Отец-одиночка поневоле (СИ) - Ночь Ева - Страница 59

– А готовы ли твои плечи вынести тяготы? – осмотрела я его скептически. – Судя по всему, ты не очень-то стремишься подставлять плечи под проблемы.

– С чего ты взяла? – снова приподнял он бровь. У него красиво получалось и, видимо, он об этом знал. Не удивлюсь, если репетировал долго перед зеркалом. – Ты меня совсем не знаешь.

– Иногда не обязательно знать человека долго или очень хорошо, – покачала я головой.

– Очень интересно, что же ты видишь, глядя на меня? – у Глеба азартно сверкнули глаза.

– Я вижу мужчину, который не привык о ком-то заботиться, – сказала я прямо. – Ты не женат, у тебя нет детей.

Он рассмеялся. Открыто, искренне, во всю мощь лёгких.

– Может, я так и не встретил ту самую, единственную? – спросил, отсмеявшись. Смотрел мне в глаза – изучающе, пытливо. – Такая мысль тебе в голову не приходила?

– Так ты её никогда и не встретишь, – не дрогнула я. – Никогда. Все будут не слишком хороши для тебя. С недостатками, с которыми ты мириться не собираешься, потому что слишком зациклен на собственном эгоизме. Думаю, даже слабая и беззащитная будет тебе не хороша. Потому что – уверена – и такие на твоём пути встречались. Для тебя идеально подходит тип партнёра – сошлись на почве общих, ничего не обязывающих отношений и разлетелись в разные стороны.

– Тогда зачем ты согласилась со мной встретиться? – взгляд его стал ещё более заинтересованным. – Раз уж я такой никчёмный и плохой?

– Потому что мне нужен партнёр, – пожала я плечами и снова поймала жадный блеск его глаз. – Не в постели, – уточнила, пока он себе не напридумывал лишнего.

– Всё ясно, – лениво откинулся он на стуле и засунул руки в карманы брюк, – я должен послужить буфером между тобой и господином Алексеевым. Скучно и предсказуемо. Но, пожалуй, я бы рискнул, всё же рассчитывая на скромное вознаграждение.

– Какое? – прищурилась я, соображая, что он потребовал бы взамен.

– Как любому козлу (уверен, ты видишь меня именно таким), мне порой везёт на девушек, которые так или иначе хотят меня использовать для каких-то своих, порой благородных, а зачастую – не очень честных целей. Твой плюс – ты не делаешь этого втихую, а заявляешь в лоб: «хочу использовать». И что-то в этом есть. Я бы, пожалуй, согласился.

– Я слышу в твоём голосе «но», – смерила Глеба ещё одним взглядом.

– За небольшой аванс, – вновь окинул он меня жадно, не очень скрывая, что у него ко мне – вполне понятный мужской интерес. – Хочу тебя поцеловать, – предупредил открыто и потянулся через столик, чтобы исполнить своё намерение.

Я не стала артачиться. Мне тоже было интересно сравнить и проверить. Вдруг я всё же такая и есть, как наплела Алексееву? Ветреная и порочная?

Это был не целомудренный поцелуй, когда губами касаются губ. Змеев не разменивался по мелочам – поцеловал глубоко и жарко.

Не могу сказать, что ничего не почувствовала. Но его поцелуй не увлёк и не утянул в глубины, как это произошло с Женей. Этот поцелуй-эксперимент дал всё же понять, что для женщины всё же важнее чувства, а не голая похоть, когда всё равно, когда и с кем.

– Оставь её в покое, – коснулся моего слуха глухой голос, полный сдерживаемой ярости.

– О! – изогнул в очередной раз бровь Глеб, отрываясь от меня. – Ты что, следишь? По пятам ходишь?

По его царскому спокойствию я вдруг поняла: он, наверное, видел Алексеева и намеренно спровоцировал всю эту грязную сцену.

– Я тебя предупреждал? – сверлил Женя Змеева. – Ещё одно поползновение в её сторону – и ты труп.

– Как страшно. Боюсь-боюсь! – оскалился Глеб, глумясь. – Руками не махай, ладно? – кивнул он на Женькины сжатые кулаки.

– Пойдём отсюда, – почувствовала я, как крепко ухватил меня за локоть Алексеев.

Вырываться и скандалить смысла не видела, а поэтому поднялась, не издав и звука. Со стороны, наверное, это смотрелось, будто я нашкодила, а мой властный босс тянет меня за шкирку, желая задать трёпку.

