от экрана ноутбука. А затем всё же посмотрела. Не на меня. На Марину.

– Дайте ей время. Не всё сразу, – сказала, и Марина попятилась. С облегчением. Это походило на бегство. На то, как крысы бегут с тонущего корабля, где гордым остаётся только капитан – загадочная Алиса, которая зачем-то протянула моей невесте руку помощи. Неожиданно.

Глава 64

День превратился в кошмар. Марина прочно залегла в засаде и ни в какую не желала уходить. Хоть я и так и эдак намекал.

Обстановка в доме накалилась до предела, что, впрочем, не помешало нам пообедать и поужинать за одним столом.

Марина на Яна больше не пялилась, хоть изредка бросала заинтересованные взгляды, но расспрашивать о нём не рискнула. Всецело заботилась обо мне. И ложку подавала, и вкусненькое подсовывала, будто я и впрямь за несколько часов превратился в немощного старикана.

Мне её забота не льстила. Даже наоборот, но я позволял ей заботиться, пытаясь скрыть раздражение.

Алиса уходила из дома гулять с Машкой. Я бы тоже. Вприпрыжку с ними. Но у меня нога и Марина. Так что повязан, как смирительной рубашкой.

Девочки с прогулки пришли весёлые и румяные. Я им дико позавидовал.

– А мы гуляли с тётей Юлей, с Сашей, Адой и дядей Глебом! – сдала контору Машка, и вот в тот момент зависть испарилась, а вместо неё заползло внутрь нечто тёмное и первобытное. – Дядя Глеб Алисе цветы подаил, а она не взяла! Это ж непавильно, да, пап?

– Правильно, – выдал я в сердцах, – нельзя ничего у чужих дядек брать.

– А я взяла, – огорчилась Машка, показывая какого-то розового уродца с клювом, откуда торчали иглоподобные зубы.

Я вздрогнул.

– Ну, да. Дядя Глеб ничего лучшего не придумал, чем подарить это убожество, – выдал я на-гора то, что думал.

– Ты ничего не понимаешь, – обиделась до слёз Машка. – Это Киси Миси! Я её знаешь сколько ждала?

Да хоть Уси Дриси.

– Это популярная игрушка, – вздохнула Алиса. – Не ругайтесь, Евгений Петрович.

А, ну да. Мы теперь снова на «вы» и ничего не произошло. И как бы правильно, но только почему меня всё это бесит?

Машка после обеда уснула с уродцем в обнимку.

– Как она на тебя похожа, – прошептала Марина, которая вновь за мной увязалась. Ходила на цыпочках, как балерина, выглядывала из-за плеча. Очень старалась, и я почувствовал себя неблагодарным, потому что она меня раздражала. Я хотел остаться один. Но не суждено было моим мечтам сбыться.