Личная слабость полковника Лунина (СИ) - Волкова Виктория Борисовна - Страница 31

Чем не счастье?

— Потом придется вернуться, — замечаю неохотно. — Но за время отпуска мы с тобой порешаем, где нам жить и что делать, ладно? Пока поспешных выводов не делаем.

Шутя надавливаю пальцем на кончик носа. И тут же остренькие зубки жены врезаются мне в мочку уха.

— Надя-я, — рычу, шутливо отгоняя маленькую пантеру.

— Я не хочу жить с ними, Слава, — горестно вздыхает жена.

— Да не вопрос, малыш, — шепчу я, наваливаясь на жену. Сгребаю в охапку податливое тело. — Все порешаем. Не боись.

Утыкаюсь носом в Надину шею. Жадно провожу ладонью по спине, потом по заднице.

— Ты моя, — шепчу, сходя с ума от нежности. — Только моя.

— Зуевка! Зуевка! — где-то рядом орет проводница.

Поезд медленно ползет по перрону. И остановившись, лязгает тормозами.

— Может, за два месяца я соскучусь по змеям. Но я так рада, что ты увез меня. Хоть не вижу их.

Прикрываю глаза, задыхаясь от безысходности. Надя права. Сам знаю, что права! Но и я без пацанов не могу. Столько пройдено вместе, твою мать! Пережито. Куда это все теперь? Коту под хвост?

Но и жену потерять немыслимо. Как жить тогда? Одной мужской дружбой не обойдешься. Тылы нужны. Крепкие. Те самые, которые мне не смогли дать ни Юля, ни Галя. А теперь, когда я встретил Надежду, надо делать выбор? Да ну не фиг!

Где-то в конце вагона слышны голоса. Натренированный слух выхватывает главное.

Лунина. Третье купе.

А это еще что за байда? Никто кроме моих не знает, куда мы едем. И о том, что Надя — Лунина, тоже. Подхватившись с места, поправляю халат. Неподходящая одежка для атаки. Не развернешься и в пятак не заедешь. Да еще и полы расходятся, являя миру боксеры цвета хаки и воспрявший от тисканья член.

— Ты чего? — смотрит на меня непонимающе Надежда.

— Станция какая-то, — выглядываю в окно, а сам прислушиваюсь к шагам в коридоре. В полшага оказываюсь около двери, когда в нее кто-то настойчиво тарабанит.

— Кто? — рявкаю и, поднеся палец к губам, мотаю головой. Дескать, молчи. Жена испуганно садится на постели, подтягивает ноги к груди. В глазах плещется страх и недоумение.

— Надежда Лунина здесь едет? — восклицает звонкий девичий голос.

— Да, здесь. — Отодвигаю в сторону тяжелую дверь и нос к носу сталкиваюсь с улыбчивой розовощекой девчонкой.

— Здрасьте, Ярослав Андреевич! — весело тараторит она. Поспешно протягивает мне пакет. — Это для вашей жены подарки передали!

— Погоди, ты кто? — спрашиваю ошалело.

— Лена Потапова, — наспех представляется девчонка и бежит к выходу.

— Потапа жена?

— Нет, дочка, — смеется она.

— Майору привет! — зычно кричу на весь вагон.

И войдя в купе, в изумлении кручу в руках тяжелую посылку.

— Везучая ты, Надя. Подарки так и сыплются по всему пути следования, — усмехаясь, протягиваю пакет жене. — Давай открывай. Интересно, что там прислали.

— Кто? — жалобно охает Надежда. — Я никого в этих краях не знаю.

Изумленно смотрю на мужа.

— Я в этих краях никого не знаю!

— Так и неважно, — смеется Лунин. — Зато о тебе уже всем известно…

— Что? Кому это всем? — интересуюсь напряженно. Если сейчас хоть заикнется про проститутку, сойду на первой же станции.

— О том, что ты моя жена. И едешь со мной. Вон майор Потапов даже дочку прислал. Видать, сам не мог подъехать или в командировке.

— Раз твой майор, ты и открывай, — заявляю упрямо, а сама ежусь от накатившего холода. Кто и что мог мне прислать? Может, это какой-то розыгрыш?

— Не вопрос. — Муж крепкими пальцами мгновенно отрывает край пакета и, сунув нос внутрь, достает оттуда белые шерстяные носочки. Тонкие и высокие. — Держи, — протягивает мне. И снова как Дед Мороз засовывает лапищу в пакет. Театрально шурудит там, наполняя купе трескучим шелестом. — А это что тут у нас?

И следом за носками достает ажурный платок и варежки.