«Я ему отомщу за это», – вдруг с какой-то ожесточённостью подумала и всё же попыталась освободиться от надёжной бульдожьей хватки. Естественно, безрезультатно.

– До встречи, Алиса! – послал мне воздушный поцелуй Змеев, улыбаясь, как кинозвезда.

– Подожди, – отпустил меня Женька и всё же попытался присветить Глебу.

«Попытался» – потому что Змеев, видимо, ждал, что Алексеев поддастся на его провокацию. Он увернулся от его кулака, и тут случилось непредвиденное, но закономерное: Женька не устоял. Его подвела сила инерции и загипсованная нога. Он рухнул на Змеева, опрокидывая его вместе со стулом.

На миг я прикрыла глаза от испуга и тут же открыла. Слишком тихо. Они там не убились случайно?..

– Женя… – тронула я за плечо Алексеева. Тут же раздался стон из преисподней.

– Слушай, Алис, забери своего Отелло, а? Тяжёлый, чёрт. Дышать невозможно.

Я попыталась.

– Я сам! – огрызнулся Женька и как-то ухитрился отжаться от пола и наконец-то подняться.

Пока они возились на полу, пытаясь расцепиться и подняться, возле нас оказались два охранника и очень строгая эффектная блондинка.

– Что здесь происходит? – спросила она, разглядывая всклокоченного Алексеева, как мерзкого таракана.

Глава 70

– Всё нормально, Илон, – провёл Алексеев пятернёй по волосам. – Всё в порядке, госпожа Островская[1], – отвесил он ей чопорный поклон. – Видишь, раненый я. Нога подвела, упал.

– Очнулся – гипс? – язвительно поджала она губы.

– Что-то вроде того, – пробормотал Алексеев.

– Змей, ты там живой? – обратила она внимание на второго члена инцидента.

– Почти. Гордость моя задрала ноги и пала смертью храбрых в неравной схватке с господином Алексеевым, его гипсом и стулом. А в остальном – всё замечательно.

– Ну, тогда поднялись – и на выход, – кивнула Илона в сторону дверей. – Нам тут грохот ни к чему. У нас приличное заведение. К нам с детьми, между прочим, ходят. Так что на выход, господа! И не забудьте гордость с собой прихватить.

– Я лучше честь и совесть, – снова взял меня под локоть Алексеев и, хромая, потащил за собой.

– Дома поговорим! – рыкнул он возле машины. – Едем Машку забирать!

Я не стала говорить ему, что за Машкой ещё рановато. В таком состоянии он и детский сад на уши поставит.

Уже в машине меня разобрал смех. Перед глазами стояла картина: задранные длинные ноги Змеева и Алексеев сверху. Чудо, что они не убились и не покалечились.

Женька злился и бросал на меня убийственные взгляды, а я остановиться не могла – так меня рассмешила дурацкая ситуация, в которую он сам себя загнал.

– Не вижу ничего смешного, – испепелил он меня взглядом.

Спасибо, что в машине мы не одни: при Антоне Алексеев скандалить не стал, но мимика у него говорящая. Мне опять удалось его вывести из себя, и я не чувствовала вины за всё, что случилось.

Машка нам обрадовалась.

– Папа! Алиса! – кинулась, раскинув руки и сияя, как звезда. – Вы пишли меня домой забать?

– Да, принцесса, мы пришли за тобой.

– А тётька плохая ушла? – Машка, как любой ребёнок, не отличалась тактом. В таком возрасте большинство детей предпочитают прямолинейную искренность и не умеют скрывать то, о чём думают.

– Ушла, – сказал Алексеев и почему-то посмотрел на меня.

Я пыталась нацепить на лицо нейтральное выражение, будто мне всё равно, но сердце трепыхнулось и ускорило ритм. Не знаю, как я выглядела и не выдала ли себя. Я знала, что чувствую.

Можно храбриться и твердить, что мне всё равно. Но правда заключалась в том, что равнодушной я не осталась. Меня со страшной силой тянуло к Алексееву.

Хотелось, чтобы он, хоть и злился, но поцеловал. Чтобы прижал к себе и не отпускал никуда. Но я понимала всю утопию собственных желаний.

– А где мой Янчик? – расстроилась Машка.

– Будет завтра утром, никуда твой Янчик не денется, – ворчал Алексеев, и я видела, как билась нервно вена на его виске.