— Кто ж тебе приданое собрал? — улыбается довольно. По лицу вижу, что Слава точно знает ответ. Да и тот лежит на поверхности. Кто знал о нашем отъезде? Только друзья мужа и их жены.

— Понятия не имею, — занимаю на всякий случай выжидательную позицию. Если это Юля и Александра, то должны что-то написать. А Лунин тем временем достает свитер под горло, теплые колготки, щетку для волос и трусики от «Виктории Сикрет».

Последнее ярко-голубое чудо заставляет меня рассмеяться.

— И все? — изумленно смотрю на Славу. — Письма нет?

— Ну да, — вздыхает он обескураженно. — Но кто бы ни прислал, человек о тебе позаботился…

— Хотелось бы знать, кого благодарить, — замечаю негромко.

— Да тут и так все ясно, — довольно ухмыляется Лунин. И аж светится от счастья.

Мой муж сильно переживал из-за вчерашнего инцидента. И вроде встал полностью на мою сторону. Но и с друзьями ссориться не желает. Да и зачем взрослым мужикам рушить боевое братство? Из-за глупости жен?

Так выходит.

Но судя по посылке, ее собирали женские руки. Да и необходимый набор обговорили тоже женщины. А значит, змеи мои…

На столе тренькает сотовый. Вглядываюсь в экран и усмехаюсь изумленно.

— Кто там? — интересуется муж, пересаживаясь в кресло и оставляя меня один на один с подарками.

— Саша с Юлей меня в чат включили, — тяну удивленно. — «Боевые подруги» называется.

— Хорошее название, — смеется муж. Только мне не до смеха.

— Что там? Читай вслух, — приказывает мой полковник.

— Надь, ты нас прости, пожалуйста! — послушно зачитываю сообщение от Александры. — Это мужики во всем виноваты. Вечно тихушничают. Секреты у них. А мы делаем неправильные выводы. Нам никто из них даже слова плохого про тебя не сказал. Мы сами все придумали и сами поверили. Прости нас, дур. Пожалуйста!

Следом летят ладошки, сложенные в молитвенном жесте, поцелуйчики и сердечки.

— Ну нормально, — хмыкает муж. — Виновные найдены. Это мы с пацанами. Классный подход. Ну конечно! Кто же еще?

Хихикаю тихонечко.

— Конечно, солдат все стерпит. Нашлись тут маршалы на нашу голову. Маршелицы, — продолжает негодовать муж, а потом спрашивает предельно серьезно: — Ты их простила?

В напряженном взгляде мгновенно считываю проблеск надежды. Наверное, стоит одним махом все уладить. Хотя бы из-за Славы. Он не просит. Не унизит меня сомнительными хотелками. Но в глубине души надеется, что не придется рвать с друзьями. Да и я не хочу лишать мужа привычного общения.

— Наверное, придется, — вздыхаю я. — Девчонки обо мне позаботились. Представили, как я выйду на полустанке в тонких колготках и без шапки.

— Умные они, — бурчит муж и добавляет веско: — Даже очень. Но мне нужна здоровая жена, поэтому прогиб зафиксирован. Можешь написать, что мы их прощаем…

— Не мы, а я, — замечаю тихонько. — Погоди, там Юля еще что-то пишет.

— Хорошая вещь — эти мессенджеры, — размышляет вслух мой полковник. — Вон, друг от друга за тысячу километров, а отношения выяснили. Даже лучше, чем в реале.

— Надюша, пожалуйста, давай помиримся, — читаю вслух сообщение Юли. — Если ты не против, я завтра прилечу, и мы поговорим. Много времени не отниму, просто хочу извиниться. Слава нам как родной. Мы за него волновались страшно. Вот и нагородили всякой чепушни. Во сколько удобно? Говори, я под тебя подстроюсь.

«О господи!» — хватаюсь за голову. Мы же только уехали от них!

— Отвратительно, когда у друзей частный самолет, — криво усмехается Лунин, безошибочно считывая мои мысли. — Мы от них удрали. Тридцать часов тряслись в поезде. Приезжаем, а нас Юля на перроне встречает.

— Только не это! — вскрикиваю запальчиво. — Я их прощу. Только пусть не приезжают, ладно? Может, со временем я смогу отнестись к вчерашней истории как к шутке. А пока…

— Шрамы еще не затянулись? — внимательно смотрит на меня муж. — Прости нас, — выдыхает порывисто. Не скрывая эмоций, морщится, словно от боли. И пересаживается поближе. Буквально вжимает меня в собственный бок. Целует в висок и обжигает дыханием. — Если не хочешь, Надюш, можешь не прощать. Это твое право. Я пойму.